Джим Батчер - История Призрака

Ознакомительный фрагмент

— Когда пала Красная Коллегия, — продолжала Мёрфи, — их территория вдруг оказалась незанятой. Вакуум случился, понимаешь?

О Господи!

Красная Коллегия пыталась убить мою дочку и всех, кто остался еще от моей семьи, и я не буду страдать бессонницей из-за того, что с ними, с Красными, произошло (если, конечно, допустить, что я вообще смогу спать в моем нынешнем положении). Но я и в голову не брал того, что случится после того, как я уничтожу всю Красную Коллегию до основания.

Коллегия принадлежала к сильнейшим сверхъестественным расам мира. Под их контролем находился целый континент и даже больше: вся Южная Америка и часть Центральной. Деловая же их активность распространялась на весь мир. Они владели недвижимостью. Акциями. Корпорациями. Банковскими счетами. Можно сказать, они Держали у себя в кармане несколько правительств. Все, чего душе угодно.

Совокупная стоимость их владений не поддавалась исчислению.

И я вышвырнул все это на ветер, объявив тем самым начало новой игры. Типа, кто не успел, тот...

— Упс, — только и сказал я.

— Дела обстоят... паршиво, — продолжала Мёрфи. — В Чикаго еще ничего. Мы отразили самые худшие нападения — в основном от банды заносчивых ублюдков, именуемых фоморами. И ПараНет здорово нам помогает. Он спас буквально сотни — если не тысячи — жизней.

Краем глаза я увидел, как распрямила спину Эбби и какой уверенностью засветился ее взгляд. Да, такой Эбби я не видел еще ни разу.

— Хуже всего по большому счету пришлось Латинской Америке, — говорила Мёрфи. — Теперь всякий, кто обладает минимумом магических способностей и поддержки в сверхъестественном мире, увидел шанс основать собственную империю. Все старые конфликты и обиды вынуты из шкафов. По всему миру потусторонние твари убивают друг друга, а заодно и смертных. Стоит какой-нибудь большой рыбине перенести свою активность в Южную Америку, как на освободившееся место тут же налетают стаи мелкой рыбешки. В общем, куда ни глянь, повсюду мочилово.

Белый Совет, я слышала, тоже рвет свою дряхлую задницу, пытаясь не дать всему рассыпаться и по возможности защитить обычных людей. Только мы их здесь не видели, если не считать пары раз, когда Страж Рамирес приезжал в поисках Молли...

— Молли, — перебил я ее рассказ. — Как она? — Словно во сне я слышал, как Морти передает мои слова. Я обратил внимание на то, что он не без успеха старается передать все мои интонации. Похоже, в прошлом ему довольно часто доводилось заниматься чем-то подобным.

— До сих пор оправляется от ран, полученных в Чичен-Ице, — ответила Мёрфи. — Она говорит, психически она пострадала не меньше, чем физически. Ну и ногу ей все-таки сильно повредили. Не знаю, каким образом твое исчезновение сделало ее преступницей в глазах Белого Совета, но это, судя по всему, именно так. Рамирес говорил нам, что Стражам приказано привести приговор в исполнение... Впрочем, не видно, чтобы он слишком надрывался, исполняя этот приказ. Уж я-то знаю, как это бывает, когда коп отлынивает от конкретного задания.

— Как она? — повторил я. — Мёрф, это же я. Как ей живется?

Она опустила глаза и сглотнула.

— Она... Она не в себе, Гарри.

— В каком смысле?

Мёрфи снова подняла на меня взгляд и стиснула зубы.

— Она разговаривает сама с собой. Она видит то, чего здесь нет. Страдает головными болями. И галлюцинациями.

— Вполне в моем духе, — заметил я — почти в унисон с Уиллом, который тоже подумал о том же самом. — Вполне в духе Гарри.

— Это совсем другое дело, — возразила Уиллу Мёрфи, — и ты это прекрасно знаешь. Дрезден контролировал себя. Он использовал все эти странности, так что они делали его сильнее. Скажи, разве мы его боялись? Вот так, по-настоящему?

Уилл нахмурился и отвел взгляд.

— Он мог пугать. Но нет. Я никогда не боялся, что он сделает мне плохо. Будь то по случайности или как еще.

— А как бы ты отнесся к конфликту с Молли? — спросила Мёрфи.

— Я бы лучше ушел, — признался Уилл. — Девчонка определенно не в себе.

— Короче говоря, — Мёрфи снова повернулась ко мне, — присутствие в городе чародея — в любом городе, по всему свету — очень важный сдерживающий фактор. Потусторонние силы боятся Совета. Они знают, что Белый Совет может очень быстро добраться до них и что противостоять ему — дело почти безнадежное. Большая часть местных страшилок — по крайней мере те, у кого есть хоть немного мозгов, — избегают ступать на территорию, подведомственную Белому Совету. Вот только когда ты исчез, а у Белого Совета своих забот полны руки... — Мёрфи покачала головой. — Господи! Даже желтая пресса начинает замечать, что в городе творится что-то не то. Короче, Молли нигде не задерживается. Все время в движении. Однако она вбила себе в башку, что в Чикаго можно обойтись и без настоящего чародея из Белого Совета — довольно того, чтобы нехорошие парни думали, что он здесь есть. С этой целью всякий раз, как она расправляется с каким-нибудь незадачливым хищником, она оповещает об этом всех. Назвала себя Леди-Оборванкой и объявила Чикаго территорией, находящейся под ее защитой.

— Бред какой-то, — сказал я.

— Теперь ясно, что я имела в виду под «она не в себе»? — спросила у Морти Мёрфи; голос ее зазвучал резче прежнего. Она сделала вдох, успокаиваясь. — Самое безумное здесь то, что это срабатывает. По крайней мере отчасти. Довольно многие нехорошие твари решили пытать счастья где-нибудь в другом месте. Хуже всего приходится университетским городкам в провинции. Но... Но и здесь всякое происходит. — Она поежилась. — Жуткие вещи. По большей части с нехорошими парнями. Но иногда и с людьми. В основном с уличными хулиганами. Визитная карточка Леди-Оборванки — клочок ткани, который она отрывает от своей одежды и оставляет на теле врага. И в последнее время таких клочков все больше. Большая часть — на трупах.

Я поперхнулся.

— И вы считаете, это Молли?

— Мы не знаем, — ответила Мёрфи профессионально бесстрастным голосом. — Молли говорит, она не охотится ни за кем, кроме сверхъестественных врагов, и у меня нет оснований ей не верить. Но... — Мёрфи развела руками.

— Значит, когда ты говорила «Неряха Энн», ты имела в виду Молли?

— Вот такая она сейчас... оборванная, грязная, искалеченная кукла, — подтвердила Мёрфи. — Поверь мне, это довольно точное описание.

— Оборванная, искалеченная, страшная кукла, — негромко поправил ее Уилл.

— И вы... позволяете ей оставаться такой? — возмутился я.

Мёрфи стиснула зубы.

— Нет. Я говорила с ней раз десять. Мы даже пытались прогнать ее с улицы.

— Лучше бы мы этого не делали, — сказал Уилл.