УПС. Демоны тоже плачут - Татьяна Геннадьевна Абалова

– Откуда знаешь? – в голосе Горфа тут же появилась тревога, что еще больше меня взволновало.

– Только что услышала от лорда Труэля. Он некромант и чувствует таких как я через прикосновение.

– И что тебя пугает? – ведьмак поднялся и протянул мне руку.

– Кто я? Кто мои родители? Почему я оказалась у орков? Кто то существо, что вернуло меня к жизни? И зачем оно это сделало?

– У каждого из нас свой путь, – философски заметил призрак, помогая мне встать. – Раз тебя выбрали, то видели определенную цель в твоем возвращении. Я слышал, что ты единственная дочь у генеральши Нагах–Дора? Возможно, тебя вернули, чтобы она почувствовала себя матерью, а ты обрела новых родителей. В этом есть своей резон.

– Но как и кто?

– Стоит ли далеко ходить? Кто из знакомых тебе магов общается с мертвыми, путешествует по мирам и способен одним ударом в бубен послать восвояси заблудшую душу?

– Наш шаман?!

– Скорее всего.

И почему я сразу не догадалась, что шаман не просто так участвует в моей судьбе? Это он подарил мне бубен, чтобы отпугивать призраков. И совсем не удивился, что у меня есть способности притягивать их к себе. А ведь в нашем племени я одна такая.

– Вы сказали, что наш шаман путешествует по мирам? Но как? Я была уверена, что он выпускает, словно птицу, свой дух, и тот парит над нами. Поэтому от него ничего не скрыть. Я наблюдала, как он впадает в транс.

– Он пользуется порталами. А как иначе в Красной степи появляются чужие дети? Ты осознаешь, какие вас отделяют расстояния от других королевств? А ведь в вашем племени воспитываются не только орки.

– Я только теперь поняла, что моими друзьями были лешие, эльфы, драконы и иные создания. И я совсем не орк, как думала всегда, а человек. Анализатор оказался прав, зря я настаивала на его неисправности.

Теперь у меня не оставалось сомнений, к какой расе я принадлежу. Не стоит пытать папу и маму смущающими их вопросами. Они хотели дитя и получили его.

– Не каждый родитель, стремящийся избавиться от нежеланного ребенка, проделает столь долгий путь до Красной степи. Проще оставить дитя на пороге чужого дома, чем тащиться к стоянке племени Гхы–Гхы.

– И наш шаман собирает этих несчастных детей?

– Почему несчастных? Разве ты не чувствовала себя любимой и желанной дочерью?

– Меня огорчило, что я перерожденная.

– Тебе дали второй шанс, – ведьмак погладил меня по голове. – Используй его на всю катушку.

Я прижалась к Горфу, обхватив его за пояс. Он обнял меня за плечи, и на мгновение мне показалось, что я слышу стук сердца. Но такое невозможно у призраков. Я прижалась другим ухом, но в этот раз ничего не почувствовала.

На моем коротком веку мне встречались разные призраки. Какие–то являлись в виде едва уловимой дымки, некоторые были более осязаемы, и я даже могла прикоснуться к ним. «Все зависит от срока смерти», – объяснил мне шаман. Ведьмак был совсем другим.

Он словно и не умирал. Мог подать мне руку и поднять с пола – я чувствовала, как напрягались при этом его мышцы. Или вот обнять, как сейчас. Наверное, дело в том, что его погрузили в стазис, и тело осталось таким же, как при жизни. Некроманты многое умеют, в этом я убедилась доподлинно.

Я хлюпнула носом. Когда-нибудь, мне придется расстаться с призраком, ставшим мне другом. И я уверена, что на его похоронах буду рыдать громче всех. И конечно же, окружающие не поймут, с чего это девчонку пробило на слезы. Но, кроме меня, никто не узнает, как тепло мы общались с Горфом.

– Ну чего ты? – в его голосе было столько теплоты!

Я подняла на ведьмака глаза. Если прежде я видела в нем лишь грубоватого мужика, который был против, чтобы в вверенном ему заведении поселилась студентка, то сейчас заметила светящиеся умом глаза, а в басовитом рокоте нежные нотки. И вообще, Горф был красив.

Пусть лицо казалось высеченным из камня, черты его были правильны, а потому привлекательны. Собранные прежде в тугую косицу волосы теперь стелились волной по спине, а седые пряди лишь добавляли облику благородства. Широкие плечи выдавали в нем воина, защитника. И я вдруг подумала, почему же я прежде не видела всего этого великолепия? Как часто мы слепы к находящимся рядом с нами, если они не отмечены яркой, бросающейся в глаза красотой?

– Я не хочу, чтобы вы уходили, – вдруг призналась я. И хлюпнула носом.

– Тогда выкинь этот проклятый бубен, – в словах ведьмака слышалась улыбка.

– Вряд ли он работает, – я вздохнула. – На него кто–то наступил, и кожа треснула.

– Тогда я с тобой буду очень долго. Пока не возьмешь у шамана новый.

– Но и тогда я не решусь его применить, – я опустила глаза.

– А чего ты такая грустная? – ведьмак вытер большим пальцем покатившуюся по щеке слезу. – У нас же все хорошо.

– Чего хорошего? – я шмыгнула, словно ребенок. Ведьмак с улыбкой смотрел, как я вытираю нос рукавом. Вечно я забываю захватить с собой платочек. – Вы – убиты и скоро ваше тело похоронят, я – перерожденная и не знаю, что с этим делать.

– Я рад, что мне дана возможность побыть рядом с такой замечательной девушкой, пусть даже в виде приведения. Ну а тебе и вовсе даровано бессмертие.

– Как это? – я подняла глаза на Гофра.

– Воскрешение – это навсегда.

– И меня совсем нельзя убить?

– Будет больно, но ты справишься, – он притянул меня к себе и поцеловал в лоб.

– А Клинок Ангела? – я помнила о страшном оружии, которое грозило нефилимам смертью.

Ведьмак вздохнул.

– Тебе тоже стоит его опасаться. Это все что я могу сказать.

Дверь неожиданно распахнулась. На пороге стоял секретарь ректора.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он хмуро. Конечно же, Зараю не было дано видеть мертвого ведьмака. – Посторонним в Архиве быть не положено.

Я огляделась, только сейчас замечая ряды стеллажей с выдвижными ящиками, где хранились личные дела студентов и прочие документы УПС.

– Надо было закрывать двери, – буркнула я и, отодвинув рукой эльфа, вышла в коридор.

Прилизанный проводил меня долгим взглядом. Я кожей чувствовала его упершийся в спину взор.

Ведьмак растворился в воздухе, и я не понимала, продолжает он идти рядом со мной или остался в Архиве, где хранится много чего интересного. Я уже заметила, что призрак любит всюду совать свой нос.

В общежитие меня ждал сюрприз. На ступенях, ведущих на пятый этаж, сидел Тутто. Осознание