Саймон Грин - Острее змеиного зуба

Было видно, что Жюльен Адвент – настоящий герой. Нам случалось работать вместе. Иногда он одобрял мои методы, иногда - нет. Это делало наши отношения интереснее.

- Какого черта вы оба здесь делаете? – едва слышно спросил он. - Я потратил массу усилий, чтобы незаметно попасть сюда и спрятаться, а теперь вы, два клоуна... Вы уверены, что не потревожили здесь ни одну сигнализацию?

- Да, поскольку видел их все, - ответил Мертвец. – От мертвого не многое можно скрыть.

Я посмотрел на две рваные дыры на его рукаве и фыркнул.

- Ты бы поменьше воображал о себе хоть иногда.

Жюльен безнадежно покачал головой, а потом мы втроем смотрели вниз, в офис «Дингли-Делл», пока Жюльен вводил нас в курс происходящего, так тихо, что мне пришлось напрягаться, чтобы его услышать.

«Дингли-Делл» казалась работным домом для производства магических предметов. Кольца желаний, плащи-невидимки, говорящие зеркала, волшебные мечи и все такое. Как обычно. А я всегда удивлялся, откуда они берутся... Вокруг длинного дощатого стола толпились дюжины маленьких дрожащих существ, похожий на истощенных детей, большеглазых и остроухих. Дети фэйри не старше двух лет, с горечью на лицах и помятыми крыльями, выглядели полуголодными и избитыми. Они брали в свои крошечные ручки обычные предметы и смотрела на них с предельной концентрацией, пока пот не начинал струился по их заостренным лицам. Они вливали в предметы собственную естественную магию, только силой своей воли делая их магическими. По мере того, как фэйри отдавали часть своей магии, их активность и способности заметно уменьшались. Они умирали по кусочкам.

Каждый из них был прикован за ногу тяжелыми кандалами, цепи от которых крепились к стальным кольцам, вбитым в деревянный пол.

Как рассказал Жюльен, фэйри стали беженцами в результате войны в каком-то другом измерении, убежавшими и спрятавшимися от каких-то ужасных Полчищ Дьявола. Они отчаянно желали, чтобы их никто не нашел. Присмотревшись, я увидел, что на всех были старые шрамы, а также более свежие порезы и ушибы. На них была грубая одежда из старой мешковины с прорезями на спине для их помятых крыльев. На мгновение я снова увидел ту дикую красоту и очарование, которые у них когда-то были.

А пока мы смотрели, одна маленькая крылатая фигурка испустила остатки своей магии и просто растаяла, превратилась в ничто. Ее одежда медленно осела, а опустевшие кандалы глухо лязгнули об пол.

Я не помнил, когда в последний раз был настолько зол. Злость горела во мне, сжимая внутренности и не давая дышать.

- Это отвратительно! – во мне кипела ярость. Я впился взглядов в  Жюльена Адвента. –П очему ты просто сидишь и наблюдаешь за всем этим? Почему бы тебе не сделать что-нибудь?

- Потому что я рассматривал, как лучше всего бороться с этим, - ответил Жюльен. – А вот и их надсмотрщик - Бидл.

Мы с Мертвецом посмотрели, куда он указывал. Из соседней кухни выбралась огромная неуклюжая фигура. В ней было не меньше восьми футов роста - голова задевала потолок, а плечи были шире и мускулистее того, что может по праву принадлежать хоть кому-то из рода человеческого. Это был конструктор, мозаика из скрепленных воедино кусков человеческих тел. Его единственной одеждой была коллекция широких кожаных ремней, толи чтобы удерживать его в сборе, толи чтобы просто дать ему ощущение безопасности. В одной руке у него был большой пустой мешок, в другой - жареная курица. Он вырвал из куриной грудки огромный кусок мяса, и, дразнясь, помахал жирной тушкой перед фейри.

По бокам фигуры крались двое одичавших детей, обнаженные, покрытые старой засохшей кровью и грязью. Мальчик и девочка, лет десяти - одиннадцати, но все же достаточно большие, чтобы запугать и устрашить маленьких фэйри.

- Все это вместе и есть большой Бидл, - сказал Мертвец.

- Точно, - сказал Жюльен. - Возможно, я мог бы его взять, но мне не хочется что-то начинать, не имея уверенности, что я это доведу до конца. Ради фэйри.

Бидл подошел к столу, и все фэйри заметно напряглись. Некоторые заплакали, тихо и безнадежно.

- Ну что, маленькие помощники Санты заняты, делают славные подарочки, как им и было сказано? - голос Бидла был хриплым и ворчливым. -Хо-хо-хо! Смотрю, еще один улетучился... но не волнуйтесь, ангелочки, всегда найдется свежее мясо взамен старого.

Он сгреб пригоршню законченных магических предметов, сваленных в центре стола, и принялся небрежно запихивать в мешок. Один из фэйри заплакал слишком громко, и Бидл свирепо развернулся к нему.

-Ты! Чего расхныкался, маленький бездельник?

- Пожалуйста, сэр, - сказал фэйри тихим, звенящим голоском. -Я хочу пить, сэр.

Бидл отвесил фэйри легкий подзатыльник, но этого хватило, чтобы малыш стукнулся лицом об стол.

- Никто не получит ни капли воды, пока все не выполнят свою норму! И никакой еды до конца смены. Правила тебе известны.

 Он резко замолчал, оценивая взятый им светящийся кинжал. Пренебрежительно фыркнув, он голыми руками разломил лезвие пополам и отшвырнул в стороны не светящиеся больше обломки.

- Бесполезно! Брак! А все потому, что кто-то не сконцентрировался! Не думайте, что вам удастся спихнуть мне посредственную работу! Вы все должны встряхнуться, потому что следующий, кто не будет соответствовать... тут же станет пищей для моих маленьких питомцев!

Дети-дикари ворчали и огрызались, топая босыми ногами по полу и швыряя игрушечные дротики в ближайших фэйри, которая вскрикивали и пытались отпрянуть – насколько им позволяли кандалы и цепи. Дикари беззвучно хохотали, похожие на собак.

- Вот оно что, - голос Жюльена Адвента был спокойным, тихим и очень опасным. - Я увидел достаточно.

Он грациозно спрыгнул вниз с высокой галерее, его незастегнутый плащ распахнулся, как черные крылья ангела-мстителя. Он легко приземлился перед ошарашенным Бидлом, попятившимся назад. Дети-дикари отступили, рыча. Под тяжестью приземлившегося следом Мертвеца затрещал пол. Он непринужденно улыбнулся Бидлу, который, отбросив мешок и жареную курицу, сжал огромные ладони в тяжелые кулаки. Я спустился с галереи просто по ступенькам. Мне известны предела моих возможностей. Жюльен Адвент надвигался на нахмуренного Бидла, и великан поневоле отступил перед этим  человеком гораздо меньших размеров, отброшенный назад яростью, горящей в голосе и глазах Жюльена.

- Я думал, что оставил зло работных домов позади, во времена царствования Виктории. Видеть процветание подобной жестокости в наше время - это оскорбление для каждого порядочного человека. Мучить этих невинных беззащитных существ во имя прибыли – это мерзость! Все закончится прямо сейчас!