Общество забытых мучеников - Анви Рид

– Если тебе станет легче, – Эбель пристыженно улыбнулась, – то можешь ударить меня. Я заслужила…

Соль шагнула в комнату и рывком захлопнула дверь. Она морщила нос и стискивала зубы так, что лицо покраснело, а на шее проступала тонкая вена. Эбель приготовилась к удару. Она лишь надеялась, что кулак придется не в ее больное плечо. Хотя – плевать. Если это поможет загладить вину, то пусть Соль бьет куда хочет.

– Одного удара будет мало. – Соль стянула с плеча сумку и швырнула на пол.

Она быстро двинулась к Эбель, и та зажмурилась, испугавшись встречи с кулаком. Грозные шаги, которые явно слышали все этажом ниже, рычание и звон цепочек приближались к Эбель с каждой долей секунды. И вот – Эбель рефлекторно отклонилась назад, но… Соль не ударила. Она врезалась в нее, вышибая из легких воздух. И повисла на шее, крепко прижав к себе.

– Ты напугала меня, дура, – пробубнила Соль. – Не делай так больше.

Эбель, терпя боль в плече, стиснула ее в объятиях.

– Я чуть не сошла с ума этой ночью… Без тебя мне было невыносимо одиноко. И если бы с тобой что-то слу…

– Прости меня. Я не знала, что все закончится… так, как закончилось.

– Знаю. Ты не виновата в том, что у Амелии поехала крыша. Но как только я ее увижу, – разозлилась Соль, – то сразу отправлю обратно в медблок. С переломом челюсти, например.

Эбель усмехнулась. Соль тоже. Они постояли так еще немного. Согревая своим теплом, заменяли друг другу горячий чай, вязаный свитер и пуховое одеяло. В комнате стало светлее. То ли от закатных лучей, то ли от дружбы, разогнавшей тоску и одиночество.

– Что произошло с моей кроватью? – наконец разомкнув объятия, спросила Эбель.

Соль замешкалась и виновато посмотрела на взъерошенное одеяло.

– Я не могла уснуть, – тихо сказала она, – и мне тебя не хватало. Я думала, что мне станет легче, если я лягу к тебе. Думала, что подушка пахнет тобой. Пахнет вишней.

Эбель погладила Соль по голове и вновь обняла.

– Но она воняет какой-то затхлой пылью… – смеясь, добавила подруга. – Поэтому я так и не уснула. Мыться бы тебе почаще, милая.

О том, что пару дней назад там спал Тимо, Эбель решила умолчать. Не нужно Соль было знать, что по ночам ее иногда согревает мертвец со скурского кладбища.

Эбель рассказала Соль о крипте и тайных ходах, которые Реджис нашел под собором. Рассказала, что они нашли странный круг и цилиндр с цифрами. Пустое захоронение и… логово убийцы. И предупредила, что сегодня с Реджисом она вновь спустится туда. Соль, конечно же, рвалась вместе с ними. Но выйти из комнаты по-прежнему было проблемой. И не только ночью, после отбоя, но и днем. Поэтому Эбель в очередной раз пообещала подруге, что будет осторожна. Та же в очередной раз сделала вид, что поверила ей.

Как и обещал, Джосайя вернулся за Эбель через пару часов. Забрал ее и Гретту, теперь боящуюся «новенькой», в сторону которой она старалась даже не смотреть. Кэруэл забрал и Ноа с Колмом. Ноа, разумеется, был безумно рад тому, что получилось вырваться из комнаты и наконец отдаться зову приключений. Колм же плелся сзади и виновато косился на Эбель. Он хотел ей что-то сказать, но каждый раз, открыв рот, тут же закрывал его, стесняясь быть услышанным. Эбель знала, что он сожалел. И уже давно его простила. Чего нельзя было сказать о Гретте, на лице которой не было и капли раскаяния. Зато был страх, и это Эбель нравилось куда больше.

Гретту с Колмом отправили драить общий коридор. Ноа достался кабинет истории. Конечно, это было неудивительно. Он так доконал Джосайю своим желанием разобрать его книжный шкаф и стеллажи со свитками, что тому ничего не оставалось, как отправить его подальше от себя. А именно – в кабинет к мисс Джефферсон, который Кэруэл запер снаружи. Ноа все продумал. Ему нужен был тайный ход, который обнаружил где-то за шкафом Реджис. Эбель же получила кабинет Джосайи, и ее спасало лишь то, что самого Джосайи там не было. Мисс Вуд ненадолго уехала, оставив за старшего профессора криптографии. Он, конечно, ничего не успевал. Бегал будто ошпаренный. Разбирал какие-то бумаги. На уроках писал письма, считал сметы. И явно занимался делами, которые его мало интересовали. Сейчас он убежал в трапезную – разбираться, куда же делся мешок с картошкой и где искать другой, ведь ужин должен был быть готов через пару часов.

