Олег Северюхин - Личный поверенный товарища Дзержинского. Книги 1-5

Ознакомительный фрагмент

Если на тебя идёт свирепая собака, которая видит твой спокойный взгляд, но не видит палки за твоей спиной, то она обойдёт тебя и будет поджидать, когда ты будешь без палки.

Вероятно, мой взгляд говорил о том, что в моём кармане есть что-то такое, что может продырявить любому из них одно место, которое потом будет свистеть при любом маломальском ветерке. Поэтому компания прошла мимо, отпустив в наш адрес несколько замечаний, которые мы не поняли. Да, и если бы поняли, то пропустили бы мимо ушей, потому что нашей задачей был выезд за границу, а не разборки с пьяными матросами.

Честно говоря, прогулка по маленькому городку, по неровным дорогам, шевелящимся деревянным тротуарам особого удовольствия не доставляет. Даже сейчас я не понимаю людей, которые ездят искать экзотик в горных местах и на горных тропинках, по которым проходил осёл Санчо Панса. Или какой-то праведник сидел здесь в тени дерева, ел финики, плевался косточками и материл всех проходящих мимо людей, потому что он был киником, это по-ихнему, а по-нашему – циником.

Сколько прекрасных мест мы не видели у себя, на нашей родине, нет, всем нужно поехать за границу, оставить там свои деньги, чтобы они на наши деньги развивались, а мы, приехавшие домой с пустыми карманами, сетовали на нашу бедность и неустроенность.

Тем не менее, прогулка была полезной в плане познавательной и способствовала хорошему аппетиту. Меню описывать не буду, а то вы, чего доброго, бросите всё и помчитесь на кухню делать бутерброд и наливать чай.

После обеда в Мурманске, как и в любом другом морском городе, наступал адмиральский час. Отдал и я дань этому часу. Проснувшись, я увидел, что и Мария лежит рядом, свернувшись калачиком и уткнувшись головой в мой живот. Вязаная крючком накидка на подушки попала ей под щеку и отпечаталась причудливым узором на её лице.

– Вставай, – сказал тихонько я, – у нас сегодня состоится очень важная встреча.

Глава 31

Человек, которого я вызывал письмом, пришёл минута в минуту. Точность – вежливость королей. А он был одним из королей преступного мира. В портовом посёлке-городе Мурманске.

Если бы король Божьей милостью захотел, то никаких королей преступного мира не было бы. Всего-то нужно беззаконие ввести в закон и двух медведей в одной берлоге не будет.

Человек, который к нам пришёл, организовывал всё: принимал контрабанду в одной стране и передавал её в руки владельца на другой стороне. Брал дорого. Отвечал за форс-мажор. Кормил всех и был сыт сам. К его услугам мы прибегали крайне редко, так как контрабандными сделками не занимались, разве что, когда возили очень дорогие и ценные безделушки в качестве подарков царственных особ.

Если бы не мировая война, которая ещё полыхала на просторах Европы и не гражданская война, которая разгорелась в России, мы обошлись бы и без услуг этого человека, переведя деньги в нужный нам банк.

Нас связывали с этим человеком деловые отношения, мы ему платили и закрывали глаза на его деятельность, и он это понимал, выполняя наши поручения точно, как в аптеке. Вот вам и один элемент того, от чего короли преступного мира живут и здравствуют под защитой других королей.

Вся наша жизнь далека от совершенства, безукоризненных людей нет. Все зависит от степени безукоризненности. Это как день. Если много света – солнечный день. Если мало света – пасмурно или ночь. И ночь бывает светлой или тёмной. Так и с преступностью. Когда уходит король, наступает мрак. И Россия была на пороге мрака.

Я передал королю портфель с нашими деньгами и пистолетами. Пистолеты он оставляет у себя до нашего возвращения, деньги же будут переданы нам в Англии после прохождения всех таможенных процедур.

– Отобедаете с нами? – предложил я.

– Благодарствуйте, дел много, – ответил наш гость.

Никто бы не подумал, что этот человек занимается чем-то предосудительным так же, как и все население приморских городов не считает контрабанду каким-то незаконным промыслом.

– Не обманет? – спросила меня Мария.

– Нет, – ответил я, – он знает, что мы не контрабандисты и за нами стоят настоящие короли, которые таких, как он, отправляют на каторгу на исправление.

Мы собирали свои вещи, которых было очень мало. Я надеялся, что на секретных счетах ещё хранятся деньги, потому что о полковнике Борисове никто и ничего не слышал. Сгинул он, что ли?

Ночью я спал беспокойно. Мне снилось, что в дом вошли люди в сапогах. Протопали к нашей комнате. Грубо постучали.

– Казанов?

– Казанов.

– С вещами на выход!

Я просыпался два раза и, засыпая, смотрел продолжение этого сна.

– Почему вы не признаёте Советскую власть?

– Потому что она советская, а не народная.

– А какое отношение ты имеешь к народу?

– Я и есть народ.

– Ты не народ, ты буржуй.

– Я не буржуй.

– Если ты не буржуй, то ты гидра.

– Какая гидра?

– Гидра контрреволюции!

Боже, за что же меня называют буржуем от того, что я получил образование? Почему никто ихнего Ленина не называет буржуем, а меня записали в буржуи? Дворяне-робеспьеры свергли короля, а вандейские крестьяне выступили против революции.

Утро. У меня перед поездкой всегда нет аппетита. Чтобы не огорчать хозяйку, съел яичницу из четырёх яиц на топлёном масле и попил чаю с плюшками.

Соседская пацанва тащила наши чемоданы. Извозчик не нужен. До порта ходу пятнадцать минут, и мы не такие уж важные баре, чтобы на извозчиках раскатывать, скромность иметь надо. Да и пацанам нужно дать заработать, пусть трудом деньгу зарабатывают, а не с кистенём на дорогу выходят.

Таможенный досмотр – минутное дело.

Заминка у комиссара, надзирающего за новой погранстражей из старых служителей.

– Какова цель поездки за границу? – грозно спросил он.

Глава 32

А действительно, какая у нас цель выезда за границу? Раньше как-то никто не спрашивал у человека о цели его выезда за границу. Не преступник? Нет, тогда получай выездной паспорт и поезжай себе на здоровье по всяким заграницам, благо визу для этого дела получать не надо.

Сейчас тоже осведомляются о цели прибытия в страну, но это так, для статистики, а мне нужно лепить что-то правдоподобное, потому что комиссар, похоже, шибко не любит буржуев и тех, кого он опекает, стоят вон, в фуражках с зелёным верхом, старорежимные служаки под командой неизвестно кого. Скажи что-то не так, от ворот поворот, задержат, а там и Дзержинский передумает, снова на нары и на допросы, кто такой и чем занимался.

– Понимаете, гражданин-начальник, – начал я издалека, – жена у меня лечится от бесплодия и ничего не помогает. Едем, вот, в Палестину на богомолье по святым местам, говорят, хорошо помогает.