Молоко и мёд - Артем Рудик

которым я превращу мир в кровавое месиво. Он был слаб и ничтожен. С возрастом ярости в нём становилось только меньше. Он стал уставать от крови и просто продолжал двигаться по инерции, подчиняясь моим желаниям.

Либеччо прекрасно понимал, что его история подходит к концу. Что скоро я найду ему замену. И он был абсолютно не в силах этому помешать. Долгое время, пока я искала достойного кандидата, он просто плакал в одиночестве. Потом у него не осталось даже слёз, только ничтожность, которую Тлибек кое-как маскировал под своим напускным пафосом.

До сего момента ему скорее везло, что я терпела его, за неимением лучших вариантов. Но потом в Обществе появился Феликс. Ничего невероятного лис из себя не представлял, как и Либеччо на ранних этапах. Но вот вырасти он может в кого-то куда более привлекательного и достойного меня. В Австера.

Да, старый тилацин всегда мне нравился, хоть я и понимала, что это абсолютно не взаимно. Австер происходил из суровых племён Австралийских пустынь, многое пережил, был невероятно харизматичен, уверен в себе, силён и бескомпромиссен. В нём было столько энергии и силы, сколько Либеччо и во сне не снилось. А ещё тилацин не носил в себе и нотки человеческого сострадания, он даже себя не жалел, что уж говорить о других. И именно поэтому был столь привлекателен.

Если кто и был способен устроить апокалиптичный танец на костях человечества, так это он. А я могла бы быть его игрушкой, такой, которую просто невозможно сломать. Но Австеру это было неинтересно. Едва ли он вообще считал меня достойной своего внимания. И от этого меня тянуло к нему только больше.

Теперь же, когда у него появился ученик, способный стать точной копией учителя... У меня, наконец появился шанс заменить старого ничтожного Либеччо. Получить своего собственного, полного сил и ещё не испорченного Австера.

Конечно, Тлибек чувствует то, что я вскоре избавлюсь от него. Используя своё мнимое лидерство и пытаясь сохранить остатки гордости, он яро пытается напакостить юному сопернику. Но что у него получится? Только сгинуть, как и полагается всем слизням, не достойным меня. Я уже сделала выбор.

Феликс – Где искать кролика Реджи?

Смоковница прикроет наготуИ чернозём сокроет все дела:Так в нашу разделённую странуОпять сбегут, да не пройдёт и дня.Опять, да не пройдёт и века,Как танки, разнося столицы грязь,Оставят на земле лишь вязьИз крови волкодава-века.И стороны устроят адский вальс,Под взглядами напуганного света:То порычав, то искреннее смеясь,Заложат атом за седое веко.

"Атлантика"

Шестая Печать – Гнев Агнца Козочки

Когда мы, с Санта-Анной и Либеччо поднялись на верхний уровень авиабазы, где нас уже ждали Зефир с Памперо, я отметил несколько странностей. Во-первых то, как изменился в лице ужасный волк в присутствии других членов совета. Его усталое и потерянное выражение сменилось на суровое и жёсткое, он будто бы снова надел ту маску, которую носил всегда. От этого мне стало ещё больше не по себе.

Конечно, Либеччо был ужасным существом и творил просто невероятно отвратительные вещи. Их было бессчётно много даже за то недолгое время, что я состоял в Обществе. Однако, теперь я совсем не уверен в том, кто был ответственен за те решения, которые "лидер этой эпохи" принимал. Сам Либеччо теперь представлялся мне теперь лишь несчастной жертвой чужой игры, вынужденный участвовать в том, в чём ему скажут участвовать. Вернее скажет. "Пума", конечно. Вряд ли он мог слушать кого-то ещё и вряд ли она вообще позволила бы ему просить совета со стороны.

При более близком знакомстве с этой бестией, я совершил абсолютно невероятное открытие. Я был далеко не единственным в тайном совете, кто был обречён становиться жертвой чужих игр. Да, оказывается, у нас с ужасным волком было кое-что общее. Не в том плане, что... Хотя и в этом тоже, учитывая, что Анна теперь на меня вроде как претендовала.

С уходом Мартина, видимо "пума" почувствовала, что марионетка осталась бесхозной и решила забрать меня в коллекцию. Интересно, а кто-то ещё из Общества оказывались в такой ситуации, как мы с Либеччо? Что если кто-то ещё может являться всего лишь марионеткой? Конечно, это вряд ли Памперо, за то время, что мы познакомились, я мог много раз убедиться в её самостоятельности.

А вот что насчёт... Зефира? Сейчас, в момент, когда он был раздосадован чем-то кроме смерти Мартина я заметил в нём нечто странное. Вернее сказать, не в нём самом, а в том, как он держался. Он был похож на брошенную домашнюю собаку, подло преданную хозяевами и выкинутую на улицу.

Она может метаться, рычать, злобно кидаться, но всё это происходит с этакой нотой... трагичной боли спавших оков. Этого ощущения потери почвы из-под ног и привычных ласковых поглаживаний. Такая потеря любого сделает злым и агрессивным, потому что все другие чувства порвались вместе с поводком.

Вот и сейчас, кажется, что от отчаяния он бросается на всех подряд при малейшей неудаче, хотя раньше я его таким никогда не видел:

– Феликс, чёрт тебя дери, где ты был всё это время? Месяц на исходе, а мы нашли тебя только-только и то, благодаря Санта-Анне! – сказал он, как только я вошёл в тень военной палатки, где они с Памперо нас и ждали.

– У меня был своеобразный кислотный ретрит в Сан-Франциско... – сказал я честно, – Но, по крайней мере, я устранил цель, хоть и сам не понял как... И в итоге ничего не узнал... – я вполне осознавал, что ничего полезного так и не сделал.

Козочка была ко мне куда более благосклонна и приветственно похлопала по плечу:

– Не оправдывайся, это точно ни к чему. Как и самоуничижение. Зефирка просто немного не в духе...

– Конечно я не в духе! – крикнул опоссум, – Я полтора месяца потратил на выслеживание этого ублюдка и всё зря, он меня обвёл вокруг пальца! И ещё полмесяца мы искали тебя, пока тебя, объевшегося кислотой не нашли в Лас-Вегасе!

Так значит меня даже не из Сан-Франциско забрали... Ха, да, я