Марс Экспресс. Тэм - Седрик Деготтекс

ледяная капля пота, она направляет свой пистолет на Карлоса и снимает его с предохранителя. – Таня, мы просто хотим поговорить, окей? Я отвечу на все ваши вопросы. А ты, – произносит она, обращаясь к Карлосу, – перестань вести себя как последний дебил! Ты сейчас не в адеквате! Я беру командование на себя.

Сидя на полу, он вытирает рот рукавом и, тяжело дыша, упрямо смотрит на нее.

– Нам нужно доставить ее Джендалу.

– О! – восклицает Таня Эспиноза, поворачиваясь к нему. – Да, да! Поехали к Джендалу! Папа Джендал! Папа богатый! Папа безумный! Папа хитрый!

Карлос смотрит на нее скептически, но понимает, что она не собирается сопротивляться. Тем не менее он не сводит с нее глаз, пока она надевает на себя другую оболочку и направляется к лестнице, на которую указывают руки, ноги и прочие части тел, окрашенные в фиолетовый цвет, как и множество пальцев, торчащих по направлению к ее престолу. Там, в своей позаимствованной оболочке, она принимает королевскую позу, обводит вокруг взглядом и обращается к невидимой толпе:

– Бедные мои! – Она хлопает в ладоши, щелкает пальцами. – Двое моих друзей протягивают мне руку сквозь туман, и я слышу звуки из прошлого! – Она делает вид, что прислушивается, поднеся руку к правой стороне своего лица в форме диска. – Я слышу крики новорожденного и крики очень больного человека, и это люди, которые дороги моему другу Свараджу. Я думаю, что должна отправиться к ним. Да? Да?

– Она чокнутая. Что будем делать? – спрашивает Карлос по мыслесвязи.

Алин не отвечает, жестом предлагая подождать.

– Искусство – это крик! – Таня кричит, усиливая свой голос на максимум. Алин с Карлосом затыкают уши. Бросив быстрый взгляд в вертикальную дыру, зияющую в здании, они видят, как на этот крик оборачиваются люди, некоторые бросаются к входу. – И я думаю, что мой крик наконец пронзил гнилую плаценту этого места…

Она поворачивается к Алин и Карлосу.

– Почему Джендал хочет меня видеть?

Уже привыкшие к ее безумному потоку слов, они медлят, но она больше ничего не говорит, ожидая их ответа. Алин смотрит на Карлоса, взглядом предлагая соблюдать осторожность.

– Он просто велел нам разыскать вас. Привезти вас к нему.

Эспиноза поднимается со своего импровизированного трона и медленно подходит к ним.

– Валькариан все еще там? Они хотят мне зла? У них еще есть деньги? Как дела у моей дочери?

Алин застывает.

– Ваша дочь? – повторяет она и поворачивается к Карлосу. – Значит, вы мать Тэм?

– Плевать, Алин, надо уходить! Сюда идут местные! – восклицает он по мыслесвязи.

– Нет.

– Она чокнутая, пора сваливать.

– Нет… Что-то близко к этому, – отзывается Эспиноза. – Я знала, что снова ему понадоблюсь. «А теперь вы исчезнете навсегда, – сказал он. – Если снова появитесь, если заговорите, мы заберем все обратно». Пятнадцать лет назад он подарил мне целое состояние, чтобы я держалась подальше от этого маленького больного зародыша… – Задумчиво глядя перед собой, она принимает растроганный вид. – Она ведь должна была умереть при рождении, моя малышка Тэм, вы знали это? Даже гораздо раньше.

С лестницы доносятся крики, но Эспиноза тут же вопит: «Оставьте нас в покое!» – и голоса стихают, вместо них раздается несколько ругательств, которыми хозяйка этих мест призывает всех к спокойствию.

– Она должна была умереть, но гениальность ее родителей спасла маленький зародыш. Кстати, гениальность оказалась недостаточно гениальной, чтобы спасти ее второго родителя… Но иногда она засыпает, и именно тогда рождаются краски! Во время сна. – Эспиноза делает широкие жесты, словно торжественно обращается к вымышленной толпе, по-прежнему незримо присутствующей перед ней. – И что сегодня? Она жива? Она разговаривает? – спрашивает она, взгляд у нее напряженный, даже серьезный. – Она рисует? – Эспиноза даже не дожидается ответа Алин на свой вопрос, о котором уже как будто забыла. – Она не разговаривала, не шевелилась, потому что родилась с мертвым телом. С мертвым языком тоже, вся скрученная. Совершенно пустая. Бесцветная. Когда они вынули ее из этой стены-машины, было непонятно, что это – кусок плоти или металла, поскольку там было поровну и того и другого.

Ее плохо подогнанная позаимствованная оболочка вибрирует на уровне шеи, там, где ее слишком тонкий позвоночник проник в тело, дотянувшись до копчика. Алин ловит себя на мысли, что Эспиноза точно так же состоит из органики и синтетики, как и гибрид, о котором она сейчас рассказывает.

– Тэм… Это я, Таня Эспиноза, я создала ее, но тссс! – Она показывает на Алин пальцем и внезапно расстреливает ее мрачным и угрожающим взглядом. – Тссс… – повторяет она, приставив свой синтетический палец к губам Алин. – Вы об этом забудете, иначе я заберу у вас все.

Алин освобождается от пыльного и холодного пальца, слегка качнув головой, без агрессивности: она находит в Эспинозе что-то гипнотическое, не зная, то ли это ее знакомство с Тэм так успокаивает и вызывает желание общаться, узнать тайну о происхождении девочки, то ли тот факт, что необузданное и безобидное безумие Эспинозы помогает ей отвлечься от морального хаоса, стучащегося в дверь ее рассудка.

– Она рисует? – снова задает вопрос луноликая художница.

Карлос приглаживает рукой волосы, отпивает глоток из фляги, нетерпеливо топчется на месте.

– Да, она рисует, – отвечает Алин. – Тэм очень способная. Все, что мы знаем, – это то, что Сварадж Эдо-Джендал нуждается в вас, чтобы ей помочь: она… она плохо себя чувствует. – Эспиноза морщится: «Моя девочка…» – Вы согласны пойти с нами? – спрашивает Алин и окидывает взглядом комнату. – По крайней мере, вы покинете этот склеп.

– Да, да… – успокаивает ее Эспиноза, на секунду задумывается, поднеся руку ко рту. – Только позвольте мне надеть более подходящий наряд.

И они смотрят, как она достает одно из наиболее ярких механических тел своего гротескного гардероба, покидает свою нынешнюю оболочку, словно снимает перчатку, затем надевает только что выбранную.

– Окей… – облегченно вздохнув, произносит Алин, после чего кивает Карлосу, делая ему знак сопровождать Эспинозу вместе с ней. Он исполняет. – Ну что, идем?

– Да, – отвечает Эспиноза, и они вместе спускаются по лестнице, проходят мимо собравшихся людей, роботов и Дополненных, которым она приказывает не вмешиваться властным жестом руки.

На выходе из здания она улыбается, и они удаляются от ее дворца под злыми взглядами нищих, молча наблюдающих за уходом художницы. Переключив свои интерфейсы в режим сопровождения – все фильтры захвата активированы, сканирование выполняется чаще, постоянный контроль сопровождаемой, поддержка рефлексов, инстинктивный контроль, – Алин и Карлос движутся сквозь хаос, которым наполнены работы Эспинозы.

Карлос по-прежнему напряжен, но Алин замечает, как он активирует небольшой кубический модуль, предоставленный Эдо-Джендалом: дрон- экран, на котором они должны указать желаемое вознаграждение. Маленькая машина