Александра Брагинская - Муниципальная ведьма

— Здесь есть какая-то полость, — вдруг заявил тот, который орудовал щупом, и указал на стол.

Я сразу поняла, о чём он говорит. В моём кабинете стоял точно такой же стол, и Митяй показал мне, как открывается спрятанный в нём тайник. Пока было холодно, я прятала туда свои тёплые колготки после того, как переодевалась, придя на работу. Сейчас, когда потеплело, мой тайник оставался пустым. Видимо, эти воспоминания отразились на моём лице, а следователь ничего не упускал.

— Вы знаете, как это открыть, — в его голосе звучал не вопрос, а утверждение. — Рассказывайте.

— Нет, — выдавила из себя я.

— За дачу заведомо ложных показаний вам придётся отвечать по статье…

— Снова врёте, — спокойно заявил адвокат. — Она не свидетель, а понятой, и никаких показаний не даёт.

Наверно, Мелентий был прав, но ссориться с прокуратурой очень не хотелось. Следователь и так вряд ли хорошо ко мне относился после нашей стычки, а если я сейчас не сообщу ему то, в чём он нуждается, обязательно отомстит. Всепрощением и милосердием прокуратура отнюдь не славилась.

Я рассказала экспертам, что нужно делать, один из них, надев специальные перчатки, нажал в нужном месте, раздался щелчок, и крышка тайника с противным скрипом откинулась. И следователь, и эксперты одновременно перевели дух. Они нашли, что искали — в тайнике лежали пачки денег, перетянутые резинками.

Потом найденное фотографировали, пересчитывали, упаковывали в специальные пакеты. Мы с Кариной расписались в протоколе обыска, а на Мэрского стали надевать наручники.

— Это обязательно? — поинтересовался адвокат.

— Такой порядок, — веско ответил следователь.

— Врёте. Вы вправе надеть на подозреваемого наручники, но не обязаны это делать.

— Вот пусть походит в наручниках. От этого не умирают.

— Ну, да. Затянете чуть сильнее, снимете их очень нескоро, например, ключ потеряете, глядишь, этим и сломаете его на допросе. Не только наручниками, но и ими тоже. Не выйдет. Я не позволю. А всерьёз прессовать зятя губернатора вы сами не рискнёте. Так что наручники в данном случае — просто садизм, и ничего больше.

Мне стало жаль Мэрского, и я решила вмешаться, пусть даже следователь и обидится.

— Они не садисты, — уверенно заявила я. — Я же ведьма, мысли читаю, так что знаю точно. Они просто боятся, что без наручников Мэр их всех отлупит и удерёт. Так что тут не садизм, а обычная трусость. Если хотите, можно назвать её осторожностью.

Один из полицейских в форме с каменным лицом снял с Мэрского наручники. Следователь смотрел на меня с нескрываемой ненавистью, но я почему-то больше не боялась. Пусть он меня боится!

— Только попробуй сделать мне гадость. Помни — не лягушкой, не жуком! — подмигнула я ему. — Получится очень длинный червь.

Ненависть в его взгляде не исчезла совсем, но частично сменилась страхом.

— Это угроза работнику правоохранительных органов при исполнении служебных обязанностей!

— Чушь, — поморщился Мелентий. — Не позорьтесь, уважаемый. С таким обвинением вас свои же засмеют.

Мэрского, освобождённого от наручников, увели, а я вернулась в свой кабинет. Растерянная Карина пошла за мной и что-то попыталась объяснить, но говорила она очень сбивчиво, я ничего не поняла, а когда попыталась переспросить, она расплакалась и выбежала прочь.

Сразу после обеда первый заместитель Мэрского объявил всеобщее собрание в конференц-зале. Посетителей вежливо выпроводили, входные двери закрыли. Явка получилась почти стопроцентная, всем было интересно, что же происходит. Я села рядом с Кариной, которая до сих пор не успокоилась и то всхлипывала, то вытирала покрасневшие от слёз глаза.

— Вы так его любите? — поинтересовалась я, просто чтобы не молчать.

— Да какая разница, люблю я его или ненавижу? — вскинулась она. — Леночка, неужели ты ничего не понимаешь? Его арестовали, а у нас просто так никого не арестовывают! Значит, посадят, даже если он ни в чём не виноват. Здесь будет новый мэр, и у него будет свой доверенный секретарь. А меня выбросят на улицу, и ещё неизвестно, найду ли я другую работу!

— Попрошу тишины! — громко произнёс зам мэра. — Микрофон я включать не хочу, не люблю я эту штуку. Так что слушайте внимательно, а если кому неинтересно, то двери никто не запирал.

Полной тишины он, конечно, не получил, но теперь его стало слышно, даже если он и не повышал голос.

— Вы все уже, конечно, знаете, что наш Мэр арестован. Статья, по которой его обвиняют — взятка. Деньги нашли. Сумма — сто пятьдесят тысяч американских рублей. Кто сунул, пока не знаю, да и неважно это. Я буду исполнять обязанности мэра до того момента, как освободят старого или назначат нового. Будем надеяться, что органы разберутся и выпустят нашего дорогого руководителя, если он невиновен. А если его вину докажут — что ж, от сумы да от тюрьмы, как говорится.

— Зачем вы нам все эти глупости говорите? — ехидно поинтересовался Митяй. — Всем понятно, что раз арестовали, всё, кранты Мэрскому. Хрен его кто выпустит, не для того хватали.

— Ты, юноша, это брось! Максимализм свой. Я говорю то, что положено сказать. А ты что хотел от меня услышать?

— То же, что и все. Что у нас поменяется при новом мэре?

— Не плачь, юноша, для тебя — ничего. На твоё место никто не рвётся. А вот некоторым остальным я бы посоветовал работу поискать. Ежу понятно, что новый мэр придёт со своей командой.

— Сами-то не боитесь?

— А мне чего бояться? Я — не политик, а хозяйственник. Ещё в горисполкоме работал, ты, молокосос, небось, и слова-то такого не слыхал. Я замом уже у третьего мэра, Бог даст, и при четвёртом работать буду. Ежу понятно, что такими кадрами не разбрасываются, — судя по неуверенному тону, сам он в этом очень сомневался.

— А вашему ежу не понятно, кто Мэрского под монастырь подвёл? — полюбопытствовала я, и Карина возмущённо зашипела, услышав слово ‘Мэрский’.

Мне тоже бояться было нечего, хотя и по другой причине. Даже у упомянутого ежа не могло возникнуть ни малейших сомнений, что при новом мэре должность ‘муниципальная ведьма по защите города от наводнений’ будет немедленно упразднена.

— Говорю же, я не политик, — первый зам недовольно поморщился. — Всех подводных течений не знаю. Но без губернатора тут не обошлось. Они ж родственники, а кровь родная — не водица. Хотя нет, они не кровные родственники. В общем, или губернатор решил взять бывшего зятя на цугундер, или кто-то третий копает под губернатора через его людей. Грязь всё это, не хочу в неё лезть. Есть ещё вопросы?

Вопросы у собравшихся наверняка остались, но работники муниципалитета знали основной закон подобных коллективов — ‘Не высовывайся!’. Все, кроме нас с Митяем, послушно молчали всё собрание. Даже Карина, которая, видимо, ещё на что-то надеялась вопреки здравому смыслу. Мне стало её немножко жалко. Куда делась та уверенная в себе женщина с королевскими манерами? Сейчас она выглядела даже не сломленной, а раздавленной. Что ж, и для королев иногда наступают тяжёлые времена, достаточно вспомнить Марию-Антуанетту. А вот для ведьм лёгких времён вообще не бывает…