Камер-юнкер - Валерий Пылаев

и развернуть к себе лицом. — И не кажется очевидным, что именно Орлов пытался меня убить?

— Что ты вообще хочешь от меня услышать? — огрызнулся через плечо Багратион. — Конечно же, тайная полиция проводила расследование — и у меня нет оснований считать, что Орловы или Меншиковы как-то связаны с покушениями, заговорщиками, германским кайзером или кем-то еще.

— И даже контрабанда перестает быть контрабандой, если появляется на корабле по воле вашей светлости? — Я одним прыжком махнул на палубу корабля и встал перед Багратионом. — Так? Или сейчас вы сажаете в казематы только тех, кто мешает вашим планам?

— Осторожнее со словами, Саша. — Багратион нахмурился и покачал головой. — Надеюсь, ты в своем уме и не думаешь обвинять меня в государственной измене или преступлениях против короны.

— Ни в коем случае, ваша светлость. — Я выдохнул и отступил на шаг. — Просто предупреждаю, что собираюсь защищать себя и интересы рода, только и всего. Даже если это помешает каким-то вашим далеко идущим замыслам.

— Вот как? — усмехнулся Багратион. — А как же интересы государства?

— Непременно будут соблюдены… конечно же. — Я пожал плечами. — Так, как я посчитаю нужным.

Глава 15

Машину и охрану я оставил где-то в четверти километра от причала. Заглушил мотор, легонько хлопнул дверцей, помахал напоследок Андрею Георгиевичу и остальным — и дальше пошел пешком. Дорога, хоть и не асфальтированная и чуть размокшая от недавних дождей, позволяла проехать чуть ли не до самой воды, но…

Почему?

Надо.

Именно так и ответил дед. Без объяснений — хотя обычно никогда не жалел ни сил, ни времени разжевать неразумному наследнику что-то важное… или даже не очень важное. Но на этот раз ограничился лишь общими указаниями. Впрочем, я уже почти не удивился. С того самого момента, как я вкратце пересказал нашу с Багратионом беседу, все шло, мягко говоря, странно.

Дед минут десять сидел молча, курил, задумчиво жевал мундштук трубки — и, наконец, выдал то, что я ожидал услышать от него, наверное, меньше всего.

Заручиться поддержкой высших сил.

Как хочешь, так и понимай. Подробности мне пришлось выдавливать буквально по капле — и почти безуспешно. Судя по тому, что дед все-таки нехотя рассказал, моя поездка должна была стать чем-то вроде паломничества. Или посвящения… во что-то. Или ходом из области политики высших сфер. Или древним ритуалом — вроде того, что мы провели с княгиней Воронцовой. Или чуть ли не религиозным обрядом. Или всем этим одновременно.

А может быть — вообще ничем. Загадочные высшие силы отвечали не всегда. И не всем. Даже обратиться к ним мог не любой Одаренный. За всю дорогу до Корелы Андрей Георгиевич ничего не спрашивал — и не пытался дать совета. Видимо, вообще и представления не имел о грядущем таинстве. Несмотря на баронский титул и пятый класс магической силы.

А вот дед, похоже, знал куда больше, чем рассказывал. Я почти не сомневался, что в свое время он и сам проделал путь, который теперь предстоял мне. Но тут уж я не смог выжать и слова — как ни старался. Только инструкции — четкие и одновременно непонятные и не приподнимающие завесу над тайной и на волосок.

И все же им полагалось следовать — так что я послушно шагал по дороге к пристани. В абсолютной тишине. Только где-то над головой негромко поскрипывали стволы и гудели от ветра верхушки сосен. Других деревьев вокруг почти не было. Наверное, из-за местного климата: все-таки до Корелы мы ехали почти две сотни километров — и все время на север.

Здоровенные великаны тянулись к небу — но на земле стояли пореже своих южных собратьев, и поэтому лес по сторонам казался чуть ли не прозрачным — поэтому и дышалось тут как-то особенно легко.

Торопиться уже не хотелось. Наверное, в этом и заключалась суть ритуала: от цели меня отделял еще не один десяток километров, но готовиться стоило начинать заранее. Привести себя в нужное расположение духа, оставить за спиной и выкинуть из головы все лишнее.

И ни в коем случае не суетиться.

Видимо, поэтому и лодку следовало раздобыть именно здесь, на монастырском причале, хотя по дороге вдоль Вуоксы я видел на воде и крупные яхты, и даже моторные корабли, которые наверняка управились бы куда быстрее… Или во всем этом имелся какой-то другой глубинный смысл, о котором дед предпочел отмолчаться.

Или никакого смысла не было вовсе.

Дорога закончилась, уперевшись в небольшие одноэтажные домики, из-за которых выглядывали мачты и виднелись вдалеке постройки на том берегу Вуоксы. Там, похоже, расположилось что-то вроде котельной или крохотного завода. Но досюда ветер не доносил ни шума, ни копоти из труб. У причала царил покой — неспешный и даже как будто сонный. Домики выглядели не то, чтобы необитаемыми, но явно запертыми — и запертыми уже не первый день. Народу здесь бывало немного — и нечасто. При желании я бы, пожалуй, мог запросто стащить любую приглянувшуюся лодку… и все же мое внезапное паломничество на Валаам требовало если не чистоты помыслов, то хотя бы соблюдения закона.

Так что я зашагал вдоль воды — туда, где прямо с причала рыбачил мужик в смешной шляпе. Явно из местных — одетый абы как, с неряшливой щетиной и беззаботный до такой степени, что его поплавок понемногу сносило к лодкам, а удилище сонно клонилось к воде. А горе-рыбак смотрел то ли на тот берег, то ли вообще в небо, будто в возне со снастями ему был важен только процесс — но уж точно не результат.

— День добрый, любезный! — позвал я, подойдя чуть поближе.

— Добрый, добрый, ваше благородие, — отозвался рыбак. — Лодочку изволите?

Во мне сразу признали аристократа — хоть одет я был совсем просто. Видимо, глаз у местного оказался наметанный… или люди из простых сюда почти и не забредали. То ли шли сразу к яхтам и кораблям на том берегу, то ли вообще не особо интересовались дорогой на Валаам.

— Обычно туда все. — Рыбак будто прочитал мои мысли и неопределенно махнул рукой куда-то в сторону узкого деревянного моста вдалеке. — Сразу до монастыря паром ходит, по полтиннику с человека… Только настоящее дело — оно тишины требует, уединения. Верно я говорю, ваше благородие.

— Верно, — улыбнулся я. — Мне не на сам Валаам. Туда