Станислав Рем - Пропавшая экспедиция

Ознакомительный фрагмент

— А вот это интересно. — Михаил вновь оторвался от экрана. — Смотри! Археологических экспедиций в районе Граматухи в шестидесятых годах было две. Первая — в шестьдесят первом. А вот вторая — за год до появления в этих местах отца.

— И что?

— А то, что в шестьдесят восьмом с Граматухи вторая экспедиция отправилась к истокам Норы. Однако, как пишет «Исторический вестник», быстро была свёрнута и возвращена на Большую землю. И обеими экспедициями, прошу заметить, руководил профессор Колодников. Более на Граматуху академик не ходил. Скоропостижно скончался в 1971 году… Может быть, я не прав, но, по-моему, это взаимосвязано.

— Что?

— А вот что.

Михаил развернул ноутбук. Сергей уткнулся в экран, на котором светилась следующая информация: «Альманах „Амур“. Содержание…»

— Не понял.

— Помнишь, я тебе рассказывал, как Урманский вспомнил содержание письма, в котором было стихотворение: автор настойчиво просил, чтобы тот стих был напечатан именно в этом номере!

— Это я помню. Что из того?

— А то, — палец Дмитриева тихонько постучал по экрану, — что в этом самом номере печаталась вторая часть воспоминаний академика Колодникова. Того самого Колодникова, который руководил археологическими экспедициями на Граматуху и Нору. И который работал в институте в одни года с моим отцом! Сечёшь мысль? Неизвестный, который прислал стихотворение, наверняка прочитал предыдущий номер альманаха и…

— То есть, — СЧХ прищурил глаза, — ты хочешь сказать, неизвестный прочитал первую часть воспоминаний академика и, зная, что в альманахе будет издаваться вторая часть, специально уговорил Урманского опубликовать стихотворение именно в этом номере?

— Точно! — Мишка от волнения упал на колени. — Колодников и отец скорее всего как-то были связаны… Может, академик поделился с отцом своими находками? Или нет. Не так. — Он нервно провёл ладонью руки по губам. — Колодникова вернули с Норы, ему не дали что-то найти. Вот потому он и предложил отцу решить его задачу. Под видом геологоразведывательной экспедиции. Получить разрешение в управлении для изысканий отцу было проще простого. По крайней мере, значительно проще, нежели Колодникову организовать новую археологическую экспедицию. Как тебе такая мысль?

— Рациональное зерно в ней есть, — вынужден был признать подполковник. И тут же скептически заметил: — Только встаёт два очень неприятных вопроса: кто был заинтересован в том, чтобы Колодников вернулся с Норы, и почему академик решил продолжить поиски чужими руками? А если ещё сюда приплюсовать враньё следователя, то картина вырисовывается очень даже неприятная.

— Простите, Галина Петровна Дмитриева?

— Да.

— Проверка состояния крыш, ЖКХ. Не протекает? Жалоб нет? Состояние карнизов удовлетворительное? Можно пройти посмотреть? Это ваша комната, с балконом? Так, состояние нормальное. В соседнем доме значительно хуже, хотя сдавались в один год с вашим. Так, можно ещё и из соседней комнаты выглянуть в окно? Что ж, неплохо. Так, Амурская, сто сорок, квартира пятьдесят восемь… Распишитесь, пожалуйста. Здесь и здесь… А ещё можно у вас попросить водички. Жарко! А у нас ещё пять домов. Благодарю!

При въезде в город СЧХ после долгого десятиминутного молчания поинтересовался:

— Так как, говоришь, зовут твою новую знакомую?

— Рыбакова. Виктория. А тебе зачем?

Дмитриев сидел вполоборота к Сергею, а потому видел, как морщины избороздили его лоб.

— И живёт она, если не ошибаюсь, по Ленина? В «свечке»?

Мишка опешил от удивления.

— Точно. В четырнадцатиэтажке. А ты откуда знаешь?

— Городок у нас маленький. И по должности положено. — СЧХ бросил взгляд на друга, рассмеялся. — Ладно, не дрейфь. Её двоюродный братишка у меня горбатится. — Его рука потянулась в карман за мобильным телефоном. — Санька. Племяш её покойного отца.

Большим пальцем левой руки следователь быстро нажал несколько кнопок по памяти:

— Санёк, привет. Узнал? Хреново, значит, все богатства мимо пройдут. Занят? Нет? Тогда жду тебя по адресу: Амурская, сто сорок, квартира пятьдесят восемь. Пятый этаж. Второй подъезд со стороны улицы. Нет, брат, это не просто срочно. Это моментально срочно, потому как касается твоей семьи. Всё, отбой.

Телефон вернулся в карман.

— Зачем ты его вызвал? — Мишка отметил, как Щетинин вырулил на Калинина, одну из центральных улиц города, на приличной скорости, значительно превышающую ограничения. — И веди осторожнее.

— Не бойся. Мне ходовую мастера переделывали. Тачку по винтикам перебрали, когда руль переустанавливали. Машина — зверь. Тяжёлая. Не перевернётся.

Джип, взвизгнув покрышками, вывернул на Амурскую, проскочил ещё два квартала и резко притормозил у обочины.

— Приехали. Выгружайся!

Михаил вылез из салона авто, потянулся. Дорога заняла три часа, а потому тело затекло и требовало движения.

СЧХ хлопнул дверцей, прислонился к капоту машины, распечатал новую пачку сигарет, закурил.

— Что скажешь матери?

— Не знаю. — Мишка присел на корточки, опершись спиной о нагретый металл машины. — Да и о чём говорить? Фактически ничего не выяснили. Так, догадки. Фактажа-то нет.

— Надеюсь, — Щетинин с силой втянул в себя сигаретный дымок, — после поездки ты не надумал протопать весь маршрут отца?

— А что? — Дмитриев бросил взгляд на свои окна. — Отпуск большой. Можно и прогуляться.

— Так я и думал. — Сергей швырнул недокуренную сигарету на землю и с силой придавил каблуком. — У тебя точно вместо мозгов моча. Нефильтрованная.

Мишка, чтобы хоть как-то сдержать себя, сунул руки в карманы.

— Опять хочешь встать на моём пути? Мало тогда показалось. Так ты и этим моментом хочешь воспользоваться?

— О, прорвало! — Щетинин тоже спрятал руки в карманы, встал напротив друга. — Наконец-то! Всю дорогу ждал, когда тебя… Жрёт тебя старое изнутри. Ам-ам! Никак забыть не можешь! И как ты в Увале сдержался — понять не могу.

Кулаки Михаила в карманах сжались с такой силой, что он почувствовал, как ногти впились в кожу. Теперь друзья, стоявшие друг напротив друга, напоминали петухов перед дракой.

— А я и не сдерживался. Я действительно всё забыл. Вот только ты мне на мозоль специально наступил. — Дмитриев кивнул в сторону родной пятиэтажки. — Мать до сих пор не знает, в какой заднице благодаря тебе я сидел.

— Мне?! — голос СЧХ чуть не сорвался.

— А кому же ещё? Если бы твоя контора не полезла в наши дела, я бы не обанкротился.