В глубинах неба - Станислав Цыбульский

– Да, что-то на полигоне. Но это, – он сделал акцент на последнем слоге, – чехи. Из Чехии. Уж мне-то поверь!

Он начал заводиться. Мать смотрит на него равнодушно, но взгляда не выдерживает. Уголки губ дрогнули и поползли вниз.

– А чехи зачем? – спрашивает мальчик. Отец поворачивается к нему, хмыкает, все еще раздражаясь, но берет себя в руки.

– А кто бы знал, сын. Чехи, поляки… Всех принимаем, если совсем уж не…

Он замолкает, резко останавливаясь. Останавливаются и мальчик с матерью.

– Ты чего творишь? – начинает мать, но замолкает. Мальчик смотрит на отца и застывает сам, скованный ужасом: глаза у отца злые и мертвые. Навстречу им идет мужчина, непропорционально высокий, но даже при всем росте одежда ему слишком велика. Покрытая свежими шрамами голова, на которой едва начала пробиваться щетина, неуверенная походка: с каждым шагом он словно проваливается вперед. Перед ним расступаются, отводят взгляды, брезгливо плюются.

Мать охнула и тянет мальчика за руку:

– Идемте, идемте!

Мальчик выдергивает свою руку из ее пальцев, хватается за отца, сказал с испугом:

– Папа, ты чего? Папа?

Тот медленно, словно преодолевая страшное напряжение, поворачивается к сыну.

– Ничего, все хорошо. Все хорошо… – Он зло сплевывает и тащит их прочь. – Перевертыши мать их! Твари! Не хватило совести сдохнуть, чертов морф! Решил снова в люди… Ненавижу… Ненавижу!

***

Я наугад коснулся виртуальных клавиш, потрогал сенсорную пластину, и кривые со строками цифр на одном из мониторов пропали. Вместо них показались ряды странно вытянутых, подогнанных под не совсем человеческое зрение пиктограмм. С трудом найдя панель управления камерами, попытался войти, но наткнулся на ярко-желтый баннер с предупреждающей надписью: «Вход только для авторизованных служащих. Введите код доступа или обратитесь к администратору». Хмыкнув, я поймал слабый радиосигнал системы удаленной авторизации, подключился и переслал свой полицейский код. И в очередной раз убедился, что тот открывает далеко не все двери в системе Юпитера. Неприятно, хоть и не критично. За плечом вздохнул Войцех, сказал с непонятной интонацией:

– У нас тут сплошь мастера спорта по установке палок в колеса! Вот так захочешь убийцу посмотреть, а никак.

– Не критично. – Я обернулся к нему. – Ты в норме? Нужно встретить спасателей.

– Бегу. – Он устало кивнул, провел ладонью по лысой голове, стирая пот и сажу. Развернувшись, побежал, едва отрывая длинные паучьи ноги от пола.

Я снова повернулся к пульту. Нужно добраться до записей с камер как можно быстрее, но совсем не удивлюсь, если это сделают раньше меня. Опустился в неудобное кресло, вытянув ноги, и связался с Хаммером. Безопасник ответил почти сразу, фоном слышались вой сирен и голоса, пару раз скрипнули покрышки: безопасник спешил, и, судя по всему, с командой.

– Да! – голос его звучал раздраженно. – Что у вас там опять произошло, господин следователь?

– Взрыв на мусоросжигателе, вырвалась плазма.

– Об этом уже доложили, потому и едем. Что-то еще? Какие-то мысли по этому поводу? Зачем вы туда потащились?

– Имеются. Даже несколько.

– Подъезжаю.

Они появились через минуту. Три длинных полицейских карта вкатились прямо в рабочий зал, из катящегося первым высыпались три пары нормов с длинноствольными винтовками, молча рассыпались по помещению. Из второго спешно выбирались эксперты в белых пластиковых халатах. Я мысленно похвалил безопасника за то, что тот не стал тратить времени. В последнем же карте оказалось всего двое пассажиров: за рулем сидел норм в форме, а все пространство за ним занимал огромный морф-полицейский. Стоило карту остановиться, морф поднялся, тяжело повел массивными плечами. Рессоры карта скрипнули, машина страшно раскачивалась, пока морф выбирался наружу. Я настороженно следил за тем, как огромная неповоротливая с виду фигура неожиданно легко несет себя на колоннообразных ногах.

Хаммер подошел ко мне, сказал с неприязнью:

– Ну, рассказывайте, что вы тут натворили!

– И вам здравствовать, – я огляделся, скользнув взглядом по ставшему вдруг многолюдным помещению и не найдя Войцеха. – Эксперты тоже с вами? Отлично. Просто отлично.

– Уверен, у вас на Земле все не настолько стремительно. Что здесь случилось?

Я кратко рассказал обо всем, что произошло с нашей последней встречи. Хаммер слушал внимательно, глядя мне прямо в глаза, затем спросил:

– А вы не думаете, что этот ваш Войцех…

– Что? Шпион? Если вы не досмотрели, тогда придется спрашивать именно с вас.

– Его проверяли, – безопасник скривил губы, смотря куда-то поверх моего плеча. – Все с ним было чисто, потому и приставили.

Я кивнул.

–Давайте по существу: как мне получить записи с камер?

Хаммер молча двинулся к пульту, я последовал за ним. С трудом разместившись в рабочем кресле, безопасник положил руки на пульт и замер на секунду. По ставшему вдруг удивленным взгляду я понял, что и у него появились проблемы с подключением. Он нахмурился, рассеянно потирая тонкие сухие ладони.

– Не пойму…

– Мой код тоже не подошел, – я кивнул, – хоть и должен открывать все двери.

– Почти все, – поправил он меня, все еще изучая что-то перед внутренним взором. – Но когда не срабатывает мой, это уже повод… эээ… секунду.

Я отвернулся и отошел, чтобы не мешать. Вокруг кипела скорбная работа, возле погибших, часть из которых уже упаковали в черные герметичные мешки, суетились эксперты. Появившиеся откуда-то морфы в черных комбинезонах перекладывали тела на носилки. В глубине ведущего в зал коридора мелькали полицейские маячки, двигались длинные тени, слышались негромкие деловитые голоса. Вооруженные полицейские по периметру откровенно скучали, винтовки висели на плечах, полицейский морф же занял место в расчищенном центре зала, откуда мог наблюдать за всеми одновременно.

– Господин Коростылев, – раздался за спиной голос Хаммера. Я обернулся. Безопасник тщательно скрывал растерянность, но голос его звучал вполне уверенно.

– Да? – спросил я, поворачиваясь к нему. – Получилось?

– Нет. – Он мотнул головой и недовольно поморщился. – Ваши недоброжелатели успели поработать и здесь. Нам понадобится специалист, а пока мы изолируем сервер. Будем надеяться, никто не успел добраться до записей. Пока можете идти, вам сообщат, если мои люди обнаружат что-то важное.

Мы обменялись кивками, и я двинулся в сторону выхода. В коридоре