Андрей Бондаренко - Антиметро

Вперёд выступила пожилая парочка, видимо, муж и жена: обоим было уже порядком за семьдесят, черноволосые с сильной проседью, с характерным восточным разрезом глаз и тёмно-коричневатым цветом кожи. На широком лацкане пиджака мужчины наличествовал крупный значок, свидетельствующий о его принадлежности к КПСС.

— Мы — очень заслуженные люди! — с лёгким южным акцентом заявил мужчина. — Ветераны труда, орденоносцы, лауреаты Государственных премий…. Я двадцать пять отработал на Ставрополье председателем колхоза. Обеспечивал страну качественной бараниной, пшеницей, разными овощами, арбузами, вином хорошим. Жена моя трудилась агрономом…. Мы требуем почтительного отношения к себе! Уважительного, хотя бы….

— Кашмамат, остановись, пожалуйста! — тихим мелодичным голосом попросила пожилая гражданка, и старик покорно замолчал, потерянно сгорбив плечи и тоскливо глядя в сторону. — Мы ничего не требуем от вас, дорогие товарищи офицеры! Ничего…, - кротко сообщила женщина. — А, наоборот, покорно просим. О помощи просим. Вернее, о крохотном одолжении…

— Майор, займись, пожалуйста! Помоги уважаемым людям! — громко велел Мельников и добавил шёпотом. — Писатели же любят решать всяческие морально-психологические головоломки? Вот, и решай, Хемингуэй ты наш, доморощенный…. Кто следующий?

Артём отвёл пожилых людей в сторону и попросил коротко и сжато рассказать о сути возникшей проблемы.

— Мы, молодой человек, люди старой закалки, воспитанные на социалистических идеалах, — принялся сбивчиво объяснять старичок. — Мой отец, два дяди и старший брат погибли на войне. А тут — такое…. Невозможно это терпеть! Ну, то есть, совсем нереально…

— Остановись, Кашмамат! — опять вмешалась старушка. — Сейчас я всё вам расскажу, товарищ майор…. Нам с мужем два любезных юноши — Хан и Хантер — помогли установить палатку. Маленькую такую, но очень удобную. Помогли разобраться со спальными мешками и постельными принадлежностями…. Потом они ушли по важным делам, а у нас неожиданно образовались соседи. С одной стороны поселились какие-то сектанты. Но эти-то мирные, хотя и шумные — всё спорят, да ругаются…. А, вот, с другой стороны…. Вы не поверите, но там обосновались…фашисты! Самые настоящие и идейные! Они распевают песни на немецком языке и громко обещают убить всех нацменов, которых отыщут на платформе…. А мы с мужем — по национальности — киргизы…. Теперь понимаете, почему мы… немного беспокоимся?

— Они специально так громко угрожают! — заверил старик. — Видят, что мы нервничаем, вот, и изгаляются. Наверное, хотят довести нас до инфаркта…. Помогите, пожалуйста!

— Следовательно, вы хотите поменять соседей? — уточнил Артём. — Хорошо, я сейчас побеседую с этими, м-м-м, шумными и не в меру разговорчивыми гражданами.

"Проще стариков переместить в другой конец перрона!", — не удержался от совета внутренний голос. — "Попробуй, убеди — в чём-либо — этих наглых и упёртых головорезов! Себе дороже…. Или ты, братец, хочешь таким образом самоутвердиться? Типа — повысить авторитет в глазах народных масс? Ну-ну! Тебе, как говориться, жить…

Из восьмиместной армейской палатки, действительно, доносилась тоскливая мелодия, сопровождаемая немецкими словами-фразами.

"Губная гармошка!", — уверенно определил Артём. — "А, вот, языковой грамотности нашим доморощенным фашистам, явно, не хватает. Формы глаголов насквозь неправельные, окончания прилагательных безбожно коверкают. Босота несерьёзная и малограмотная, одним словом…".

— Эй, Фюрер, вылезай! — громко позвал Артём. — Дело есть!

Осторожно разошлись в стороны "створки" палаточного матерчатого полога, и из образовавшейся щели высунулся длинный нос, украшенный стильными очками в позолоченной оправе.

— О, господин майор Белов! — слегка удивился предводитель фашистов, вылезая наружу. — Наслышан о вас, наслышан! Как же…. Ещё не удостоился личного знакомства, но, безусловно, очень рад встрече! Извините, я отвлекусь на секунду, — развернулся и, засунув голову внутрь палатки, велел своим молодчикам: — Я сам разберусь, не беспокойтесь! Отдыхайте, истинные арийцы! — появился вновь, выпрямился и, широко улыбнувшись пожилой киргизской чете, известил: — И вам здравствовать, уважаемые бабушка и дедушка! Мы, случайно, не мешаем — громкими песенками и разговорами? Не отвлекаем, часом, от сладких снов? Ежели что, то прощения просим покорно! — пытливо посмотрел на Артёма. — Проследуем в сторонку, господин майор? Посекретничаем немного?

Отойдя от палаток метров на десять-двенадцать, Фюрер остановился, мягко, по-кошачьи развернулся и сразу же перешёл к делу:

— Небось, мы смущаем и пугаем этих узкоглазые старпёров? Нажаловались уже, гниды мнительные? Не вопрос, съедем! Я уже и место присмотрел подходящее — на противоположном конце платформы. Там, как раз, несколько молоденьких девиц обосновалось в отдельной палатке. Симпатичные все из себя, в меру наглые, в меру отвязанные. Молодёжная сборная России — то ли по скелетону, то ли, наоборот, по кёрлингу. Думаю, что споёмся с ними со временем…. Ещё что-то? Говорите, господин майор, не стесняйтесь! Я сегодня настроен весьма благодушно и позитивно.

— С чего это ты такой покладистый? — засомневался Артём. — Сонный газ, что ли, действует до сих пор, навевая склонность к плодотворному сотрудничеству?

— Я учусь на пятом курсе Университета, на физико-математическом факультете, — сообщил, непонятно к чему, Фюрер, протягивая студенческий билет. — Специализация — ядерная физика. Тема будущего диплома звучит так: — "Последствия атомного взрыва — с точки зрения основных физических фундаментальных показателей".

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Возьмите меня в рейд на "Маяковскую"! — неожиданно выпалил юнец. — Я вам реально пригожусь! Честное слово! Могу работать со всеми физическими приборами, снимать показатели, вести журнал их учёта, делать первичные расчёты…. Возьмите, пожалуйста!

— Откуда ты знаешь про "Маяковскую"? — нахмурился Артём. — Впрочем, можешь не отвечать. Я уже и сам догадался…. Кое-кто из офицеров поделился информацией с Борманом, который Пётр, а он — перед выходом на патрулирование туннеля — с тобой. Бывает, дело житейское…. Теперь объясни мне, зачем оно тебе надо? Не люблю я всяких нелогичностей и непоняток. Ответишь понятно и честно, возьму с собой. Но только в приватном, вернее, в частном порядке. То бишь, без выдачи огнестрельного оружия…. Итак?

— Во-первых, это мне пригодится — в дальнейшем — при написании диплома. А, может, и при защите диссертации…. Сразу же докторской, к примеру! Почему бы и нет? Уже бывали аналогичные прецеденты. Тут надо пользоваться случаем. Я имею в виду, когда "эвакуаторы" нас выведут на поверхность…. А, во-вторых, очень, уж, хочется узнать, что происходит на других станциях. У нас, например, огромная волчья стая выбежала из туннеля. А, там? Вдруг, какой-нибудь динозавр выполз? Любопытно, ведь! Честное фашистское слово!