Дженнифер Линн Барнс - Ва-банк (ЛП)

— Танцуй, — вокруг шеи моей матери обернут ярко-синий шарф, её рыжие волосы влажные от снега и холода, и она включает в машине радио, делая музыку громче.

На этот раз я не смогла отбиться от воспоминаний. А, возможно, я и не хотела этого.

— Ты способна на большее, — сказала она мне, оборачиваясь в водительском кресле и не переставая резво танцевать.

Мне где-то шесть или семь лет, и ещё так рано, что у меня слипаются глаза. На этот раз часть меня не хочет танцевать.

— Знаю, — говорит моя мама, перекрикивая музыку. — Тебе нравился город и этот дом, и наш маленький двор. Но дом — это не место, Кэсси. Дом — это люди, которые тебя любят, — она съезжает на обочину шоссе. — И всегда будут любить тебя, — шепчет она, отбрасывая волосы с лица. — Не смотря ни на что.

— Не смотря ни на что, — шепчу я, и она улыбается одной из этих плавных, загадочных улыбок, от которых и мне хочется улыбнуться в ответ. Не успеваю я опомниться, как она включает музыку на полную громкость, мы двое выбираемся из машины и танцуем, прямо там, на обочине шоссе, в снегу.

— Кэсси? — голос Лии вернул меня к настоящему. В кои-то веки, её голос звучал ласково.

Мы не знаем, что тело принадлежит ей, — подумала я, — не наверняка. Но глядя на себя в зеркало, я не верила в это. Синий цвет платья подчеркивал мои глаза. Мои волосы выглядели темнее, почти янтарно рыжими.

— Это твой цвет, — сказала мне Лия.

Когда-то он был цветом моей матери, — подумала я. — Если человек знал мою мать, если любил её и считал её красивой — то похоронил бы её именно в этом цвете.

Её кулон. Её цвет. По моему телу разлилось странное подобие оцепенения, мои ребра казались мне тяжелыми, а язык словно разбух во рту. Я сняла платье и вернулась в переднюю часть бутика.

Напротив расположился старомодный магазин сладостей. Я вернулась к привычкам из моего детства и принялась наблюдать за людьми, рассказывая самой себе истории о покупателях. Женщина, покупающая лимонные леденцы только что рассталась с парнем. Мальчик, поглядывающий на конфеты в виде сигарет, надеется, что его мать не узнает о том, что он пробовал настоящие. Маленькая девочка, не отводящая глаз от леденца размером с её голову, сегодня днём не спала.

Зазвонил мой телефон. Я ответила, не отрывая взгляда от девочки. Она не потянулась за леденцом. Она просто стояла и серьёзно глядела на него.

— Алло?

— Кэсси.

Голос отца я узнавала дольше, чем голоса Стерлинг или Бриггса.

— Привет, пап, — выдавила я, в то время как мой мозг затопили все те мысли, о которых я старалась забыть. — Сейчас не самый подходящий момент.

К девочке, серьёзно глядящей на леденец, присоединился её отец. Он протянул ей руку. Она приняла её. Просто. Легко.

— Я просто хотел узнать, как ты.

Мой отец старался. Я видела это — но также я видела, с какой легкостью мужчина напротив поднял дочь и усадил себе на плечи. Ей было где-то три года, а может четыре. Её волосы были рыжими, ярче моих, так что я с легкостью могла представить себя в её возрасте.

Тогда я даже не знала о том, что у меня есть отец.

— Я в порядке, — сказала я, поворачиваясь спиной к девочке и её отцу. Я не хотела знать, купит ли отец девочки леденец. Я не хотела видеть того, какими глазами она смотрела на него.

— Сегодня утром мне звонили из полиции, — голос моего отца был низким.

Значит, ты звонишь не только для того, чтобы узнать, как я.

— Кэсси?

— Я здесь.

— Криминалистам удалось найти на ткани, в которую был завернут скелет, следы крови.

Я проглотила эту информацию и обдумала её. Если на ткани была её кровь, ты, должно быть, завернул её в ткань до того, как… до того, как ты.

— Судя по результатам предварительного анализа, это та же группа крови, что и у твоей матери, — мой отец говорил так спокойно, что я начала гадать, не записал ли она слова заранее и не читал ли теперь по бумажке. — Они проводят анализ ДНК. Они не уверенны, что найденного образца достаточно, но если это так, мы получим ответы через несколько дней, — всего на миг его голос дрогнул. — Если им придется делать анализ ДНК костей… — его голос надломился. — Понадобиться больше времени.

— Ответы, — произнесла я, цепляясь за это слово. Я произнесла его, словно обвинение. Её кулон. Её цвет. — Я хочу узнать не только о том, она ли это. Я хочу узнать, кто сделал это.

— Кэсси, — вот и всё, что смог сказать мой отец. Заготовленная им речь оборвалась.

Я снова обернулась к магазину сладостей. Маленькая рыжеволосая девочка и её отец давно ушли.

— Мне пора идти.

В тот самый миг, когда я повесила трубку, рядом со мной появилась Лия.

— Знаю, — натянуто произнесла я. — Сейчас не моя очередь разбираться с проблемами.

— Хочешь услышать веский довод номер три, почему это именно так? — Лия схватила меня за руку и потянула в заднюю часть магазина. — Слоан только что вышла через задний выход для сотрудников, — сказала она, понижая голос. — А с ней — товар на пять сотен долларов.

ГЛАВА 28

Кто вообще берет нервного клептомана ходить по магазинам? — ругала я саму себя, пока мы незаметно выскальзывали через задний выход. — Серьёзно, кто такое делает? Дверь за нами закрылась. В нескольких футах от нас стояла Слоан, сжимая в одной руке шелковую кофточку, а в другой — что-то вроде браслета.

— Слоан, — сказала я, — нам нужно вернуться в магазин.

— Не просто четыре тела за четыре дня, — произнесла Слоан. — Вот, что мы упустили. Что я упустила. Первое января, второе января — это не просто дни. Это даты. 1/1. 1/2.

— Понимаю, — сказала Лия, так убедительно, что я почти ей поверила. — Ты можешь рассказать нам об этом после того, как мы вернемся в магазин и прежде чем Джадд или продавщицы заметят, что мы пропали.

— Один, один, два, — словно Лия ничего и не говорила, продолжила Слоан. — Так начинается последовательность. 1/1. 1/2. Видите? Он нарушил систему, потому что «тело в день» никогда и не было системой, — голос Слоан буквально пульсировал напряжением. — Первое января, второе января, третье и четвертое — всё это, даты Фибоначчи. Тринадцать — 1/3. Сто сорок четыре — ¼, — слова всё быстрее и быстрее слетали с её языка. — Мне нужно всего лишь определить, какие переменные он использует…

В конце коридора открылась другая дверь. Лия молниеносно прижала нас Слоан к стене. Но она могла не волноваться на этот счет. Появившаяся из-за двери парочка была слишком сильно увлечена беседой.