Транзитная зона - Кристофер Прист

в Оверни», которую он читал при подготовке биографической статьи о Тедди.

Они встретились за обедом в пабе – ненадолго, потому что у обоих были другие дела. Джастин пересказал все, что знал о Тедди, и описал атмосферу легкой тайны, которой актриса себя окружила. В разговоре всплыло имя Андреа – та работала на студии «Йоркшир ТВ», которая пригласила Тедди Смайт на роль в детском телеспектакле. Позже Джастин узнал, что Андреа работала и с Энгелем. По его просьбе Матильда связалась с подругой и выяснила адрес Энгеля – в Сент-Олбансе, недалеко от киностудии в Элстри, где снимали телесериал.

Написав письмо, Джастин решил, что перед отправкой стоит позвонить Матильде. Он зачитал письмо, и та ответила:

– По-моему, все нормально. Андреа возражать не будет. В худшем случае он просто откажет. Смело отправляйте!

– Андреа ничего вам о нем не говорила?

– Как-то упоминала, что работает с режиссером, приехавшим в Великобританию из Германии. Наверное, называла имя, но я забыла. Думаю, это и есть Энгель.

Джастин отправил письмо, а потом перезвонил Матильде и сообщил, что на следующей неделе снова будет в Вест-Энде.

– Как насчет выпить или более обстоятельно пообедать вместе?

– Всю следующую неделю меня не будет в городе, – ответила она. – Не думайте, что я пытаюсь от вас отделаться! Давайте через неделю? Я позвоню, когда вернусь.

– Договорились, – откликнулся Джастин, подозревая, что Матильда все-таки хочет от него отделаться.

– Только зовите меня Мэтти, и давайте на «ты», – предложила она. Возможно, подозрения были напрасны.

Через неделю пришел написанный от руки ответ Августа Энгеля – краткий и по существу, хотя не такой, на какой надеялся Джастин.

«Уважаемый мистер Фармер!

Я уже отошел от дел. Вас может заинтересовать приложенный документ. Это фотокопия – если захотите, можете оставить себе.

Ваш

Август Энгель»

К письму прилагался аккуратно сложенный вчетверо лист бумаги А4. Копию сделали с листа меньшего размера и из-за низкого качества печати бумага выглядела постаревшей. Документ представлял собой письмо от 10 мая 1933 года. Вверху страницы красовалась надпись «Ар-Кей-Оу Радио Пикчерз, Инк.», а рядом знакомый логотип глобуса с мачтой, испускающей радиосигналы.

«Уважаемый мистер Энгель!

От всего сердца благодарю вас за любезное и увлекательное письмо из Манчестера, что в Англии. Я очень счастлива в Калифорнии – спасибо, что интересуетесь! Следующий фильм со мной под названием “Дьявол требует” выйдет в конце нынешнего года. Я снялась в нем с Адольфом Менжу. Надеюсь, вам понравится.

Искренне ваша, Жанетт Маршан»

Джастин с десяток раз перечитал письмо и долго рассматривал подпись внизу страницы – раньше он никогда не видел подписи Жанетт Маршан.

Две недели спустя от Энгеля пришла еще одна записка:

«Мистер Фармер, в следующий вторник примерно с 12:00 я буду в пабе “Касл энд Кинг” на Уордор-стрит. Если пожелаете встретиться, я с удовольствием отвечу на ваши вопросы о Жанетт Маршан.

Август Энгель»

Глава 14

Небольшой паб находился недалеко от пересечения Уордор-стрит и Оксфорд-стрит. Джастин часто бывал в Сохо на кинопоказах, в том числе в двух кинозалах на Уордор-стрит, тем не менее в этот паб не заходил ни разу.

Он пришел заранее, аккуратно протиснулся мимо посетителей, толпившихся у барной стойки, и заказал пинту биттера. Пока он ждал, сзади кто-то тронул его за локоть. Джастин оглянулся. За ним стоял худой и рослый седовласый мужчина.

– Полагаю, вы мистер Фармер? – спросил тот.

