Следователь и Колдун - Александр Н. Александров

то приму на себя всю тяжесть кары заключенной в этом обещании, а двери, перед которыми я стою, навсегда закроются для меня.

-‥закроются для меня. Дальше что?

Но следователь уже и сам чувствовал, как сжимается вокруг эфир, сплетаясь кружевами, оседающими на его ауре словно тончайшая прозрачная кисея. Заклятье работало.

— Все, больше ничего не нужно. Идем.

С этими словами Конрад потянул за ручку запертой двери. Замок сам по себе щелкнул и дверь открылась.

Следователь нахмурился. Эти двери запечатывались очень, очень мощными заклятьями. Мощными и сложными — не каждый магистр смог бы разобраться в хитросплетениях их каскадных нагромождений. А тут — щелк! — и на тебе: заходи, гость любезный, будь как дома! Это было… мягко говоря, необычно.

За дверью начинался короткий, всего-то сажен десять, коридорчик, упиравшийся в стену с одной-единственной дверью. Обычная, ничем не примечательная дверь: деревянная панель покрытая темным лаком, ручка-шар и, зачем-то, маленький стеклянный глазок.

К этой двери и подошел Конрад, толкнул ее — она легко и бесшумно открылась — и, не оборачиваясь, сказал:

— Заходи, Фигаро! Не бойся. Тут ничего страшного нет.

Следователь подошел к Конраду и осторожно заглянул за дверь. Там было темно, но рыжий уже зажег над головой простейшее заклятье-фонарик — крошечный световой шар в десяток свечей.

Там, за дверью, была маленькая комната, даже, скорее, комнатушка: десять на десять шагов. Стены и потолок являли собой сплошное черное зеркало отражавшее мутные силуэты Фигаро и Конрада подобно глади темного пруда. Посреди комнаты из пола торчал небольшой узкий постамент из светлого дерева, похожий на воткнутый в дубовый паркет карандаш. А над постаментом, не касаясь его глянцевой деревянной поверхности, висел шар.

Небольшая, размером со спелый персик, сфера, утыканная длинными, в палец, шипами, медленно вращалась в воздухе, примерно, в двух вершках над постаментом. Она, похоже, была серебряной, но, время от времени, когда свет «фонарика» Конрада становился ярче, поверхность сферы наливалась сочной тяжелой медью. Фигаро показалось, что он слышит какой-то звук: едва различимое гудение, спокойное и сонное. Так гудит летом пчелиный улей, полный меда: ленивый звук, что может в любой момент перерасти в разъяренное жужжание тысяч и тысяч пчел.

Странно: хотя в шаре не чувствовалось никакой угрозы (да и эфир вокруг был абсолютно спокоен) следователь внезапно ощутил нечто необычное — тревожный зуд в кончиках пальцев, отдающийся эхом где-то в самом потаенном центре его существа. Это ощущение — Фигаро точно знал это, хоть и не понимал, откуда — было как-то связано с памятью, и воспоминания будило не самые приятные: вот его руки наливаются нечеловеческой силой, вот он бросает в летящую к нему черную тень сгусток страшной, разрушительной мощи… а затем все прошло. Но тревога осталась; Фигаро с опаской поглядел на шар, а затем на Конрада и спросил:

— И что это такое?

— Познакомься, Фигаро, — рыжий усмехнулся, — это Исполнитель Желаний! Мой, а теперь и твой лучший друг в Академии!

— Эм-м… И что он делает?

— Исполняет желания, неужели не ясно? — Конрад засмеялся. — Долго рассказывать, я лучше покажу.

С этими словами он подошел к шару, коснулся одного из шипов (шар немедленно перестал вращаться) и громко сказал:

— Сто золотых империалов!

…Легкий мелодичный звон пронзил воздух, а затем следователь услышал другой звук: будто где-то далеко-далеко, за сотни верст отсюда, свистнул паровоз. Что-то мелькнуло в воздухе и с тяжелым металлическим звуком шлепнулось Конраду под ноги.

Кожаный мешочек.

Точнее, кошель.

— Смотри! — Конрад схватил его и, протянув следователю свою широкую как лопата ладонь, перевернул мешочек над ней.

Золото. Самое настоящее золото: новенькие сверкающие империалы. Фигаро поперхнулся от изумления.

— К-к-как? Откуда?!

— Я же говорил, — Конрад самодовольно ухмыльнулся, — это Исполнитель Желаний. Взамен ничего не требует, не бойся. Я у него уже раз десять просил. Давай теперь ты!

«Фигаро! — панический пси-голос Артура резанул извилины, — не трогайте эту штуку! Пока не трогайте! Дайте мне три минуты! Заговорите ему зубы, я вам умоляю!»

— А-а-а… — следователь прокашлялся, — а эта… хм… штука, она только деньги умеет? Или еще что-нибудь?

— Увы, только деньги. — Конрад развел руками. — Бессмертным она тебя не сделает и мышцы не нарастит. Да и что-то другое тоже, — он со смехом хлопнул Фигаро по спине. — А деньги — это запросто.

— Да, но что это такое? Откуда этот… Исполнитель взялся?

— Откуда ж я знаю? — Рыжий пожал плечами. — Я так понимаю, какой-то старый артефакт, забытый здесь еще за царя Фунтика Первого… Понимаешь теперь, почему кому попало рассказывать нельзя? Если, к примеру, Таккер про эту штуку узнает, он же сразу миллион в золоте попросит. Начнутся расспросы, расследования… А зачем оно все? Уж лучше так, по мере, так сказать, надобности… Да ты не менжуйся, попробуй!

«Давайте, Фигаро, — в «голосе» Артура явно прибавилось бодрости. — Сделайте вид, что касаетесь устройства. Я, на всякий случай, создам вокруг вашей руки барьер, но вы шар все равно не трогайте. Я пока не знаю, что это такое, так что ну его. От греха подальше»

Следователь подошел к шару, встав так, чтобы заслонить устройство от Конрада своим телом, поднес руку к шару (тот замер, словно в ожидании) и произнес:

— Пятьдесят золотых империалов.

Шлеп! Мешочек — точная копия того, который устройство выдало Конраду, упал Фигаро под ноги. Следователь поднял «подарок» (это, как он сразу понял, была иллюзия, хотя и весьма качественная — Артур расстарался), высыпал на ладонь «деньги» и изобразил на лице предельный восторг.

— Ну, просто офигеть! Ну, дела! Ну, спасибо, Конрад! Ты теперь мой друг навеки! Сегодня гуляем?

— Давай уже завтра, а? — рассмеялся рыжий, — как раз послезавтра выходной. День конституции же! Три дня гулять можно!‥ А ты, смотрю, Фигаро, молодец. Думал, ты сходу тысячу затребуешь, а ты вона как — пятьдесят «желтеньких». Вот знал же, кому секрет передать… Так, теперь, главное, запомни, как сюда вернуться и как потом отсюда выйти. Вот тебе бумажка — тут все проходы-повороты записаны, но ты лучше на память выучи, а бумажку сожги ко всем чертям. А то мало ли что…

— …Артур, хватит! Это уже не смешно!

Фигаро сидел за столом в своей комнате в «Золотом Гусе», сжимая в левой руке пирожок с картошкой, а в правой — автоматическое перо (то самое, подарок Алистара Мэтлби) и писал дневной отчет комиссару Пфую. Отчет был коротким: всего-то две страницы. Отчитываться пока что было, особо, не о чем.

— Артур, вы где?

…С того самого момента, как они с Конрадом покинули покои «Исполнителя Желаний», призрак не выходил с Фигаро на связь и