Александр Лонс - Чужие ключи

Обычно такие сны приносят удачу, и после них случается нечто хорошее. Всего лишь личная примета, ни на что конкретное не претендующая. Но сам-то я не приведение. Или? Нет, бред какой-то… вот что значит, плохие фильмы смотреть.

Чуть позже мои сонные воспоминания стали какими-то схематичными мыслями, прозрачными и бесцветными. А потом я опять заснул, только Города больше не видел — никогда нельзя предугадать, когда будут показывать город, а когда бессвязную галиматью. Постоянно просыпался после какой-нибудь новой невнятной бессмыслицы, что снились все утро. Окончательно продрал глаза только к часу дня: разбудил домофон.

У ворот кто-то долго и упорно домогался отклика. За окном светило низкое зимнее солнце, бледно голубело небо, весело сверкал снег, и жизнь вдруг показалась совсем не такой мрачной и пугающей, как минувшей ночью.

На экране домофона маячила симпатичная рыжая девушка в горнолыжном костюме и с цветными лыжами в руках. Судя по другим видеокамерам, в округе не наблюдалось никого и ничего подозрительного.

— Э, привет. Слуш, пусти, наконец!

Помня наставления своего нанимателя, я накинул синтепоновую куртку, вдел босые ноги в зимние ботинки, и прям так, не зашнуровываясь, отправился к воротам.

— Теперь ты что ли здесь живешь? — обескуражено спросила гостья, разглядывая меня в маленькое окошечко. — А где Абдель?

«Что еще за Абдель такая?» — подумал я, а вслух сказал:

— Абдель? В Москве видимо. А что?

— Скоро вернется? Ты кто?

— Сторож, на хозяина работаю. Он весной, наверное, приедет. Не раньше. Когда снег стает.

— Вот сволочь!

— Это почему же это? — заинтересованно произнес я. Девушка мне явно нравилась. — Я вроде бы ничего плохого не сделал.

— Да не ты. Абдель. Че-то не канаешь ты на сторожа! — выдала свое мнение девушка. — Слуш, дай погреться, посушиться? А? Замерзла я, промокла, заболею, наверное, теперь. Когда каталась, в ручей ухнула.

— Щас, — сказал я и выбрал на мобильнике номер Леонида. — Тебя как зовут? — спросил я, повнимательнее посмотрев в лицо девушки. У нее были удивленные карие глаза, слегка вздернутый носик и всегда улыбающийся рот. Девушка была крепенькая, сильненькая, похожая на ту самую куклу, что стояла в шкафу в гостиной.

— Оксана, а что?

— Ничего, надо же нам как-то разговаривать. Сейчас спросим… Привет! — ответил я, когда на том конце канала связи кто-то взял трубку. — Это я. Тут у ворот стоит рыжая девушка Оксана. Говорит — промокла, продрогла, просит просушиться и прогреться.

— Она меня слышит?

— Нет, — кратко пояснил я.

— Молодая такая, жизнерадостная? С широким ртом? Значит, та самая. Ну, раз так просит, пусти, что ж теперь, — неожиданно легко согласился Леонид, — только изнутри ее не очень прогревай. Нельзя ей этого.

— Почему?

— Алкоголь ей нельзя, — уточнил Леонд. — Особенности внутренней биохимии. Впадает в буйство. И к желтым сокам у нее аллергия, может развиться анафилактический шок. А вообще — чем быстрее ты ее выпроводишь, тем лучше.

— Кому?

— Тебе в первую очередь. Очень прилипчивая особа… как пиявка. Впрочем, я приеду на уикенд.

— Хозяин разрешил впустить и обогреть. Проходи, — скучным голосом профессионального охранника сказал я, пропуская девушку на территорию коттеджа.

* * *

Часа через четыре Оксана лежала в обнимку со мной на полу гостиной под и на кусках искусственного меха, которыми мой работодатель накрывал диваны. В камине потрескивали догорающие березовые поленья, а за окном наступала ранняя зимняя ночь.

— Ну, ты прям ваще! — сделал комплимент я.

— О тож! — с гордостью согласилась Оксана, явно желая поговорить еще. Ее мягкая, но упругая согнутая в колене нога покоилась поверх моего туловища. Девушка хорошо понимала свои способности и большие возможности.

— Это реально круто, — признался я, разглядывая ее лицо. — Хочу еще.

— А получится? — с каким-то неприятным сомнением спросила девушка. Губы у нее были той самой формы, что французы называют «лук Амура». Что-то в ней, очевидно, было. Нечто неестественное, страшащее, что-то действующее лучше алкоголя.

— Постараюсь. Надо только немного перекусить. Ты не против?

Когда оделись и что-то съели, она вдруг спросила:

— Слуш, а ты чего все время молчишь?

— Я? Разве молчу? Значит, так просто. Пережевываю и осмысливаю с нами случившееся.

— И как? Осмыслил? Больше всего ненавижу, когда человек молчит. Сиди вот так и думай: обиделся он, пофиг ему или просто времени для слов жалко?

— Да нет, не жалко. Задумался просто, извини. Мне сейчас с тобой не до разговоров — хорошо и приятно.

— Это радует. Услышала тут недавно фразу: «есть женщины, с которыми приятно, но без которых еще приятнее, а есть те, с которыми плохо, но без которых совсем отвратительно». Если не придираться к стилю и словам, то фраза очень даже жизненна.

— Может быть и так. Но ты заметила, что многие дамы называют себя женщинами, написанными с заглавной буквы? Чуть ли не с буквицы? «Я не баба, я — Женщина!» Звучит это примерно так: «я — практически принцесса Диана, только живая до сих пор». А вот чем отличается женщина от настоящей бабы, мне так никто и не объяснил. Опрашивая свидетелей и соучастников, пришел к выводу, что женщина никогда не будет работать на вредной или тяжелой работе. Причем рядом с ней обязан находиться только «настоящий мужчина», что любит ее больше жизни, причем — своей; отдает зарплату, причем всю; каждый день дарит цветы и всегда, постоянно носит на руках. Кроме того, она уверена, что неотразимо красива и чертовски умна. Но парадокс: настоящих мужчин в природе практически не существует, зато почти каждая женщина — это «женщина с большой буквы». А когда говорю, какие именно женщины мне нравятся, обычно возражают: какие же это, мол, женщины? Это — бабы. Ну, допустим, бабы. Но объясни мне, кто же тогда женщины?

— Слуш, а я кто, по-твоему? — недовольно спросила рыжая. — Женщина или баба?

— Ты — очень красивая умная девушка, — на всякий случай лживо польстил я.

— Есть такой закон жизни: не суди по себе о людях, ибо они не способны на то, на что ты готов ради них. При этом никогда не верь отговоркам — если есть возможности и желание, человек сделает что угодно при любых обстоятельствах. Не нужно верить словам — в наше время они ничего не стоят.

«Интересно, — подумал я, — откуда она берет эти свои фразочки и шуточки? Небось, из социальных сетей выковыривает, а потом заучивает наизусть».

— Это ты к чему? — изобразив заинтересованность, спросил я. — И много у тебя подобных законов?