Жена на полгода - Ольга Иконникова

нанять экипаж. Она должна была написать мне из монастыря после принятия пострига. И потому на протяжении нескольких недель после ее исчезновения я особенно не волновался. А потом... Я побывал во всех известных мне монастырях Велансии —Абелии не было нигде. И она так и не написала мне.

— И что же вы подумали? - тихо спросила я.

Он раздраженно бросил:

— Что она обманула меня. Быть может, ее бегство было вызвано вовсе не желанием уйти в монастырь, а желанием связать свою судьбу с другим мужчиной? Они могли уехать за границу или поселиться в большом городе, где их следы затерялись. Но был и другой вариант, за который я предпочел ухватиться — что Абелия выбрала один из тайных монашеских орденов с суровыми правилами, запрещающими всякое общение с миром. Она укрылась за его стенами и предпочла забыть обо всём. Но довольно об этом, Айрис! Мне не следовало рассказывать вам об Абелии, особенно в такой вечер. Давайте вернемся в столовую и отдадим должное тем сладостям, что там еще остались.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать в столовую за ним. И я пробовала и пироги, и печенье и громко нахваливала их, но думала при этом совершенно о другом.

И разве удивительно, что ночью мне приснилась женщина в монашеской одежде?

Она ходила по замку бледная и молчаливая как привидение. И я проснулась в холодном поту и уже долго не могла уснуть снова.

28.

Мадам Мелису я пригласила к себе в апартаменты на следующий день. Она пришла и застыла у порога, смущенно пряча руки под передник. От нее пахло ванилью и корицей. И как я ни настаивала, присесть она отказалась.

— Что вы, ваша светлость, как можно? — а потом принялась извиняться за вчерашнее происшествие. — Да кто же мог подумать, ваша светлость, что его светлость запомнит какой-то там пирог? Я полагала, наш маркиз и не отличит нипочем один пирог от другого. А оно вона как вышло.

Я заверила ее, что всё в порядке.

— Должно быть, его светлости просто очень дорога была та женщина, что испекла такой пирог в прошлый раз.

Подумала я при этом совсем о другом — о том, что у маркиза при столь примечательном напоминании о прошлом, могла проснуться совесть.

И мадам охотно ухватилась за мои слова, радуясь возможности поговорить на такую деликатную тему.

— О, вы совершенно правы, ваша светлость! Покойная жена его светлости, что когда-то испекла пирог по похожему рецепту, была для него светом в окошке. Вы и сами знаете, сударыня, насколько нелегко ему пришлось. Несмотря на все его старания обзавестись семьей, у так ничего и не получилось. Может, и правду говорят, что дело в проклятии. А иначе чего бы такому авантажному мужчине и превосходному хозяину так не везло? И уж как мы надеялись, что у него всё сложится как раз с мадам Габриэллой! Она, не в пример другим его женам, очень ему подходила.

Я готова была расцеловать ее за такие слова о сестре, но, чтобы не расплакаться, предпочла спросить о другом:

— А что же, другие его жены вам не нравились?

Мадам Мелиса замялась:

— Да как вам сказать, ваша светлость? Не во мне дело. Мне казалось, его светлость тоже был не сильно ими доволен. Хотя его первая жена мадам Абелия тоже была добра и воспитана как надо. Но она была сильно набожна и, поговаривали, мечтала не о замужестве, а о монастыре.

— Это та, которая исчезла? — подлила я масла в уже разгоревшийся огонь ее словоохотливости.

— Именно та! — закивала она. — Повсюду ее искали, ни следа не нашли. Может, в горах заблудилась, на зверя дикого нарвалась. Его светлость долго тогда от этого, оправлялся. И второй раз женился уже сколько лет спустя. Его новой женой стала дочь герцога Ландре — очень знатная особа. Только она, в отличие от мадам Абелии, уж слишком кичилась своим положением.

— Она была богата? — я воспользовалась первой же паузой, чтобы задать интересовавший меня вопрос.

— Именно так, ваша светлость, — снова кивнула моя собеседница, которая всё еще продолжала стоять у дверей. — Но только я так считаю — никакие титулы и богатства не дают права человеку вести себя так, как вела она. Всех, кто был ниже ее по положению, она вроде, как и за людей не считала. Однажды горничная принесла ей чашку мятного чаю — тот показался ей недостаточно горячим, и она вылила его на девушку. И ошпарила Лулу так, что его светлости пришлось лечить бедняжку своей магией. И ни одного из слуг она никогда не назвала по имени — считала ниже своего, достоинства запоминать наши имена. Но ладно мы, но она и на мадемуазель Селесту смотрела свысока — когда та гостила в замке, мадам Нинон разговаривала с ней как со служанкой. Чего уж говорить про месье Даниэля и его матушку – те вовсе старались не показываться маркизе на глаза. И она была единственной, кто решительно отказался готовить что-то на «сладкий вечер» — помню, она тогда пришла ко мне на кухню и заявила, что не намерена пачкать свои ручки какой-то, стряпней. Правда, его светлости она это сказать не посмела, и чтобы не расстраивать его, мне пришлось испечь за нее печенье. А всё то время, что оно, стояло в печи, она провела на кухне у окна, морща свой всегда вздернутый кверху нос.

— Как же она погибла?

Мадам Мелиса вздохнула:

— Ей вздумалось купаться в Вальпургиеву ночь. А весна тогда выдалась холодная —должно быть, тело свело судорогой, вот и не смогла до берега добраться.

— И никто не удивился, что она пошла к реке ночью? Одна, без служанки? — это показалось мне странным.

Но у поварихи было на это объяснение.

— Очень уж она о своей красоте заботилась. А ведь всем известно, что ничто так не помогает сохранить молодость и красоту, как купание в ведьмину ночь. Вот только не каждый на такое решится.

Повариха уже переминалась с ноги на ногу, и я поняла, что она, как бы ей ни хотелось, уже не может позволить себе разговаривать дольше — близилось время обеда. И я решила узнать хоть что-то еще про одну супругу маркиза.

— А что же третья жена его светлости? Какова была она?

Мадам