Следователь и Колдун - Александр Н. Александров

— Неплохо, неплохо, — Артемий Пакля, профессор метафизики и преподаватель прикладного колдовства одобрительно хмыкнул. — Даже пыли не так уж много. Делаете успехи, молодой человек. — Он легонько похлопал Конрада по спине и направился в другой конец тренировочного зала, где рыжая девушка с короткой стрижкой отправила в сторону тренировочного манекена не шаровую молнию, а фонтан жидкого пламени — распространенная ошибка у новичков.

— Нет! — кричал Пакля, — нет, и еще раз нет! Замкнутый контур! Замк-ну-тый! Это же так просто…

За все эти годы профессор не изменился: он носил тот же самый зеленый сюртук с высоким воротником, такие же зеленые брюки с огромными карманами, охотничьи сапоги и берет с кисточкой, который делал Паклю немного похожим на престарелого художника. Сходство усиливала длинная широкая роба, испещренная разноцветными пятнами и подпалинами, которую профессор носил, небрежно накинув на плечи, точно дуэлянт — плащ.

Ростом Пакля был даже ниже Фигаро: макушка профессора едва доставала следователю до подбородка. Он также был толстеньким, румяным, носил на лице аккуратные усики, которыми очень гордился, никогда не повышал на студентов голос и вообще излучал добродушие в невиданных объемах.

…Если бы Фигаро пришлось столкнуться с Паклей в открытом колдовском поединке, то первым что сделал бы следователь, был бы позорный побег. Причем очень-очень быстрый.

Фигаро вздохнул, тихонько выругался и, сформировав небольшую шаровую молнию, швырнул ее в манекен.

Взрыв. Несчастная деревяшка, не выдержав надругательства, наконец, развалилась пополам. Конрад зааплодировал.

— Обалдеть! Фигаро, ну ты зверь!

Следователь, изобразив на лице предельный энтузиазм, сделал вид, что переводит дух. Он мог бы разнести чертову деревянную куклу в пыль, но инструкции есть инструкции.

— …та-а-ак, уже лучше! Тренируемся, тренируемся!‥ Если нужно сменить манекен — дергайте за шнурок! Не стесняйтесь!‥ О, юная леди, да вы делаете успехи!

— Голова болит, — это была девушка-староста, которую Конрад называл «Шэн». — И запястья ломит.

— Это нормально, — кивнул Пакля, — не переживайте. Отдача. Сиречь компенсирующий импульс. Заклятье создает в своем источнике — в вас — нечто вроде зоны пониженного давления в которую устремляется окружающий эфир. Со временем ваше тело привыкнет.

— Но разве это не опасно?

— Опасно, — согласился профессор, — но не в случае шаровой молнии. Это не особо энергоемкое заклятье. Однако, вы правы в том смысле, что колдовство более мощное требует учитывать эффект отдачи. У нас в программе этой теме уделено сто двадцать часов — более чем достаточно. Так что не переживайте.

— Но, — девушка тяжело дышала, — ведь есть специальные устройства…

— Да-да, — перебил Пакля, — есть распределяющие реверсоры, которые нивелируют эффект отдачи. Очень хорошо, что вы о них знаете, юная леди. А теперь забудьте о их существовании навсегда… Понимаете, ваше тело учится реагировать на эфирную перегрузку и, со временем, вы инстинктивно будете чувствовать приближающуюся эфирную контузию. А с реверсорами… С этими компенсаторами вы не научитесь такому никогда. И если вдруг их не будет под рукой, вполне можете погибнуть… Боль в мышцах пройдет. Голова тоже. Зато очень скоро вы почувствуете что стали сильнее… Та-а-ак, руки держим прямо…Накачка… Очень хорошо! А теперь объективация и… бросок!

Вспышка. Грохот. Запах паленого дерева.

— Хорошо, хорошо… Тренируемся… О, господин Таккер! Великолепная шаровая! «Идеально» с занесением!

— Так это и не сложно, вроде… — белобрысый Таккер задумчиво рассматривал падающие с потолка ошметки тренировочного манекена. — Раз, два, три — бабах. Но красиво.

— Вот и хорошо, что несложно. Вам это заклятье, кстати, сдавать милейшему господину Нерону Фрикассо, который ныне преподает у нас квазиматематику. Раз у вас все так хорошо получается, попробуйте поэкспериментировать с переменными внешнего окружения… Например, сделайте молнию зеленой.

— Хорошо, — Таккер пожал плечами и сосредоточился. В воздухе над его ладонью сгустился светящийся шар, который, спустя несколько мгновений, мигнул и стал нежно-салатным, а затем с треском взорвался.

…Если бы Таккер попробовал провести подобный опыт где-нибудь за пределами Академии, его бы пришлось смывать со стен при помощи шланга. Однако здесь, в стенах, напичканных защитными экранами, взрыв шаровой молнии перед носом белобрысого закончился лишь легким испугом и слегка подпаленными бровями.

— Видите? — профессор усмехнулся, потирая руки, — Одно неизбежно тянет за собой другое. Все элементы в любом заклятии связаны между собой и любое, даже мельчайшее изменение одного из них требует корректировки всех остальных… Вашему курсу, к счастью, не придется этим заниматься — вы практики. А вот если бы вы пошли в цифровики, вы бы столкнулись с такой математикой, что — уй! Это безумно интересно, но требует определенного склада ума… М-м-да-а… Надеюсь, теперь вы понимаете, почему подобные эксперименты запрещены за пределами Академии. Напоминаю: если о таком станет известно — и если вы останетесь живы — отчисление без права восстановления! Хотите тренироваться — эти залы ждут вас. Но только здесь!‥ О, отлично, госпожа Фин! Просто отлично! Еще день-два и можно подавать на первый боевой разряд!

— …Ф-ф-фу-у-ух, черт дери! — Конрад, морщась, поскреб пятерней затылок, — Башка сейчас треснет. И плечи ломит, будто уголь разгружал… Фигаро, это, часом, не контузия?

— Нет, — следователь, против воли, улыбнулся, — не контузия. При контузии ты бы уже лежал на полу и не мог даже «мама» сказать. Это просто отдача. Скоро пройдет… Слушай, а ты не помнишь, что у нас после практики?

— Математика. — Конрад скривился. — Две пары. Если переживу, то ловим наших на выходе и сразу в «Три на три»… Хорошо хоть здесь недалеко — пять остановок…

— … не понимаю, — Елена Шанталье, староста группы, тряхнула головой, отбрасывая с глаз непослушную челку, — почему ты, Конрад, вечно ноешь, что не любишь математику? У тебя же по «квази» сплошные «идеально».

— Так я ее со страху всегда на три темы вперед учу, — Конрад тяжело вздохнул. — И вот его нагибаю помогать, — он кивнул на Таккера, развалившегося на широком деревянном сиденье у окна вагона и с ехидной улыбкой пускающего клубы сигаретного дыма в сторону таблички «Не курить!»

… «Подвеска» — электрический поезд прицепленный к протянутому над улицами контактному рельсу, скрежетал и плевался искрами, плавно входя в очередной поворот. Вагоны были не то чтобы битком, но даже большинство стоячих мест были уже заняты — приближался вечерний час пик.

Следователь впервые ехал на «подвеске» — она была новшеством, подаренным Их Величествами Столице три года назад. Новые линии постоянно строились и достраивались; горожанам очень понравился новый вид транспорта, которому было плевать на погоду и дорожные пробки. Приятно удивила Фигаро и стоимость поездки: заплатив серебряк и получив из рук усатого кондуктора зеленую картонку билета можно было ездить по городу, сменяя поезда,