Жена на полгода - Ольга Иконникова

Я пожала плечами:

— Так что же, сударь? Я знаю алартийский в совершенстве. Или вы полагаете, что женщины не способны к изучению языков?

Лефевр побагровел — и от моего вопроса, и от того, что я назвала его просто «сударь», — но разразиться гневной отповедью не успел — Томази привлек его внимание к своей книге.

Остаток времени до обеда мы провели относительно спокойно. Мы с герцогом хоть и обменивались холодными взглядами, но в словесную перепалку так и не вступили. Правда, такое напряжение дало основания его светлости заявить, что у него разболелась голова и затребовать обед в свои апартаменты.

Мадемуазель Ганьер в столовой тоже пробыла недолго — поклевала как птичка и удалилась к себе, оставив нас с маркизом вдвоем. Я же не видела причин стесняться и отдала должное тем блюдам, что нам подали. Где еще меня станут кормить так хорошо?

— Я слышал, вы помогаете Даниэлю в библиотеке? — спросил Ренуар после очередной перемены блюд. — Весьма любезно с вашей стороны, Айрис, но, право же, вы вовсе не обязаны этого делать. Для моего отца это стало навязчивой идеей, но вам не стоит в этом участвовать. Мой кузен, который как раз и заявил, что видел книгу с описанием проклятия Ренуаров в здешней библиотеке, приедет в замок на праздник — думаю, ему будет проще отыскать эту книгу самому. Если, конечно, она вообще существует в природе.

— Вы полагаете, он мог сказать неправду? — удивилась я. — И что на самом деле он никогда не видел эту книгу? Но зачем бы ему вводить всех в заблуждение?

Его светлость откинулся на спинку стула и усмехнулся:

— Ему в некоторой степени выгодно поддерживать версию о старинном проклятии Лефевров — ведь оно отпугивает от меня потенциальных невест. А если я так и не женюсь снова и не обзаведусь наследником, то в случае, если итог похода к Дальним островам для его высочества и для меня лично окажется печальным, герцогский титул после смерти моего отца перейдет именно к Мартину Дюпону как к ближайшему родственнику мужского пола.

— О! — выдохнула я. — Но неужели вы полагаете, что ваш кузен способен на такое изощренное коварство?

Его светлость посмотрел на меня как на неразумного ребенка.

— Право же, Айрис, ваша наивность меня поражает. Когда речь идет о громком титуле и больших деньгах, можно частично поступиться совестью и честью.

Кажется, он говорил что-то еще, но я уже отвлеклась на собственные мысли и не слышала его. А что, если эти браки имели под собой не магическую, а вполне материальную основу? Быть может, Лефевры разорены, и для поддержания блеска своего имени им требуются денежные вливания со стороны? А самый простой способ поправить финансовое состояние — выгодная женитьба. Прежде мне не приходило это в голову, потому что моя сестра была бедна, и со стороны маркиза это был явно брак не по расчету. Но что, если он был как раз исключением? Мог же Ренуар влюбиться в Габи и в первый раз жениться по любви?

Но если всё было именно так, то что же случилось потом? Сестра узнала, что он был причастен к гибели своих жен, а он испугался, что она может проболтаться, и предпочел избавиться от нее? Или он снова ощутил нехватку денег и понял, что, одной любовью сыт не будешь?

Да, мне решительно необходимо выяснить, какое приданое давали за первыми женами маркиза. А быть может, кто-то из этих девушек был сиротой, и тогда Ренуар. мог наложить свою лапу не только на приданое, но и на всё состояние своей жены.

От этих мыслей у меня закружилась голова, и я пошатнулась и схватилась за столешницу.

— Айрис, с вами всё в порядке? - в голосе маркиза мне послышалось беспокойство.

— Да-да, всё в порядке, ваша светлость, — я сделала несколько глотков воды из бокала.

От дальнейших расспросов меня спас вошедший с докладом лакей.

— Ваша светлость, прибыла мадемуазель де Шамплен!

— Что? — кажется, мой супруг был удивлен. — Что за чушь? Как это возможно?

Мне показалось, что он покраснел, и я насторожилась. Прежде он производил впечатление настолько невозмутимого человека, что я думала, его ничто не может вывести из себя.

— Прикажете сказать ей, что вы не принимаете?

— Нет-нет, Жак, проводите ее в гостиную. Я сейчас выйду.

Он промокнул губы салфеткой и поклонился мне.

— Простите меня, Айрис, но я вынужден ненадолго вас покинуть.

И вышел из комнаты столь стремительно, что едва не сшиб по дороге слугу, что нес нам десерт.

25.

Я еще недостаточно хорошо ориентировалась в замке, но где находилась гостиная, знала, и посчитала возможным после выхода из столовой залы направиться именно в ту сторону. Подслушивать нехорошо? Ах, да что вы говорите! Меня никто не считал здесь благородной дамой, а значит, никто и не удивится, если вдруг застанет меня за чем-то, не вполне подобающим настоящей маркизе.

Тем более, что вход в гостиную находился в той самой портретной галерее, которую я давно уже собиралась посетить. Так почему бы мне не полюбоваться портретами предков Лефевров именно сейчас? А заодно и послушать, о чём будут говорить маркиз и его гостья. Как там ее назвал Жак? Кажется, мадемуазель Шамплен?

К счастью, никого из слуг поблизости от гостиной не было, а паркетные полы в галерее были идеально ровными и совсем не скрипели. Поначалу я старательно делала вид, что изучаю старинные портреты, но потом, едва до меня донеслись голоса из распахнутых дверей гостиной, я вся обратилась в слух.

— Весьма неразумный поступок с вашей стороны, Эмелин! Можно ли так рисковать своей репутацией?

Ах, вот как — Эмелин! Не мадемуазель Шамплен, а Эмелин!

— Мне было решительно необходимо вас увидеть, ваша светлость! — услышала я высокий женский голос. — Это дело не терпит отлагательств! К тому же, никто не узнает, что я была здесь. Я ездила на ярмарку в ваш прелестный Монтерси и всего лишь велела кучеру сделать небольшой кркх. И я не одна, а в сопровождении компаньонки, так что приличия соблюдены. К тому же, вы уже женаты, а значит, мой визит ничуть не нарушает правил приличия.

— И всё же вам следует как можно скорее вернуться домой, — возразил маркиз. – Я совсем не хочу,