Люди ночи - Форд Джон М.

– Простите, – прошептал женский голос над самым ухом, – у вас тут нет, случайно, «Анализа домовых счетов» Уивера?

Хансард поднял голову. Перед ним стояла девушка в твидовой юбке и розовой блузке, с наброшенным на плечи защитного цвета кардиганом. Через плечо у нее висела большая и бесформенная кожаная сумка. Волосы у девушки были светлые, глаза – голубые и внимательные, носик чуть острый…

– Да, да. Вот он. – Хансард принялся рыться в поисках брошюры.

– Отлично. Я скоро верну. Или, может быть, мне можно… – Она указала на другой конец его стола.

– Конечно, конечно.

Они оба владели искусством почти беззвучного библиотечного разговора.

– Спасибо.

Девушка села, скромно оправив юбку. Хансард довольно долго смотрел, как она вытаскивает из сумки блокноты и все прочее, затем вернулся к своим книгам. Потом снова взглянул на девушку. В ее лице было что-то от Анны Романо, в бедрах и манере одеваться – что-то от Луизы…

Наконец он начал вставать, затем передумал и, чувствуя, как губы растягиваются в улыбке, написал записку и кинул через стол.

Девушка это заметила. Чересчур быстро, подумал Хансард. Не так, как если бы была целиком погружена в чтение. Она прочла записку, что-то черкнула снизу и бросила листок обратно.

Хансард прочел:

МОЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ГРАНТ ВКЛЮЧАЕТ РАСХОДЫ НА ПИТАНИЕ. ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ О ЛАНЧЕ?

И ниже, аккуратным мелким почерком, ее ответ:

ЧУДЕСНО.

Она придвинула Хансарду одолженную у него брошюру, подняла десять пальцев – мол, дайте мне десять минут – и вышла.

Хансард вернул книги и пошел из читального зала мимо стеклянных витрин с фолио Шекспира и биллями о государственной измене, мимо иллюстрированных сказок братьев Гримм и Хартии вольностей, через весь длинный зал, полный бумажной истории. Он только что не напевал себе под нос.

Девушка сидела на лестнице в окружении любопытных голубей. Они разом взлетели, когда она встала, одернула юбку и спросила:

– Насколько шикарное место вы предпочитаете?

Хансард ждал от нее чего угодно, только не этого.

– Меня… э… вполне устроит музейный ресторан.

– Ой, бросьте. Ресторан сейчас полон скучными учеными и еще более скучными туристами. Блинчики любите?

– Конечно.

– Тогда сюда.

Она повела его на север в Блумсбери. По пути он узнал, что ее зовут Эллен Максвелл, она изучает историю в Кембридже и помогает собирать материал для книги о елизаветинском быте…

– Вы согласитесь, это ровно то, что нужно планете, чтобы решить проблемы перенаселенности и ядерного противостояния.

– Меня зовут Николас Хансард. Я преподаю в Валентайн-колледже, о котором вы никогда не слышали.

– Хансард? Вы хотите сказать, как…

– Как парламентские отчеты, ага.

Они пришли в кафешку с облезлой позолотой на оконных рамах красного дерева и разномастными столами и стульями. Максвелл заказала блинчики с грибами, Хансард – с курицей, и они разлили на двоих бутылку воды «Эвиан».

– Итак, доктор Хансард, – спросила девушка, принимаясь за салат, – что вы делаете для развития западной мысли?

– Я занимаюсь Скинской рукописью.

– Правда? Я видела копию. У подруги из университета есть.

– Копий очень мало. Кто ваша подруга?

– Вы ее не знаете.

– Вдруг знаю.

Эллен рассмеялась.

– Ладно, сознаюсь. Подруге вообще-то не положено иметь копию. Лилли даже не в состоянии прочесть рукопись, но она подумала, что чудесно будет иметь утраченный труд романтического Кита Марло. Она секретарша у одного профессора, и когда доктор Четвинд попросил ее сделать фотокопию…

– Она сделала две.

– Чудеса техники, не правда ли?

– Вы сказали Четвинд. – Хансард задумался. Фамилия вроде бы звучала знакомо. – Я читал его работу, что-то про Непобедимую армаду.

