Я, они и тьма - Анна Зимина

немедленно! Ты перешел все границы. Это не достойно сына императора и мужчины. Не позорь себя и отца.

— Да пошли вы! — вспыхнул Малек, покрываясь некрасивыми красными пятнами. Всхлипнул, выбегая из комнаты, и чуть не сбил входящих слуг с подносами. За ними шел, видимо, тот самый управляющий — седой старичок, напоминающий Ходжу Насреддина. Такой же невысокий, с белой бородой и хитренькими узкими глазками. Он внимательно посмотрел на убегающего и всхлипывающего Малека, рассмотрел сорвавшуюся с его лица каплю крови, и я поняла, что император будет в курсе случившегося очень скоро. Интересно, Саву будет что-нибудь нехорошее за то, что руку на наследника поднял? У нас бы его уже волокли на казнь.

Но Сав не выглядел испуганным. Он с улыбкой на меня посмотрел и кивнул на мой благодарный взгляд, а потом коротко поклонился вошедшему управляющему. Я повторила его жест. Как-то само всплыло — видимо, память тела.

***

— Все будет сделано в самые кратчайшие сроки! — заверил Ирий Ват Горем, управляющий, который слушал, кивал и записывал за Савом, дополняя и давая дельные советы. На меня внимания он не обращал никакого, даже не смотрел в мою сторону. Поддельная рабская цепочка делала свое дело. Сав тоже ее заметил — очень уж ярко блестело это «украшение». Он даже в лице изменился, но отвернулся от меня и продолжил обсуждать дела с управляющим. И чего мне? Стоять и ждать?

На столике стояла еда, накрытая прозрачными колпаками. Красивая, очень аппетитная и очень ароматная. Я не ела со вчерашнего дня еще и от нервов, а сейчас время перевалило за полдень. И чего я жду?

Я смело подошла к столу, расстелила на коленях салфетку, налила воды в бокал и откинула колпак на блюде с мясом и яичницей. Вверх поднялся ароматный парок. Я воткнула вилку в желтый яичный глазок, подхватила мясо, набила рот теплым хлебом… М-м-м! Класс!

Из рук управляющего на пол шлепнулась папка с бумагами, а сам он смотрел на меня со священным ужасом. А что такого то? Ну ест себе девушка и ест.

— Что? — спросила я у него, поспешно выпивая кофе.

Но управляющий возмущенно передернулся и отвернулся.

Что-то не так. Что-то серьезно не так. И я напрягла память. Ничего. Пустота. Воспоминаний Йолы не было! Паника подступила к горлу. Как я без них?! Я не смогу читать, писать? Знать то, что знала она? Мне же конец придет! Быстрый и неотвратимый!

Аппетит пропал, в голове забилась паника. Я громко положила вилку на столик.

— Сав! Принеси мне книгу!

— К-какую?

Но я не обращала внимания на удивление в его голосе и возмущенное кряхтение управляющего «Насреддина».

— Какую угодно! Любую страницу с текстом!

Сав протянул мне листок со списком, который держал в руках.

— Подойдет?

Я попыталась прочесть, но незнакомые буквы остались незнакомыми! Память Йолы меня покинула! Черт! Да я теперь спалюсь, только идиот не поймет, что со мной что-то совсем не то. Одно дело — вести себя немного странно, получив под кожу тьму, а совсем другое — забыть историю, традиции, этикет, правила поведения, суеверия, людей, которые знали Йолу, забыть, как читать и писать, да вообще — все забыть! Я же тут не выживу!

Страх бился в висках, и, откликаясь на нее, закололо сердце. Ну, началось.

Тьма выплыла из пальцев, ногтей.

— Сав, проводи управляющего, — сказала я, изо всех сил пытаясь себя контролировать и пряча руки за спину. Да, еще глаза в пол.

Он, умничка, понял. Подцепил управляющего под локоть, собираясь вывести его из комнаты. Правда, Насреддин не собирался подчиняться приказам, как он думал, рабыни.

— Да где тебя учили, наглая девчонка! Ты должна открывать рот только по приказу! Ты что о себе возомнила? Я скажу твоему хозяину! Где это видано, чтобы рабыня в присутствии мужчин ела? Чтобы приказы отдавала?!

Его белая аккуратная борода тряслась. Он возмущался, говорил-говорил-говорил, и его брюзжание сливалось в сплошное жужжание, которое меня бесило. Я хотела, чтобы его не было. Я хотела, чтобы он заткнулся.

Тьма поняла это как приказ, как команду к действию. Она зашептала что-то в моей голове, кажется, радовалась, а потом вырвалась сплошным черным полотном.

Мое сердце билось как сумасшедшее, вместе с ним пульсировало в голове. Перед глазами потемнело, словно бы на лицо положили темную вуаль. И сознание тоже словно бы затянуло мраком.

Я услышала только, как управляющий внезапно осекся, а потом увидела, как на пол рухнуло его тело. Тьма кутала его, наслаивалась, и он захрипел. Потом перед моим лицом появилось лицо Сава. Он открывал рот, что-то кричал, но я не понимала — как во сне, когда нет сил поднять руку и оттолкнуть. Он что-то сделал, вроде бы использовал магию — я ощутила ее как горячий поток воздуха. Но тьма на это рванула из меня с большей силой. Я видела, как Сав замахивается, чтобы ударить меня по лицу, но мне было все равно. Я не боялась, я просто ничего не понимала, всего лишь отмечала происходящее. Но Сав почему-то так и не ударил.

Вместо этого он обнял меня, привлекая к себе. Погладил по голове, как ребенка и поцеловал в макушку. Начал покачивать меня из стороны в сторону — вправо-влево, вправо-влево…

— Тише, ну, тише. Успокойся, девочка, успокойся, — услышала я его голос. Потом почувствовала тепло его тела, горячую руку на моей макушке — очень уютный жест, прикосновение родом из детства.

И в следующий миг все исчезло. Никакой тьмы. Дико оглядевшись, я бросилась к телу управляющего. Только бы жив был! Только бы был жив… Боженька, пожалуйста! Я не хочу становиться убийцей! Пожалуйста. Пожалуйста.

Сав, рванувшийся к управляющему вместе со мной, уже горячил тело управляющего своей магией. Потом перестал. Встал, перехватил мою руку, которой я лихорадочно пыталась нащупать пульс старика, и сказал:

— Он умер.

Глава 9

Мне было больно до этого? Правда? Мое сердце до этих слов болело? По сравнению с тем, что я испытала сейчас, это был мушиный укус. Я успела только лечь на пол, ощущая, как рвется что-то внутри, а потом заорала от сумасшедшей боли в груди.

Мрак сплошным потоком вышел из меня, расплывшись вокруг полотном. Он густел, становился объемней и все не кончался. Я и представить не могла, что его столько. Краем глаза я заметила, как тьма толкнула Сава в грудь, и он упал. Тьма на миг окутала его, но я уже почти ничего не соображала. В тот момент мне было не