Слезы небожителей - Эйси Джей Миллс

Викери запустил руку во внутренний карман пиджака и вытащил прозрачную карту. Тонкая материя была покрыта серебряным узором, а в ее центре была нарисована женщина в светлом одеянии, возносящая к небу звезду на своих ладонях. Лицо скрыто длинными волнистыми волосами, а за ее спиной развевался полупрозрачный шлейф накидки из полотна ночного неба.

– Но как ты его достал? – спросила Николь, едва оправившись от восторженного оцепенения, и приняла из его рук амон, чтобы получше рассмотреть.

– Признаться, пришлось повозиться с поисками. Родители так сильно хотели избавиться от этих воспоминаний, что спрятали все в старой мансарде. Там же я нашел и записи отца. И если я правильно перевел вот этот фрагмент, – Викери обвел часть текста в дневнике Этана Самаэлиса, – то нам нужно собрать три амона, чтобы открыть портал в Энрию: странника, светлой сферы странника и темной сферы странника.

– Светлой и темной чего? – недоумевающе скривился Леон.

– Сферы… Я не совсем понимаю, что это такое, но вот этот знак в писаниях твоего отца означает странника. – Он указал на крючковатый знак в тексте, схожий с родимым пятном Николь. – Я предполагаю, что люди, родившиеся с этим знаком, являются странниками.

– То есть ты намекаешь, что наша Николь – небесный странник из рассказов твоего отца?

– Не намекаю, говорю прямым текстом. Других объяснений этому совпадению я найти не могу. Посмотрите сюда…

Взяв из рук Николь карту, он приложил ее к странице с нарисованным амоном в дневнике. Символ растущего лунного серпа, венчающий узорчатую рамку, соединился с нарисованным убывающим знаком луны на карте Этана Самаэлиса, оставив в середине пустое пятно.

– Вот здесь, – Викери указал на пустое место, – должна быть карта со знаком странника. Если мы сложим все карты воедино, то получим ключ к открытию пути в Энрию.

– Хорошо, тогда нам нужно где-то найти карты странника и еще одной сферы, – подвел итоги Леон и с тяжелым вздохом повалился на сундук. – Только как нам это сделать?

– Я не знаю, поможет ли это делу, – неуверенно начала Николь, – но вчера тетя передала мне подарок, оставленный моей матерью перед смертью. Думаю, вам стоит взглянуть…

Она протянула Леону маленькую деревянную шкатулку. Искусная работа: резные стенки из темного дерева, тонкие полукруглые ножки, металлические крепления с гравировкой и замок в виде четырехугольной звезды.

– Здесь нет замочной скважины…

– В этом и дело, – развела руками Николь. – У этой шкатулки нет ключа.

Леон еще раз осмотрел шкатулку.

– Хм, механизм довольно сложный. Судя по виду, открывается он нетипичным ключом. Сюда нужно вставить недостающий фрагмент, что-то подходящее по форме, после чего металлическая пластина сможет провернуться и сдвинуть задвижку внутри. Николь, вспоминай, леди Катерина оставляла еще что-то тебе перед смертью?

– Только свой медальон.

Девушка сняла с шеи овальный медальон на тонкой серебряной цепочке и протянула другу. Внутри оказалась только старая фотография счастливой семьи Аверлин, но все же один момент привлек взгляд Леона – маленькое углубление, что сразу навело юношу на мысль о двойном дне в украшении. Он достал из ящика швейную булавку, согнул и с врачебной аккуратностью просунул внутрь. Викери и Николь наблюдали за его манипуляциями с затаенным дыханием. Одно неверное движение, и, возможно, они никогда не узнают о тайне, сокрытой в шкатулке. Но раздался заветный щелчок, и дно медальона открылось.

– А вот и наш ключ, – восторженно объявил он и показал друзьям маленькую звезду.

Николь с восторженным вскриком бросилась на шею Леону. Она готова была его расцеловать, но пораженный взгляд Викери и раскрасневшееся до цвета помидора лицо Леона заставили ее прийти в себя.

