Евгений Дембский - Властители ночи

— Миссис Гроддехаар просит заняться ее делом. — Он шаркнул подошвой и отточенным за сотни лет движением повернулся, уступая мне дорогу.

Только теперь я увидел, что перед моими воротами стоит «роллс-ройс», кажется… Матерь Божья! Неужели «Сильвер Шедоу»?! На подгибающихся ногах я дошел до калитки и уставился на автомобиль. Не машину, не тачку, а именно АВТОМОБИЛЬ.

Ну что ж. Я уже знал, что хотя бы ради того, чтобы прокатиться на этом чуде, возьмусь за дело миссис Гроддехаар. Особенно учитывая, что речь, скорее всего, идет не о коврике из-под двери или розовом кусте. Позади меня заверещала входная дверь, которую я забыл закрыть. Я махнул рукой — закроется сама. Монти через пятнадцать минут получит свою говядину. Я вышел на улицу, но не успел взяться за ручку дверцы автомобиля — скелет Джозефа меня опередил. Совершенно без всякой связи мне вспомнился принесенный Филом из школы анекдот: «Это скелет Эйнштейна, а этот, маленький, — скелет Эйнштейна в детстве». Я сел в машину.

Ммм! Запах! Кожа, настоящая тщательно выделанная кожа. Дерево, столь благородное, что заслуживало имени Дерева с большой буквы: красное, черное, палисандр… Золото и немного полудрагоценных камней. Мы тронулись с места. Но как! Я мог бы отделять в это мгновение желток от белка и не разлил бы ни то, ни другое.

— Не желаете чего-нибудь выпить? — спросил Джозеф.

Желание такое у меня было, особенно если учесть, что в баре такого «роллс-ройса» должен был иметься сорокалетний бренди, но я перехватил в зеркале взгляд шофера.

— Нет, спасибо.

Мне показалось, что из костлявой грудной клетки вырвался едва заметный вздох облегчения. Я откинулся на подушки сиденья.

— Куда мы едем?

— К мадам. В Ходден-парк. — Я задумался.

— Не знаю такого.

— Его нет на плане. Госпожа об этом позаботилась. — Ага!

Это был противоположный конец города. Мы плавно катили в ту сторону, а всякие таратайки на трех, четырех и большем количестве колес поспешно уступали нам дорогу. Светофоры загорались словно по заказу, а полицейские втягивали животы и провожали нас взглядами. Я потянулся к бару, краем глаза наблюдая за Джозефом. Не знаю почему, но я был убежден, что он видит мое движение и одновременно ему удается удержаться от того, чтобы посмотреть в зеркало.

Прекрасный шофер.

Идеал.

Подвести такого я просто не мог, и потому налил себе стаканчик настоящей минеральной воды «Мон-Сюрвиль», идеально охлажденной и с надлежащим количеством пузырьков — за это я мог бы ручаться.

Мы миновали Сноу-Хилл, «Мажестик», пересекли Восточную автостраду, реку и выехали на Юнион-сквер, но неожиданно свернули на юго-запад, хотя я мог бы поклясться, что прежде там не было видно никакого ответвления. Словно по некоему сигналу, деревья расступились, и невидимые ворота пропустили наш лимузин. Я посмотрел по сторонам, машинально пытаясь запомнить дорогу; мне показалось, что Джозеф неким особенным образом напряг шею, во всяком случае, на тонком костяном стержне обозначились какие-то жилы или мышцы. Расслабившись, я снова откинулся на подушки, а шофер облегченно вздохнул.

Мы подъехали к классическому входу во дворец. Если бы я каким-то чудом преодолел потайные ворота и приехал сюда на собственном автомобиле, я скромно припарковал бы его в сторонке, где густые заросли виноградной лозы, наверняка насчитывавшей лет шестьсот, тянулись по стене и одновременно уходили в сторону, к беседке. Именно там я спрятал бы свою тачку и на цыпочках, стараясь не хрустеть гравием, подошел бы к дверям.

К счастью, я приехал на «роллс-ройсе», и прятаться не было необходимости. Выйдя из машины, я высокомерно огляделся вокруг; жаль, что у меня не было в зубах зубочистки, — я был бы похож на человека, который собирается купить этот дворец вместе со всеми его двумя сотнями комнат. Открылась дверь высотой в три этажа, и на пороге появилась горничная в фартуке и чепчике. Я едва не разрыдался мысленно — никто мне не поверит, но я не взял с собой ни одной из своих штучек для видеосъемки. Идиот.

Улыбнувшись, я положил на поднос, который держала горничная, визитку.

— Прошу в гостиную.

Девушка пошла вперед, к гостиной, где меня ловко перехватила другая горничная, намного старше и толще.

— Выпьете чего-нибудь? — спросила она. Небрежно махнув рукой, я осмотрелся. Несколько картин на стенах — таблички с именами авторов отсутствовали, но кто бы не узнал Дали, Гогена, Тейлессена, не говоря уже о Ван Гоге, один из вариантов «Подсолнухов» которого висел чуть в стороне, чтобы, как я понял, картина не бросалась в глаза и не доминировала в гостиной.

— Мадам вас ждет, — послышалось сзади.

Слова прозвучали достаточно старомодно, но вовсе не показались мне из-за этого смешными. По коридору, увешанному охотничьими трофеями, почти касаясь макушками ноздрей гигантских лосей и концов слоновьих хоботов, мы дошли до двери, возле которой горничная взялась за ручку и, прижавшись спиной к стене, окинула меня быстрым испытующим взглядом. Она уже было открыла рот, чтобы потребовать продемонстрировать ногти, но воздержалась. В голове у меня пронеслось десятка полтора вариантов шутливо-агрессивного поведения, но я (видимо, старею) подавил в себе дух противоречия и послал девушке легкую улыбку, а она тихонько вздохнула. То ли мне показалось, то ли это действительно был сочувственный вздох?

Я вошел в комнату.

Миссис Гроддехаар сидела на диване оттенка бутылочной зелени, покрытом толстым и густым, словно шерсть мериноса, плюшем. Спинку и бока украшали снежно-белые кружева, наверняка швейцарские или польские. Сбоку — столик, несомненно работы мастерской Джинсона. Мягкий свет струился из ламп фирмы «Хомикл». И — боже мой, всё остальное, все без исключения— просто шик!.. Кабинет был столь прекрасен, что я с трудом оторвался от созерцания обстановки и обратил внимание на миссис Гроддехаар. Несмотря на то что она сидела, я заметил, что она высокого роста, худая и хрупкая; испещренные коричневыми пятнами руки лежали на ручке трости. Наверняка за нее — за трость, а не за миссис Гроддехаар — можно было купить участок амазонского леса вместе с индейцами и рекой. Густые седые волосы были тщательно расчесаны и уложены, и, насколько я в этом разбираюсь, — без каких-либо питательных шампуней, фиксаторов, лаков и так далее. Хозяйка была одета в идеально белую блузку, отчего она казалась чуть голубоватой, с кружевными манжетами и воротником, синий жакет из тонкой замши и такую же замшевую юбку.

Словно раздраженная моей нерешительностью, миссис Гроддехаар протянула руку. Я вдруг сообразил, что не помню, как положено целовать руку даме — держа ее в правой руке или в левой, и потому лишь осторожно ее пожал.