– Да. А вы, стало быть, Август Энгель. – Стиснутый очередью, Джастин все же извернулся, чтобы пожать ему руку. Рукопожатие вышло неожиданно крепким. – Позвольте вас чем-нибудь угостить.

– Холодный крепкий лагер, пожалуйста. Я займу нам место.

Расплатившись, Джастин отнес обе кружки за столик, где еще не убрали посуду и следы разлитого пива после предыдущих посетителей. Энгель уже держал в руках наполовину выпитую кружку. Они с Джастином выпили и некоторое время молча рассматривали друг друга.

Энгель выглядел здоровым, хотя и старым – лет восьмидесяти на вид. Поредевшие волосы на макушке были слегка зачесаны набок, белая борода тщательно пострижена. Голубые глаза немного слезились. На спинке стула висела трость.

– Спасибо, что согласились встретиться! – сказал Джастин, перекрикивая шум в зале.

– Рад знакомству, – откликнулся Энгель и отпил еще несколько глотков из начатой кружки. – Как поживаете?

– Хорошо, спасибо. Насколько я понимаю, вы сняли несколько фильмов?

– Только один, и увидеть его можно было лишь в Германии. Фильм не лучший – при съемках мы столкнулись с трудностями. В Великобритании и Америке его, насколько я знаю, не показывали. Другое дело телевидение… Впрочем, вы вряд ли знакомы с германским телевидением.

– Увы, нет.

– Вы тоже снимаете фильмы?

– Нет, я критик, обозреватель, историк кино.

– Ах да, вы упоминали, что пишете о Кодексе Хейса. Дело далекого прошлого.

– Кодекс отрицательно влиял на кинематограф в течение тридцати лет. Многие фильмы из-за него так и не были сняты, многие другие пропали, а остальные оказались загнаны в строгие рамки. Почти все, кто связан с кино, слышали о Кодексе и считают его разновидностью цензуры, только дело обстояло еще хуже.

– И вы написали об этом книгу?

– Я сейчас над ней работаю.

Вновь повисло молчание.

– Вы хотели задать мне несколько вопросов, – наконец проговорил Энгель. – Буду рад ответить по мере сил.

– Списка вопросов у меня нет, – ответил Джастин, чувствуя, что разговор складывается не так, как он ожидал. – Мне хотелось с вами встретиться главным образом из-за Жанетт Маршан.

– Да, конечно. Увлекательная тема для нас обоих. Пожалуй, более интересная, чем Кодекс Хейса.

– Вы прислали мне копию письма, которое она вам написала. С тех пор прошло много лет. Вы тогда ответили, узнали что-нибудь о ней?

– Нет, не ответил.

– Она писала в ответ на ваше письмо?

– Верно. Я был молод, воображал, что влюбился, и написал ей письмо, а она ответила.

– Но ведь этим не кончилось?

– Что?

– Ваше знакомство с Жанетт Маршан.

– Нет, потом я узнал ее ближе. Много лет спустя.

Энгель допил первую кружку и принялся за вторую. Джастин едва отпил от своей.

– Похоже, вы не очень хотите об этом рассказывать – и не обязаны, конечно, – заметил он.

– Вы задаете не те вопросы. Впрочем, как иначе – ведь мы с вами друг о друге ничего не знаем, не считая общего интереса к Жанетт Маршан. Я буду рад поговорить о ней с вами, только наше знакомство – долгая и сложная история. Я ведь немец, как вы знаете, и одновременно британец, о чем вам, вероятно, неизвестно. Я прожил трудную жизнь. Большую часть правления Гитлера провел в Германии, втихую мечтая об Америке, об Англии, о побеге от всего происходящего. Обожал великих американских кинозвезд, таких как Жанетт Маршан, а моя страна затеяла войну, и я очутился в ловушке.

– Вы воевали? Служили в немецкой армии?

– Нет, нет, в этом я не участвовал.

Джастин вспомнил, что Флоренс Роубсон рассказывала об интервью Энгеля по телевизору.

– Насколько я понимаю, вы были знакомы с Лени Рифеншталь?

Энгель взглянул на него с удивлением.

– Да. Мы несколько лет работали вместе.