Еремей Парнов - Проснись в Фамагусте

— Я попрошу вас, мистер Темба, запастись солью, — Смит отсчитал десять сотенных бумажек, — табаком и мылом для носильщиков, а также взять побольше сушёного творога.

Шерп молча спрятал деньги и пошёл искать менялу, чтобы купить у него нужное количество серебра.

На гималайских базарах одинаково охотно принимались монеты независимого Тибета и британской Индии, французского Индокитая и маньчжурской династии Цинь, а также полновесные николаевские рублевики, тугрики с монгольским знаком соембо и просто слитки с китайскими клеймами.

Чем оплачивал драгоценные активы минувших эпох покоритель Чо-Ойю, Смит не интересовался. Возножно, шерп брал серебро под проценты или же погашал долги поставкой дефицитных товаров. Целиком и полностью полагаясь на опыт и честность проводника, американец предпочитал не совать нос в чужой бизнес. Разногласия возникли поэтому не на финансовой почве.

— Мы можем выступить завтра? — спросил Смит, когда с закупками было покончено.

— Послезавтра, — категорически заявил Анг Темба.

— Хорошо, но понадобится ещё одна лошадь.

— Кому?

— Мистеру Макдональду, альпинисту. Он любезно согласился сопровождать нас.

— Нет, саиб.

— Чего именно нет? — попытался уточнить Смит. — Подходящей лошади?

— В нашем контракте ничего не сказано о мистере Макдональде, сэр.

— Но я не потребую от вас никаких специальных услуг! — воскликнул изумлённый Смит. — Наконец, мы можем сделать соответствующую добавку к контракту. Надеюсь, здешние власти не откажутся скрепить соглашение?

— Дело не в этом, сэр, — неохотно признался шерп. — Однако мне бы не хотелось сопровождать мистера Макдональда в долину.

— Но почему, мой друг? Почему?!

— Как вам сказать, сэр… Одним словом, это было бы мне неприятно.

— Лично вам, Темба, или кому-то ещё? — помрачнев, спросил американец.

— Надеюсь, между собой мы можем быть вполне откровенны?

— Да, я очень уважаю вас, сэр, но знающие люди находят, что у мистера Макдональда чёрная аура. Ему не следует идти в долину.

— Жаль! — огорчился Смит. — А я-то, простак, дал ему слово… Как же быть?

— Наверное, надо подумать, сэр?

— А знаете что, дорогой мистер Темба, не будем пока ничего решать. Какое-то время всё равно уйдёт на подготовку, затем, я полагаю, нам придётся предварительно разведать броды… Мы ведь не пойдём через мост?

— Нет, сэр. Он не выдержит яков.

— Вот видите… Мне так думается, мы проявим разумную осмотрительность, если проведём рекогносцировку.

— Согласен, сэр.

— Мистер Макдональд хорошо знает горы. Думаю, что он справится.

— Но это не выход, сэр.

— Почему? Я так считаю, что если человек присоединился в пути к твоему каравану, то ты за него не в ответе.

— Простите, сэр, но есть разница…

— Хорошо, мистер Темба, — переменил тактику Смит. — Отложим этот разговор до другого раза. Когда вы будете готовы к походу?

— Послезавтра.

— Вот и отлично! Я же тем временем подумаю, как нам быть с этим Макдональдом. Возможно, мне удастся его отговорить… А ламы не смогут помочь? Снять или, там, развеять эту самую ауру? Я слышал, такие вещи делаются.

— Для лам нет ничего невозможного, сэр.

— Значит, договорились! — Смит ещё раз дружелюбно потрепал шерпа по плечу и присел перед стариком тибетцем, торговавшим тёмными кристаллами поваренной соли и колобками мыла, напоминающего речную глину. — Этого добра, думаю, нам тоже стоит прихватить… Пригодится для обмена.

— Я уже взял.

— И пива, Темба! Побольше деревяшек с этим замечательным напитком!

— Конечно, сэр, — просиял шерп, превыше всех земных благ ценивший чанг.

Бамбуковые, косо срезанные по верхушке колена с хмельным кисловатым напитком продавались возле самых ворот, где расположилась вместе со своими яками большая семья лепча — загадочного народа, почитающего предков и птицу улар. Старик со спутанными волосами и куцей седой бородёнкой, видимо глава клана, сидя в сторонке, чертил на земле магические фигуры — янтры. Не принимая участия в оживлённой торговле, он то сердито спорил с невидимым собеседником, то заливался тихим довольным смехом.

Шерпа, разом закупившего весь товар, он встретил неприязненно.

— Чёрная петля вьётся над твоей головой, глупец! — Старик закашлялся, разразился проклятиями и босыми заскорузлыми пятками принялся стирать роковые знаки.

Весёлый гомон вокруг разом утих, и улыбки сменились испугом. Молодые лепча сконфуженно прикрыли лица. Вместо того чтобы приветить столь выгодного клиента, дами[15] обрушился на беднягу чуть ли не с проклятиями. Должно быть, незадачливый шерп, сам того не ведая, совершил нечто ужасное.

Анг Темба непроизвольно вздрогнул и, сунув руку за пазуху, коснулся охранительного амулета. Когти медведя и тигра помогут отвести зло. Нужно лишь незаметно выбросить черно-белую бусинку от дурного глаза.

Он отдал серебро и, подозвав кули, поспешил покинуть нехорошее место. Но что-то остановило его, заставило оглянуться. Старый лепча, бормоча под нос, пускал по ветру белые петушиные перья. Глаза безумца оказались тусклыми и зеленоватыми, как незрелые ягоды можжевельника. Таких бусин не было в охранительных чётках шерпа.

Встретив потерянный взгляд жертвы, прорицатель издевательски засмеялся.

— Торопись, пошевеливайся! — он принялся подскакивать на месте, судорожно сжав кулачки.

Анг Темба с усилием отвернулся и, словно преодолевая встречный ветер, побрёл прочь. Перед внутренним оком маячила чёрная петля с острыми размётанными в обе стороны косицами, точно такая, как на тибетской гадательной доске.

У коновязи, где австралиец Макдональд помогал синьоре Валенти выбрать запасного мула, бедный шерп завертелся волчком и прямиком через заросли тамариска кинулся к воротам. Так хорошо начавшийся день заканчивался на редкость плохо. Непрошеные встречи пророчили беду.

В гомпе на монастырской горе он отдал буддам все оставшееся серебро и попросил верховного ламу поскорее отвести порчу.

Сандаловый старичок коснулся сухими прохладными пальцами склонённой, коротко остриженной головы проводника и пробормотал очистительные мантры. От его прикосновения на душе сразу стало легко и покойно.

— Пришлый дами наколдовал мне смерть, — пожаловался Анг Темба, храня надежду на пересмотр приговора.

— Смерти нет, — успокоил его лама. — Есть только прошлое, будущее и сорок девять дней бардо между ними. Не бойся, иди…

— Может, мне расторгнуть контракт с саибом из страны Америка? — спросил шерп, благодарно ткнувшись лбом в расшитые бисером монашеские сапоги.