Luide - Записки практикующего адвоката

Если честно, я подумывала, не сбежать ли с работы пораньше — на сегодня было намечено свидание с Владимиром, а мне ведь еще хотелось привести себя в порядок. Однако усилием воли я заставила себя остаться на рабочем месте.

Стрелки настенных часов ползли так медленно, будто и им навевал дремоту дождь за окном. Я то и дело посматривала на циферблат, но минуты категорически не желали бежать веселее. Всегда так — время то отчаянно летит, снося все на своем пути, то вдруг почти замирает, растягиваясь бесконечными мгновениями. И кто выдумал, что время — линейная величина? Видимо, тот человек никогда не ждал завершения тяжелого рабочего дня и ни разу не молил про себя, чтобы ночь с любимым длилась хоть чуточку дольше…

Мои размышления прервал отчаянный стук в дверь.

Я встрепенулась, прекратив гипнотизировать взглядом часы, и обрадовалась — когда есть клиенты, то скоротать остаток рабочего дня много проще.

— Войдите! — громко разрешила я, и дверь распахнулась.

Однако моя радость сразу испарилась, когда я увидела, кто почтил меня визитом. Это была моя давнишняя клиентка, супруга сектанта.

— Здравствуйте, — несколько нервно произнесла она. — К вам можно?

— Конечно, — ответила я, лихорадочно раздумывая, что могло ее вновь привести ко мне.

Что-то мне подсказывало, что навряд ли речь пойдет о тонкостях развода.

— Слушаю вас, — выжидающе произнесла я.

Клиентка теперь выглядела получше, чем при нашей прошлой встрече, и была одета даже с некоторым шиком, однако затравленный взгляд никуда не делся. И она старательно не смотрела мне в глаза.

Ничего не могу с собой поделать, в первую очередь обращаю внимание даже не на лицо, а именно на глаза, и предпочитаю видеть взгляд собеседника. Женщина отводила взор, не позволяя уловить свои мысли, однако и без того было ясно, что она находилась в крайне взвинченном состоянии: дерганные жесты, нервная манера осматриваться по сторонам, будто сейчас кто-то выскочит и схватит ее.

— Скажите, а я могу не приходить в суд? — спросила она, старательно изучая пол.

— В связи с чем? — уточнила я. — Если речь идет о разводе…

— Какой развод? — нетерпеливо перебила она. — Моего мужа судят, за секту.

Конечно, мне пришлось сделать вид, что я впервые слышу обо всем этом. То и дело сбиваясь, клиентка поведала мне, что вскоре после того, как она подала на развод, начался сущий кошмар — прокуратура как-то вышла на секту и возбудила уголовное дело в отношении ее членов, и вот теперь дело передано в суд. В процессе судебного разбирательства потребовалось вызвать дополнительных свидетелей, в частности, мою клиентку, госпожу Ларину. Но она категорически не желала даже показываться в заседании, поскольку отчаянно боялась сектантов и переживала за жизнь и здоровье своих детей.

— Понимаете, если бы я одна была — сама бы на них донесла. Так им и надо, пусть бы за все заплатили! Но у меня дети… — из ее глаз полились слезы — крупные, непритворные слезы.

Мне было ее жаль, тем более, что в каком-то смысле именно я была виновата в ее нынешних проблемах. Конечно, я сделала это из благих побуждений, да и, в общем-то, ничуть не жалела — по крайней мере, новых злодеяний сектанты не совершат, а это уже немало. Однако это дело коснулось других людей, подставляя их под угрозу. Так стоила ли того пресловутая справедливость? Теперь я уже ни в чем не была уверена, но отыграть обратно не получится — что сделано, то сделано. Я свернула на эту дорогу, определив тем самым дальнейшие события: историю с Владимиром и рыдания женщины, которая пришла ко мне, как к своей последней надежде.

Что я могла ей сказать? Это только в фильмах ключевому свидетелю обвинения меняют документы, тайно перевозят в другой город, покупают там жилье и устраивают на работу. Нет, нечто подобное, пусть и в изрядно урезанном виде, есть и в нашем законодательстве, но на практике никто этим не занимается, ссылаясь на отсутствие механизма и финансовых средств. В действительности все проще и прозаичнее, и если уж влиятельные подсудимые пожелают свести счеты со свидетелями, то они могут сделать это без особого труда.

А явиться в заседание госпожа Ларина обязана, иначе может быть осуществлен привод — проще говоря, ее приведет под белы рученьки милиция. Все, что я могла предложить клиентке, это отказаться давать показания — в данном случае это было ее право.

Несколько придя в себя, женщина задала мне пару уточняющих вопросов, после чего поблагодарила за помощь и собралась уходить.

Уже на пороге она вдруг вспомнила и обернулась:

— Простите, я совсем забыла. Сколько с меня?

С этими словами она раскрыла сумку и достала кошелек.

— Ничего не нужно, — поспешно заверила я. — Эта консультация входит в стоимость ранее оплаченного вами пакета услуг.

Женщина посмотрела на меня с сомнением, но возражать не стала, коротко попрощалась и отправилась восвояси.

А я осталась наедине со своими сомнениями относительно правильности своего поступка. Интересно, чем закончится эта история?

По словам моей клиентки, дело о секте рассматривала судья Долженко, с которой я была в напряженных отношениях, из-за этого я не рискнула бы подходить к судье с просьбой разрешить мне присутствовать в процессе. К тому же огласки моей заинтересованности в деле совершенно не хотелось, разве что я могла сделать вид, будто праздно любопытствую. В этом как раз не было ничего сложного, достаточно подойти к секретарю судьи, чтобы уточнить один момент по гражданскому делу, в котором я участвовала, и как бы между прочим осведомиться о причинах такого столпотворения в коридоре. Поскольку дело было громкое и незаурядное, то секретарь тут же с охотой поделилась бы со мной всем, что ей известно, хотя вообще недолюбливала меня ничуть не меньше, чем сама судья Долженко.

Но безопаснее было бы попросить Виноградова разузнать обо всем.

Я настолько задумалась, что даже не заметила, как настал долгожданный конец рабочего дня. Спохватившись, я торопливо собралась, распахнула входную дверь и нос к носу столкнулась с Владимиром.

— Привет! — удивленно сказала я, — А что ты здесь делаешь?

— Забираю тебя с работы, — как само собой разумеющееся, пояснил Виноградов, после чего сделал шаг вперед и поцеловал меня.

Мы упоенно целовались на пороге, будто подростки в подъезде, и это было славно, будто маленькое хулиганство — не от злости, а от бесшабашного веселья.

Впрочем, окончательно переступать через приличия мне не хотелось, так что в конце концов я отстранилась:

— Давай я запру дверь, мы поедем домой и там продолжим?