Сергей Недельский - Прайм Поинт

– Согласен. Я со своей дыхалкой тебе в лесу скорее помеха, чем помощь, – Роман прикинул, что в деревне пользы от него будет гораздо больше. – Попробуем убить двух зайцев.

– Добро. Я выдвигаюсь налегке, заночую в лесу, если раньше чего не найду. Надеюсь, что боевики в деревню не сунутся. Тут человек семьдесят крепких мужиков. Хотя конечно против арбалетов особо топором не помашешь, – Измайлов прошел к выходу.

– Ты мне только ствол этот оставь, – Роман кивнул на торчащий у Жоржа за ремнем пистоль.

Измайлов погладил отполированную рукоять раритетного огнестрела и с сожалением передал оружие Рыбакову.

Роман вышел следом за Жоржем из дома. Бойцы попрыгали на месте, и цепочкой вслед за Измайловым отправились в сторону леса.

– Удачи, парни, – пробурчал себе под нос и отправился в коттедж, на ходу обдумывая план по поимке людоеда.

Многое выглядело странным в этом деле. Убийца напал на крайнюю хату в деревне, а до этого на ферму, что стояла отдельно от поселения. И еще на хутор метрах в двухстах от основной массы домов. Создавалось впечатление, что убийца приходил из леса и не стремился войти глубже в деревню – там собаки, патрули. К тому же вырванные двери, следы когтей, клыков и унесенные в лес люди – теория с животным людоедом прекрасно бы все объяснила. Но человеческие отпечатки сбивали с толку. Кто этот неизвестный, побывавший на месте убийства или совершивший его. Из памяти всплыл рассказ Егора о лешем и строчки из отчета Милы о психозе местных жителей, видевших снежного человека.

У вольера с овчаркой председателя Рыбаков застал Филиппа. Ученый самозабвенно чирикал в блокноте одному ему понятные записи. Потом Филипп бросил собаке кость и довольно улыбнулся, когда та с жадностью набросилась на нее.

– Убеди меня, что занимаешься серьезным делом, или я найду тебе более полезное занятие.

– Вы как обычно не в тренде, Роман Владимирович. Моё исследование необычайно актуально, – Филипп сунул блокнот за пазуху – У данной особи необычайно высокий метаболизм и я готов поклясться, что она мутирует.

– Ну, допустим, – Рыбаков продолжал прокручивать в голове мысли об убийствах. – И что нам из этого?

– У нее окрас шерсти изменился за ночь и, по-моему рост в холке. Я обошел деревню. Почти в каждом доме есть животное, которое употребляет необычайно много пищи и претерпело физические изменения за эти дни. То есть идет процесс мутации, причем невероятно быстрый. Поэтому животные поглощают много пищи – им нужна энергия.

– Послушай, а человек мог бы так же примерно мутировать?

– Не просто мог бы. А должен. Люди должны изменяться. Я вот внимательно за вашим другом Егором наблюдаю. Уверен – он первым в кровожадного вампирюгу превратится.

– Еще что полезного сделал? – Роман поморщился.

– Я полночи делал зарисовки звездного неба. Сегодня планирую еще несколько набросков сотворить.

– И что тебе сказали луна и звезды, астроном?

– Пока не могу сообщить. Прибуду в город смогу подтвердить свои догадки.

– Ладно, делай что хочешь, но на ковер к начальству вместе пойдем, – вступать в долгие дискуссии с ученым не имело смысла. Времени уйдет много, а толку выйдет мало.

Рыбаков прошел в коттедж и застал там лишь одного егеря. Звали его Васей. Тот заваривал чай, неторопливо наливая кипяток в кружку.

– Егора не видел?

Вася насыпал в кружку не меньше пяти ложек хозяйского сахара и только потом ответил:

– А это кто?

– Мужик, которого в Хомино повязали в камуфляже боевиков.

– А, этот, – егерь задумался и добавил еще несколько ложек.

О вопросе Романа он уже, видимо, забыл:

– Ну так где он?

– Кто?

– Хрен в пальто! – Роману едва сдержался, чтобы не отвесить этому балбесу подзатыльника.

– А, этот. Так по деревне шарится.

– А МЧС-ники где?

– Да хрен их знает, – егерь сосредоточенно осмотрелся, видимо, в поисках съестного.

Роман твердо решил депортировать Васю на «большую землю» при первом же удобном случае и вышел из дома. Нужно отыскать Алексеича. План по поимке людоеда созрел, оставалось его грамотно реализовать. Куда еще Егор делся, как бы чего опять не вытворил.

Мила закончила описание ран, отложила блокнот и еще раз осмотрелась, проверяя не упустила ли что-нибудь важное. Взгляд невольно остановился на изувеченном теле хозяина дома. Мысль о том, что тварь, совершившая все это, вернется сегодня ночью за чьими-то жизнями, вызвала озноб. Тошнотворный запах крови и вывернутых внутренностей давил все сильнее и девушка поспешила на свежий воздух.

Во дворе её ожидали родственники погибшего: мужчина поддерживал под руку худощавую старушку. Еще две девушки с заплаканными глазами, стояли рядом. Мила смущенно кивнула им, виновато потупила взгляд и поспешила в медпункт.

Заметенные снегом крыши домов, петушиные крики, березы с белыми искристыми кронами вместо листвы. Деревня выглядела сейчас потрясающе красиво, и ничто не намекало на то, что с наступлением темноты она станет мрачной готической деревушкой, по которой бродит людоед, а жители боятся за свои жизни и молятся богу о сохранении души. Мила попыталась стряхнуть с себя наваждение, но неожиданно перед глазами всплыли неясные образы. Скорее даже воспоминания, только вот они принадлежали кому то еще, а не Миле Вознесенской: повсюду грязь, людские лица с гримасой кровожадной радости. Её куда-то тащат, бьют. Кто-то плюет прямо в лицо. Это так унизительно. Люди вокруг ослеплены какой-то бессмысленной злобой. Её привязывают к столбу, вокруг хворост…

Мила с трудом освободилась от видения. Кровь стучала в висках, тяжелое дыхание, словно она пробежала кросс. Что это было сейчас, что за наваждение? Неужели у неё тоже начались галлюцинации. Вознесенская ускорила шаг, нужно внимательно отслеживать собственное состояние и если приступы начнут повторяться, придется обратиться к психотерапевту.

Тамара ждала её в медпункте. На глаза Миле попался предмет, никак не вписывающийся в интерьер помещения – у дверей стоял топор.

– С тобой все в порядке, милочка? – от внимательного взгляда фельдшера, похоже, не ускользнуло состояние Милы.

– Да, – Вознесенская решила пока держать при себе то, что с ней произошло. – Только с осмотра места преступления.

– Боже, это ужасно, – на лице Тамары отразилась смесь эмоций печали и негодования. – Эта тварь бродит ночью среди наших домов. И никто не знает за кем она придет сегодня. Люди боятся.

– Вы поэтому его здесь держите? – Вознесенская кивнула на топор.

– Спокойней так как-то.

– Я сегодня с вами здесь останусь.

– Оставайся, место есть, – Тамара кивнула с неким облегчением.