Тильда. Маяк на краю света - Кейт Андерсенн

вернулась из своего первого небольшого путешествия; я перестала укладывать волосы в косы, наряжалась по-топольски в брюки и рубаху, завела блокнот с заметками путешественника и казалась себе невероятно смелой. Я открыла новый мир, мир за пределами библиотеки, мир в котором Чак с восторгом стал моим проводником. Да что там — он умел разговаривать с деревьями и мы до полночи слушали сказки старого клена возле музейной башни. Сначала я слышала лишь шутки Чака, но он верил в меня, в отличие от друида из Альпурхи, и не сдавался. В день перед премьерой я услышала!.. Нечто большее, чем шорох молодой листвы, но все еще неразборчивое.

Чак дул мне в нос и говорил, что мы — друзья навек.

А поцеловал Аврору.

Я брела домой до самого рассвета, не особо понимая, куда, собственно, направляюсь. А в башне, воспользовавшись ключом из-под розового горшка меня ждал… он. С братом. А еще объятиями, утешениями, раскаяниями, оправданиями, обещаниями и предложением уехать на край света.

Что сказать?.. Какая на моем месте не поверила бы? Да, всякая, у которой нет мозгов. Они благополучно испарились, и я трепетала от неясного счастья до самого полудня.

Пока на борту «Искателя Зари» не схватили появившегося из ниоткуда Фаррела Вайда, и на свет не всплыла история об отравлении, шантаже, мести, предательстве… и о том, что мы плывем навстречу верной смерти, едва появится Аврора.

История настоящего Чака. Кого-то другого, не забавного эрла Чарльза Кастеллета. Человека расчетливого, хитрого, беспринципного и… злого. Которому было на меня наплевать, как и на всех остальных.

Который был готов угробить половину имперской аристократии, да не вышло.

Раньше мне казалось, что я достаточно хорошо разбираюсь в людях. Я даже давала Авроре советы, приветствуя ее в Вестланде. Но теперь на места мозгов будто зияла черная дыра. Зияла и засасывала все хорошее, что обреталось раньше в голове и сердце. И это было по-настоящему страшно. Страшнее моря Белого Шепота, в котором сирены сжирают людей, если у них нет «защитки» из ларипетры. У меня не было.

У Ро и Фарра тоже. Но у этих двоих были они сами, и больше им, кажется, ничего не было нужно.

Страшнее, чем осознание того, что больше у меня нет свободы, башни, положения и возможности делать, что посчитаю нужным.

Теперь я — некая «привязка». К карте в голове Авроры и каким-то тайным знаниям, которые получил Фарр, влезши записи моего дяди. И нас всех убьет море Белого Шепота.

Кто-нибудь, остановите мир.

Невероятно. Я всегда избегала даже разговоров о политике. Что там — когда схватили дядю-мятежника, я сделала вид, что мне все равно, и лишь тайно стащила его бумаги, надеясь однажды что-то понять. А теперь…

Страшнее, чем факт, что теперь Стольный город за триста двадцать верст. Впервые — за триста двадцать, двадцать одну, две и так далее. А мир велик, огромен и беспощаден к таким идиотам-теоретикам, как я.

Разве ты не этого хотела, Тильда?..

Не этого. Я этого совершенно не хотела. Внутри плескалась чернота, абсолютная, как чернила.

Небо дергалось, и в какой-то момент окно продемонстрировало моему пустому взору странный столп огня, совсем недалеко. Качнуло, и видение исчезло. А через мгновение появилось вновь. Как фонтан, только из пламени.

Мы направлялись через море Духов к морю Шепота, оставляя Мерчевиль справа. Значит, это один из островов Республики. А они вулканические. Да, я оказалась глупа, как пробка, но в академических знаниях кудеснице в Стольном городе нет равных.

Качка будто издевалась, пряча и показывая извержение.

Сгибаясь пополам и кутаясь в серапе, я доползла до окна. Осторожно выглянула вниз, где волны белыми когтями царапали обшивку, и меня вырвало. Гадкое ощущение, забытое с детства, но стало легче. Даже смогла распрямиться.

Извержение вулкана! Черную гору, будто вспухшими венами, изрезала горящая лава. Из верхушки фейерверком выстреливал в темную пустоту огонь. Сползая в море, огненные змеи растворялись не то в ночи, не то в волнах.

Я даже не заметила, что перестала дышать. Мне приходилось читать о ночных шоу вулкана Сольдо в путевых записках канцлера Саймо «До того, как я стал канцлером». Но — не видеть собственными глазами, насколько это зрелище обворожительно.

«Искатель Зари» сменил галс, меня повело и швырнуло о пол, а огненный фонтан уплыл за пределы обозрения. Я схватилась за переборку и подтянулась к окну, выглянула так, что едва не вывалилась, но видны теперь были только всполохи на море. И… странное разноцветное свечение воды сквозь поземку тумана.

А вот об этом явлении мне было неизвестно. Я наклонилась, приглядываясь. И снова едва не выпала наружу.

Тогда, желая узнать больше, я и решила дернуть дверную ручку: дверь оказалась незаперта.

В принципе — если мы пленники и заложники, то факт, что нам отвели каюту, а не карцер в трюме для рабов, должен давать надежду. И еще тот факт, что Ро и Фарру позволяют где-то разгуливать. А меня не закрыли на ключ.

Да, ведь каждый из нас троих — сам по себе некий ключ к тому месту в море Белого Шепота, куда мы плывем. Хотела бы я знать, что это за место, и в чем хотя бы мой ключ.

По узкому темному коридору я шаталась от стены к стене, потом обо что-то споткнулась и свалилась, грохнувшись коленями о длинный угол до искорок перед глазами. Нащупала: ступени. Раз, два, три, четыре, пять… И стена. Нет, очередная дверь. Я толкнула, та подалась.

На палубе было людно. И шумно. Я словно только теперь услышала мир и была неожиданно оглушена и ослеплена. Пираты высыпали смотреть на огненный Сольдо и волшебный свет из моря — отсюда вид открывался как на ладони. На меня не обратили внимания, все больше подкрепляя подозрения в том, что не в таком уж мы отчаянном положении, как могло показаться на закате.

По притолоке я осторожно поднялась с подбитых колен; те дрожали. Пляска огня, темноты и моря снова скрутили внутренности стираным бельем, и пришлось схватиться за живот. Но возвращаться туда, в темноту своей внезапной дыры и каюты — не хотелось. Надо было двигаться, чтобы жить, чтобы хотя бы сохранить мозги. Моя единственная и наибольшая ценность.

Так что, тихонько держась за стены, я бочком просочилась в тень, добралась до борта и вывалила вон очередную порцию горькой дурно пахнущей жидкости. И уставилась в этот непонятный светящийся туман. Море под ним будто горело и не сгорало, то и дело рассыпаясь мерцающими огноньками на поверхности.