– Прошу прощения, я излишне расчувствовалась. – Она мгновенно вернула аристократическое хладнокровие. – Я искренне верила, что у тебя все получится. Наш Леон необычайно умен.

– Умный у нас здесь Викери, а я всего лишь изобретательный, – парировал Леон и передал ей деталь шкатулки. – Мы подождем снаружи, если ты захочешь открыть ее сама.

– Нет, я хочу, чтобы вы остались.

Леон уступил девушке место на сундуке, а сам встал рядом с Викери. То, что было в шкатулке, предназначалось Николь, и отнимать это мгновение было бы непозволительно.

– Да ты у нас настоящий джентльмен! – Викери хлопнул его по плечу.

– Я удивлен, что ты только сейчас это понял, – усмехнулся Леон. – Или ты просто не хотел замечать, опасаясь, что у тебя появится соперник? Я ведь могу подвинуть тебя на пьедестале…

– Еще чего! Боюсь, тебе недостает скромности, мой друг. Обратись ко мне позже, я проведу для тебя пару уроков.

– И этот человек говорит мне о скромности?

– Если вы не возражаете, – повысила голос Николь, вмешиваясь в их братскую перебранку, – я бы хотела тишины!

Юноши пристыженно закрыли рты и уставились на Николь. Юная леди Аверлин осторожно вложила недостающий кусок в замок шкатулки, повернула механизм и под биение собственного сердца приоткрыла крышку. Атмосфера стала такой напряженной, что, казалось, еще немного, и тишина зазвучит, как самая низкая клавиша рояля. Старые петли заскрипели, превращая ожидание в медленно тянущееся испытание. И даже дышать стало страшно.

Леону и Викери оставалось только следить за меняющимся выражением лица Николь. Сначала она выглядела приятно удивленной, но после янтарные глаза заволокли слезы. Капли спокойно хлынули по щекам, и она не пыталась их смахнуть. Ее взор был прикован к предмету в шкатулке.

– Николь? – осторожно позвал Викери, но девушка не откликнулась.

Она сложила руки в молитве и едва слышно прошептала слова благодарности.

Друзья не стали ее тревожить, понимая тяжесть ситуации, с которой Николь столкнулась. Девушка не так давно потеряла мать и вряд ли ожидала получить от нее подарок. Они даже хотели выйти, чтобы дать ей побыть наедине со своими чувствами, но та не позволила.

Николь обтерла щеки платком и наконец улыбнулась. С трепетом в душе она достала из шкатулки подарок матери, и прозрачная карта засияла серебром в ее руках.

Ночью Леон не мог уснуть. Он вертелся с одного бока на другой, не в силах найти удобное положение и успокоить мысли. Самаэлис даже побродил по первому этажу пансиона в надежде усмирить буйство эмоций, но в итоге вернулся в комнату ни с чем. Да и кто бы смог спать спокойно, когда перед глазами стоит неразгаданная тайна, способная изменить жизни и представления многих людей?

И только одна вещь заставляла его нервничать: где им взять третий амон? Если его догадка была верна, то родители пропали в Энрии, а значит, их амоны должны были быть при них. Но тогда почему отец оставил столь важную деталь здесь, на Земле? А если не оставлял, то как дневник Самаэлисов оказался у Ван’Адлера?

– Дьявол, – прошипел Леон.

Он открыл последнюю страницу дневника. Она всегда казалась ему странной, но только сейчас он осознал почему… Почерк был размашистый и нервный, совершенно не присущий его спокойному отцу. Леон предположил, что страница была написана другой рукой, но одно слово перечеркнуло все его сомнения – это его собственное имя. Отец всегда по-особенному писал имя сына. Леон знал это, потому как отец лично учил его алфавиту и правописанию, и именно у него он перенял привычку писать совершенно неуместную черточку над буквой «n». Но если последнюю запись отец оставил собственной рукой, тогда что заставило его позабыть о привычной аккуратности? Чем