Александр Лонс - Лавка антиквара

— Ну не скажи! — настаивал я. — В самом деле: насмотрятся порно с натренированными девушками, обработанными мастером-визажистом, увидят, как они это делают, привыкнут к мыслям, что так только и надо, а по-иному не положено. Начнут осуществлять, а потом окажется, что в реальности всё как-то не так, а иначе, а это уже тяжелый удар для неокрепшего организма. За окном-то ходят обычные симпатичные девушки, с естественными волосами, с настоящей, не покрытой тоннами косметики кожей. С живыми природными желаниями и умениями. Возникнут диссонансы, фрустрации, нервные срывы, стрессы, неврозы, крах карьеры… Ладно, проехали… У тебя-то как дела? По работе, имею в виду.

— Тебе-то это всё зачем? — с подозрением прохрипел Инвайтер.

— Да низачем, собственно, — как можно безразличнее ответил я, — так просто спросил. Я тут недавно подсчитывал месячные расходы, сколько и на что денег уходит. Хотел личные траты оптимизировать, но ничего не вышло — хватает только-только. Думал, что у тебя хорошо, а оказывается — тоже проблемы.

— Есть немного. У кого их сейчас нет.

— Слушай, а неужели не бывает трудностей с органами правопорядка? Ведь закон о порнографии не принят? Или уже принят, а я не знал? Вот запрет наложат, что тогда?

— Да ну… такой запрет противоречит свободе самовыражения. Официально да, порнобизнес нелегален, и существует статья, гласящая об ответственности. Но! По сути, законодательства относительно порнографии в России пока нет… Не существует однозначного толкования, что же такое порнография. Но ежели кем-то установлено, что это именно порно, а не безобидная эротика, что не так уж и просто, как кажется, то ещё надо доказать, что имелась цель распространения, а не личного пользования. Может быть, реальные сроки кому-то и давались, но я могу припомнить только условные. Да и то небольшие.

— Да? — удивился я.

— Да. Закон пока ещё не подписан, — продолжал Инвайтер, — но содержание его помню наизусть: «В России запрещено заниматься производством и распространением продукции порнографического характера. К продукции порнографического характера относится наиболее циничное изображение половых актов с несовершеннолетними, животными, садизма». Вот. Не больше и не меньше. И это правильно, ведь уголовным кодексом предусмотрено наказание за секс с несовершеннолетними, за жестокое обращение с животными, некрофилию, изнасилование — именно это и приравнивается новым законом к порнографии. Таким образом, то, что мы сейчас снимаем,— абсолютно законно! У нас — никакого цинизма! Никакого абстракционизма! Причем неподписанный закон уже работает. По крайней мере, у нас, в Петербурге. Моему продюсеру в мэрии прямо так и сказали: «налоги платите, рекламу даете, так работайте! Лучше уж легально, чем подпольно».

— А ты?

— Что — я? Юридически, я всего лишь нанятый на работу сотрудник. Режиссёр. Все трудности — головная боль моего продюсера. Это в начале моей деятельности бывало так, что приходилось совмещать как режиссёрские, так и всякие иные функции. Я тогда был и художником-постановщиком, и оператором, и художником по костюмам, и локейшн-менеджером, и реквизитором, и кастинг-директором. Временами становился специалистом по спецэффектам, монтажером, звукооператором, арт-директором, администратором… и ещё прочая, и прочая, и прочая, всё в одном лице. И что, блин, характерно — нигде этим дополнительным делам режиссёров не обучали даже поверхностно и за большие деньги, ибо не режиссёрское это дело, сам знаешь, где и чем ковыряться. Проходилось ночами не спать, новые области самостоятельно изучать, и часто в авральном темпе. Теперь — всё нормализовалось, и главное в моем деле — неукоснительное соблюдение Принципа трёх фюреров.

— Что ещё за принцип такой? — громко засмеялся я. — Никогда не слышал!

— Что, правда, не знаешь? — обрадовался Инвайтер. — Ну, как же! Это общий закон для всего шоу-бизнеса, не только нашего. Чтобы нормально что-либо организовать в нашей Раше, надо обязательно соблюдать Принцип трёх фюреров. Во-первых, райхсфюрер. Он мозг. Идеолог. Теоретик. Пишет план и жесткое расписание. Разъясняет исполнителям, что они — оберменши, освобождает их от химер стыда, совести и страха перед будущим. Добавляет им великого вдохновения и драйва. Во-вторых, штюрмфюрер. Этот ведёт вдохновлённых оберменшей через огонь и воду к медным трубам. Он добивается неуклонного соблюдения сценария и расписания. Чтобы никто никуда не исчезал, чтобы съёмочная площадка не пустовала, чтобы всё у всех работало и стояло, и чтобы те, кому надо, были готовы начать и кончить, как только понадобится. Наконец — абфальбезайтигунгфюрер, он же — шайзефюрер. Тот, кто суетится, кричит, раздает подзатыльники. Пинками сгоняет оберменшей, уже вдаривших по шнапсу, пиву или травке, и позабывших, что они оберменши, в гримёрку и выгоняет их оттуда на съёмочную площадку, когда наступает «минута икс». Ну, а в случае, если что-то пошло не так и не туда, обязанность шайзефюрера — за всеми убирать мусор и вывозить говно, извиняюсь за мой немецкий. В самом широком понимании. Как ни верти, а присутствие последнего из трех фюреров оказывается главным фактором успеха.

— И кто из этих фюреров ты? — отсмеявшись, наивно спросил я. — Штюрмфюрер?

— Не угадал. Естественно, райхсфюрер. Всё ж на мне. Но иногда приходится исполнять функции шайзефюрера.

— И ты иногда вывозишь говно? Самолично? Как-то не вяжется у меня с твоим образом. Или это в переносном смысле?

— В переносном, конечно. Не так давно происшествие вот было. Актриса одна — не то загналась чем-то, не то сердце слабое, а никто не знал. Ведь никаких подозрений! Молодая сильная девушка, давно с нами работала и ни на что не жаловалась. И потом — мы с некоторых пор без справки от врача на работу не берём. Справку настоящую требуем, не поддельную, из проверенной поликлиники. Но мало ли что — сейчас купить такую бумажку кто хочешь может… Короче: актриса одна во время съёмок, должна по сценарию газировку пить, потом у неё оральный секс. И вот прямо в рабочий момент под камерой, она теряет сознание и всё. Думали — подавилась, захлебнулась. Смотрим — пульса нет, зрачки широкие. Старались, как могли, пока «скорая» доедет — искусственное дыхание рот в рот, массаж сердца… всё без толку. Её партнер чуть импотентом не стал, думали — работать больше не сможет. Ничего, оклемался потом. Вот после и пришлось мне эту ситуацию с полицией разруливать.

Разговор уходил, как мне тогда показалось, в ненужном направлении, надо было срочно менять тенденцию.

— А ещё какой-нибудь прикольный случай рассказать можешь? — в надежде спросил я. — Только веселый, без летальных исходов.