Саймон Грин - Просто ещё один Судный День

— Ничто так не пробуждает совесть, как смерть, — сказал Ларри. — Небеса и Ад кажутся намного ближе...

— Если вам нужен профессиональный частный сыщик, почему бы не попросить меня? — немного смущенно спросил я.

— Ты никогда не любил играть в команде, Джон, — беззлобно сказал Жульен. — И, если быть честным и вспомнить историю твоей... семьи, никто в Темной Стороне не будет чувствовать себя приятно с тобой во главе.

— Он прав, — сказала Сьюзи, лениво прислоняясь к стене и складывая руки на груди. — Тем не менее я могу перестрелять их всех, если захочешь.

— Может быть позже, — сказал я. Невозможно узнать, когда она шутит, а когда нет. Может быть она сама не знает. — А что с ним? — я указал на Уокера, вежливо стоявшего рядом со столом. — Почему он не часть новых властей? У него больше опыта управления Темной Стороной, чем у вас всех взятых вместе.

— Они просили меня, — спокойно сказал Уокер. — Но я не согласился. Ни для кого не секрет, что я думаю по поводу Темной Стороны; мои последние попытки навести хоть какой-то порядок среди разных Сущностей Улицы Богов... не сработали достаточно хорошо. Меня вызвали, чтобы организовать, упорядочить и модернизовать различные церкви, религии и Сущности, но, несмотря на все мои усилия... довольно быстро стало еще хуже. Не моя вина, что ничего не удалось изменить. Верующие могут быть такими педантичными и очень упрямыми. А потом вмешался Панк-бог опасной бритвы, и все очень быстро рухнуло в тартарары.

— Да, помню, — сказал я. — Какое-то время в самых различных частях Темной Стороне было не протолкнуться от Сущностей, бегущих с Улицы Богов и плачущих, как дети.

— Ну, до некоторой степени, — сказал Уокер. — В любом случае я чувствую, что лучше всего могу служить интересам Темной Стороны как исполнитель, а не как тот, кто принимает решения. — Он слегка улыбнулся. — До тех пор, пока новые власти не докажут свою некомопетентность или неумелость; вот тогда я постараюсь остановить их.

— Вы так и сделаете, верно? — спросил я. — Внезапно, жестоко, со злобой ко всем их.

— Это именно то, что у меня получается лучше всего, — ответил Уокер. — Я всегда считал, что возможность внезапной смерти заставляет ум удивительно хорошо сосредоточиться.

Новые власти уставились на Уокера, впервые продемонстрировав признак единения.

— Давайте перейдем к делу, — сказал я. — Вы позвали меня сюда из-за Идущего Человека. Почему вы не хотите, чтобы он был здесь? Действительно ли будет так плохо, если он уничтожит несколько из наших самых известных отморозков и вообще выкинет весь мусор?

— Этот Идущий Человек отдает предпочтение тактике выжженной земли, — прошептал Уокер. — Как бы плохо не было это место... есть кое-что, что стоит сохранить.

Я улыбнулся.

— Вы смягчились, Уокер.

— Я уже говорил тебе, — сказал Уокер. — Ужасно, верно?

— А что мы в точности знаем об Идущем Человеке? — спросил я, оглядывая собравшихся.

Как всегда, первым ответил Жульен Адвент.

— Легенда об Идущем Человеке существует на протяжении всей истории человечества. В каждом поколении встречается человек, который заключает сделку с Богом и становится больше, чем человек. Он может посвятить свою жизнь Богу, и если этот человек поклянется служить Свету и Богу всем сердцем и изо всех сил, откажется от всего другого, вроде любви, семьи или личных потребностей... тогда такой человек станет сильнее, быстрее и ужаснее, чем любой другой. Никакое оружие не сумеет ранить его, пока его вера остается непоколебимой и он идет путем Небес. Воля Бога в этом мире, воин Бога, гнев Бога, посланный в мир людей, чтобы наказывать виновных и уничтожать любое зло, которое он может найти. Его называют Идущим Человеком, потому что он идет прямо туда, куда хочет попасть и делает то, что должен сделать, и никто не в состоянии остановить его или сбить с дороги.

— Некоторые Идущие Люди убивали королей, — сказал Уокер. — Некоторые разрушали империи и изменяли судьбу мира. Другие следовали более скромными тропинками, очищая мир от зла смертью только одного человека. Некоторые льнули к тени, некоторые вели армии; и сейчас один из них пришел в Темную Сторону.

— Если некоторые из них были настолько важны, почему я не знаю их имен? — спросил я.

— Вероятно узнаешь, если задумаешься об этом, — сказал Жульен.

— А, — сказал я. — Вроде этого, верно?

— По большей части, — сказал Жульен. — На протяжении истории их никогда не было много. Возможно потому, что никакой нормальный человек не заключит такую сделку, отказываясь от любви, друзей и всего остального — того, ради чего стоит жить.

— Они убийцы, — сказал Ларри. — Хладнокровные убийцы с холодным сердцем. Судья, присяжные и палач в одном лице. Ни милосердия, ни сострадания, ни жалости.

— И только он решает, что является злом, а что нет, — сказал Граф Видэо. — Его не беспокоит, что говорит закон. Для него закон не существует. Он отвечает только перед высшей силой.

— Для Идущего Человека нет оттенков серого, — сказала Энни. — Только полные цвета, строго черный и белый. Теперь ты понимаешь, почему так много людей в Темной Стороне слегка занервничали, когда он появился здесь. 

— С его точки зрения, мы виновны, хотя бы уже потому, что мы здесь, — сказал я. — Да, теперь я понимаю, почему вы считаете, что без меня вам не обойтись. — Я еще какое-то время обдумывал вопрос. — Что мы знаем о нынешнем Идущем Человеке? 

— Ничего, — ответил Ларри Забвение. — Даже настоящего имени не знаем. Он неуязвим ко всем формам дальновидения. Мы попробовали науку и магию, пророков и оракулов, компьютеры, буквально умоляли важных персонажей всех сортов дать нам ответы — никто ничего не знает. Никто не хочет что-нибудь знать. Все боятся быть... замеченными. Твердо мы знаем только одно — он идет сюда. Черт побери, быть может он уже здесь, ходит по нашим улицам, но мы ничего не узнаем до тех пор, пока тела не начнут громоздиться одно на другое.

— Он наказывает виновных, — тихо сказала Джессика Сорроу. — А здесь так много тех, кто хоть в чем-то виноват.

— Но... если никто не может увидеть его, почему вы так уверены, что он идет сюда? — спросил я.

— Потому что он сам нам сказал, — ответила Энни.

— Прислал письмо, очень красиво написанное от руки, — сказал Жульен. — Мне, как главному редактору «Найт Таймс». В нем он предупреждает нас о своей цели и намерениях, и пишет, что будет здесь через двадцать четыре часа. Время почти истекло. Он хотел, чтобы я опубликовал письмо и каждый бы узнал, что он в дороге, и мог привести свои дела в порядок перед тем, как он появится здесь. Очень тактично с его стороны, как мне представляется.