– «Паписты, памфлеты и пьесы – пропаганда на волне Непобедимой армады». Слишком много «п» и довольно натужная шутка, но Лилли, моя подруга, секретарша сэра Эдварда, говорит, что книга хорошая.

Армада, подумал Хансард. В стесненном море на моих глазах, лишь адским пламенем озарена, трагедия свершалась.

– Вам нехорошо?

Хансард осознал, что уже некоторое время сидит, не донеся до рта вилку с остывшим блинчиком.

– Все в порядке. Я болван. Армаду уничтожили брандерами.

– И?

– Дидрик – убийца в пьесе – на вопрос, откуда он, называет себя морским найденышем с горящего судна. Это ложь – позже мы узнаем, что Дидрик на самом деле не сирота, – но мне подумалось, не означает ли это, что он спасся с корабля армады.

– Дидрик – испанец?

– Действие пьесы происходит в некоем месте, названном королевством Германий, но оно куда больше похоже на Англию. Так что Дидрик… Ну, пока это лишь сумбурные мысли. Я пытаюсь связать пьесу с реальными событиями, что, возможно, полный идиотизм.

– По-моему, это прекрасный идиотизм.

– Спасибо.

– Я серьезно. На мой взгляд, это куда интереснее, чем цены на нитки в письмах Лайла[61]. Не говоря уже о том, что мой грант не включает расходы… Вам не нужен ассистент, доктор Хансард?

Он пристально посмотрел на нее. Она ответила не менее пристальным взглядом. Анна в их первую встречу была такой же. И Луиза… Господи, сейчас она выглядит в точности как Луиза.

– Вы прочли всю пьесу?

– Один раз и по диагонали.

Хансард вытащил из «дипломата» машинописный текст.

– Теперь сможете перечитать внимательнее. Где вы, я и мой грант сегодня обедаем?

ВАГНЕР сидела в новой квартире, в довольно удобном кресле, держа на коленях свой экземпляр «Трагедии убийцы». Она больше не сомневалась, что найдет там ключи к именам остальных агентов Аллана. А теперь еще появился Николас Хансард…

Большая удача, что ей сказали о его приезде и она сумела с ним увидеться. Итак, он пытается установить подлинность «Убийцы». Занятно. И, возможно, будет полезно. Надо внимательно за ним следить, чтобы узнавать о его находках.

Николас Хансард, господи. Протеже Аллана.

Следить за ним несложно, подумала ВАГНЕР. Куда труднее будет сохранять безопасную дистанцию.

Хансард и Максвелл встретились в греческом ресторанчике на Денмарк-стрит, всего в квартале от книжных магазинов на Тотнем-Корт-роуд. Весь зал был не больше кухни в бунгало Хансарда, и хозяин не отходил от своего заведения ни на шаг, постоянно следя, чтобы все было идеально. Все и впрямь было идеально.

– И что вы думаете? – спросил Хансард.

– Фета обычно бывает свежее.

– Полагаю, вы поняли, что я имел в виду.

Она потыкала вилкой в греческий салат.

– Похоже на черновик «Гамлета», да? Приправленный «Эдипом» и «Балом-маскарадом» Верди.

Хансард рассмеялся. Хозяин ресторана покосился на него с любопытством. Хансард и Максвелл склонились над машинописным текстом.

Акт первый, сцена первая

Трактир на побережье. Снаружи бушует буря.

Полидор и Аргелиан сидят у камина.

«Трагедия убийцы» начинается темной штормовой ночью. Жертву кораблекрушения выбросило на берег, у трактира под названием «Шутники». Некто, называющий себя Дидриком, входит из-под дождя и обнаруживает, что в гостинице поселились актеры.

Впрочем, это не обычная труппа. У каждого актера есть своя тайна, а один, доктор Аргелиан, судя по всему, настоящий чародей и может предсказывать будущее. Дидрика берут в труппу. Этому предшествует странный ритуал, во время которого он дает клятву «не домогаться правды от людей».

Оставшись один, Дидрик сообщает зрителям, что намерен убить доброго короля Фабиана: «Сверну валун, узришь под ним червей, вспорю сердца, и потечет из них дурная кровь и гнусный гной».