Эбель зашла в кабинет шифрологии. Какие-то два часа назад она спала на парте у окна и ждала, когда же закончится очередная лекция про сокровища Биля, который создал три шифра, скрывающих информацию о трех кладах с драгоценностями. Половину сказанного Эбель уже забыла. Слишком уж хорошо пригревало солнышко. Оно отдавало ей свои последние силы, ведь с каждым днем, приближающим к зиме, становилось все слабее и слабее.

Сейчас, обойдя парты, Эбель зашла за бархатную ширму. Там все так же стояли два потрепанных кресла. Столик с вазой с шоколадными конфетами и стопки книг на полу. Тут они с Джосайей разгадали последний шифр. Шифр Иуды. Воспоминания о том разговоре были неприятными, они осели, как ржавчина, где-то внутри Эбель и все никак не уходили. След от пальцев Эбель на окне ранил еще сильнее. И до сих пор не помытая кружка, из которой она пила невероятно вкусный чай тем вечером. Наверное, тот «Эрл Грей» был лучшим подарком от Джосайи Кэруэла. И последним.

Эбель не могла упустить возможности порыться в личных вещах профессора – найти новые улики или хотя бы информацию, компрометирующую его. Она не собиралась драить этот кабинет, протирать пыль и отмывать пол. Проще было сжечь это место, чем навести тут порядок. Духота и затхлость въелись в стены и книжные шкафы. И даже то, что Эбель распахнула окно сразу, как вошла сюда, не помогало.

Эбель порылась в столе, но не нашла ничего интересного – только сметы, чеки за покупки продуктов, свечей, чернил и спичек. Еще несколько документов для Деборы Вуд. Несколько списков с нуждами для Академии на имя мэра. И еще пара листов с учебными планами до конца года. Скукота. Другого от Джосайи ожидать и не следовало.

Эбель села на корточки и открыла еще один ящик. Там стопкой лежали тетради студентов и книги с загнутыми страницами – листая их, Эбель обчихалась. В другом ящике лежала надкушенная плитка шоколада, старый ржавый ключ – видимо, от самого кабинета, – и горы мусора в виде фантиков, скомканных бумажек и огрызков мелков.

– Кар! – вдруг донеслось из окна, Эбель от неожиданности села на пол. – Кар! К-к-кар!

– Твою ж… – Эбель потерла ушибленное место и поднялась, отряхивая джинсы.

Ворон с интересом наклонил голову и осмотрел кабинет. Хлопнул черными, с металлическим отливом, крыльями и каркнул еще звонче, когда Эбель направилась к нему.

– Уходи.

– К-к-кар! – Ворон даже не отшатнулся.

– Если ты сейчас нагадишь на карниз, то я все перья из тебя выщипаю. – Эбель остановилась на полпути.

Слишком уж ее пугали черные глаза птицы и острый клюв. Ворон явно не собирался улетать, и лучше бы Эбель закрыть окно быстрее, чем он вцепится ей в лицо. Неизвестно, когда этот чернокрылый демон ел в последний раз.

– Кар! – Тот вальяжно переступил через оконную раму.

– Так, – Эбель сделала шаг назад, – давай без резких движений…

– К-к-кар! – Ворон взлетел, громко хлопая крыльями.

Он кружил под потолком, раскачивая канделябр. То неуклюже взмывал, то пикировал, сбивая крыльями свитки со шкафов.

– А ну, кыш! – Эбель испуганно отошла в угол.

Ворон приземлился на парту. Уставился на Эбель и, мотая головой, чего-то ждал. Эбель опять махнула рукой, но птица лишь сделала пару шагов к ней.

– У меня нет еды, улетай.

– К-к-кар! – Ворон спрыгнул на пол, затопал к ширме.

Он вышагивал по деревянному паркету, клацая когтями. Немного пройдя вперед, остановился и повернулся к Эбель.

– Что? – спросила Эбель, не понимая, чего эта птица требует.

– Кар! – ответил ворон.

Эбель приблизилась к нему, и он, отвернувшись, продолжил свой