Michael - Зверь внутри

Только Таня, нахмурившись, отвернулась к стене и стала рассматривать десятилетней давности календарь с немаленьким обнаженным бюстом Сабрины на нем.

— Где тебя носит? — спросил Александр вновь пришедшего. — Ждем тебя, ждем. Пива купил?

— А то! — Ромка бухнул огромной сумкой об пол, так что находившиеся там бутылки жалобно звякнули.

— Ты потише колошмать-то, — заметила Надя. — Разобьешь.

Стоит отметить, что несмотря на некоторые разногласия, имевшие место между собравшимися в комнате людьми, объединяло их всех одно — любовь к пиву. Даже Таня, увидев размеры сумки, перестала рассматривать выдающиеся прелести звезды итальянской эстрады и повернулась к Ромке. Лицо у нее при этом было чуть менее каменное.

…Когда первые бутылки были раскупорены и содержимое их разлито по граненым стаканам и частично выпито, Ромка вдруг проговорил:

— А вы знаете, чего это я задержался?

— Известно чего, — отозвался Щуплов. — Небось, на разлив еще в «стекляшке» кружку выдул, а раз жара, так там, поди, очередь огромная.

— Ну вот еще, — обиженно отозвался Ромка. — Больно надо с этими синяками, что вечно там тусуются… Да и разливуха эта… Моча ослиная, да и только. А со мной такое было…

— И чего? — спросила Таня. Первые глотки пива благотворно сказались на ее настроении, так что сейчас уже почти ничего не напоминало о той ссоре, что готова была разразиться какие-то десять минут назад.

— Меня чуть не покусали! — Ромка театрально взмахнул руками.

— Собаки, что ли? — осведомился Щуплов.

— Если бы собаки! А то — человек!

— Ну?! — воскликнули все собравшиеся хором.

— Так и скажи, что проспал или проковырялся где-нибудь, а то всякую дребедень выдумывает, — сказала Надя и шутливо стукнула Жукова по плечу.

— Вот, — отозвался тот с деланной обидой в голосе. — Так ведь и знал, что не поверите. Ну и не надо, не верьте. Проспал так проспал; ни слова вам больше не скажу!

Ромка сделал постную физиономию и отвернулся, не забыв, впрочем, при этом наполнить опустевший свой стакан.

— Так и будешь придуриваться? — спросил Александр. — Рассказывай, коль уж начал. Тоже мне, артист погорелого театра.

— Да сам ты…

— Может, хватит препираться? — спросила Надя. — Хотя, раз так хочется, то препирайтесь, конечно. А мы с Таней пойдем. И пиво с собой возьмем. Правда, Тань?

Таня согласно кивнула.

— Ну нет, пиво мы вам не отдадим, — делая вид, что он в страшном негодовании, воскликнул Ромка.

— Ну так рассказывай, коли не хочешь без пива остаться! — заключила Надя, победно глядя на своего друга.

Александр смотрел на них и потихоньку завидовал: Ромка и Надя испытывали огромное удовольствие, так вот шутливо препираясь; Таня с удовольствием на них смотрела, но это удовольствие, Щуплов это чувствовал очень хорошо, отнюдь не распространялось на созерцание его персоны.

— Иду я, значит, — начал между тем Жуков. — На улице жара страшенная, народ весь в теньке сидит, только я один прусь, как дурак…

— Почему — как? — попробовал пошутить Щуплов, но Таня на него посмотрела так, что продолжать шутку ему расхотелось, а настроение разом испортилось.

Ромка же продолжал:

— Ну вот, иду я, значит, по улице, пива еще не купил: думаю, где бы, чтоб и поближе и подешевле. А то в этом твоем ларьке, Сашка, вечно все дорого…

— Никакой он не мой, — пробурчал Щуплов, но со своим другом полностью согласился: коммерческий ларек, стоявший в непосредственной близости от общаги, куда общажные жители нередко бегали «догнаться», действительно, был одним из самых дорогих в секретном городе.

— И что? — спросила Надя. — В этом ларьке только цены кусаются, но чтоб люди…

— Да погоди ты! Иду я, значит, думаю о делах своих скорбных. И думаю, и думаю…

— Уж и думаешь! — не преминула заметить Надя. Щуплов тоже хотел вставить свое веское ехидное слово, но, вспомнив вогнавший его в землю взгляд Тани, решил не портить себе настроения еще больше.

— Ладно тебе, — Ромка махнул рукой в сторону Нади. — Вот тут-то…

— Что? Волки? — спросил Щуплов, не в силах удержаться: уж больно комично-загадочен сделался вдруг вид у его друга. Таня фыркнула, но Александр на этот раз не обратил на нее внимания.

— Надоели! Ничего больше не скажу! — стукнул кулаком по столу Ромка, которому, благодаря жаркому дню и голодному желудку, пиво начало ударять в голову.

— Хорошо, хорошо, молчим, — сказала Надя. — Что дальше-то было?

Жуков состроил значительное лицо и продолжил:

— Знаете скверик, там, неподалеку от площади Ленина? Через него еще, чтобы не выписывать прямых углов, удобнее к общаге пройти?

— Еще бы не знать! — отозвался Александр. — И ты не испугался через него идти? Там морды часто бьют.

В последнем Щуплов абсолютно не погрешил против истины. Скверик, о котором говорил Ромка, даром что находился в самом центре города, был местом довольно-таки глухим и удобным для распития спиртных напитков в теплое время года, а также для всяческого вида разборок.

— Да иди ты! — подкалывания Жукова начали раздражать. — Я рассказываю, а ты…

— Что же дальше было? — встряла Таня.

— Ну вот, свернул я, в общем, на эту узкую тропку, что наискосок идет через кусты, и пошел по ней. Там и прохладней как-то. Пиво я купил в том магазинчике неподалеку от мэрии, далековато правда, зато дешево. Оттуда и пер эту сумку. Вот, короче, свернул в кусты; иду. А там местечко есть такое узкое: только засаду устраивать. Тропка поворот резкий делает, а кругом все кусты, кусты… Ну, подхожу я к этому изгибу, и вдруг оттуда выбегает…

— Волк! — воскликнул Щуплов.

Как ни странно, Ромка не обиделся, а продолжал серьезно:

— Знаете, я сперва так и подумал. Чем-то мне этот чувак волка-то и напомнил. Не знаю уж и чем. Выскочил из-за кустов и — прямо на меня. У меня аж сперва дух перехвалило. Потом присмотрелся: так себе парнишка, на вид гораздо меня хилее будет. Только знаете… какая-то… наглость, что ли, в движениях: он меня пихнул, и, типа так и надо. И глаза отчего-то прячет. Ведь сам же виноват был: нет, чтобы извиниться или хотя бы просто проскочить мимо. Нет ведь: встал и стоит, смотрит в землю и вроде как порыкивает. Знаете, как пес в конуре, когда чует, что кто-то чужой где-то близко, но не настолько, чтобы из-за этого из конуры вылазить… Так же и этот.

— Прямо и рычал? — не поверила Надя.

— Рычал, рычал. Вот так, примерно…

Ромка попытался изобразить рык; вышло это у него так забавно, что все чуть не покатились со смеху.

— А-а, — проговорил он обиженно. — Вам-то смешно, а я знаете как испугался? Сами посудите: стоит эдакий недомерок, глаза в землю опустив, да и рычит еще. Только что пена изо рта не льется.