Светлана Чехонадская - Саваоф

— Да я бы за миллион не стала смотреть все это заново! — воскликнула Марианна. — А ведь я вас всегда предупреждала: дурацкое развлечение!

Чтобы скрыть друг от друга испортившееся настроение, мы не торопились разойтись — посидели на кухне, поболтали о разных несущественных вещах. Но напряжение не спадало, хотя Елена оправилась настолько, что пошутила на тему своей смерти. «Повеситься некрасиво! — так она сказала. — Лицо все какое-то кривое. Я лучше отравлюсь!» Все стали весело плеваться и стучать по дереву — и настроение ухудшилось еще сильней.

Утром Алехан ушел на работу раньше обычного — я спала. Когда же проснулась, то обрадовалась, что мужа нет: иначе пришлось бы обсуждать произошедшее, а разговоры о «Саваофе» теперь казались мне неприличными. Конечно, все притупится; день-два — и мы поймем, какой ерундой был этот сеанс, но эти день-два должны пройти...

За завтраком я подумала о том, что сказала Марианна накануне: «А если бы Антон и Елена увидели эту версию сразу — в день ссоры? Как бы это повлияло на реальность?» Правда, это старый вопрос: как пророчество изменяет то, что предсказывает? И главное, как проверишь? В этот момент раздался телефонный звонок.

— Ты еще не ушла? — бодро спросила Марианна, даже не поздоровавшись.

— Как видишь, — ответила я.

— Заболела?

— Да нет. Я позднее ухожу. Я ведь начальник отдела. Мне можно...

— Ты знаешь, что мне пришло в голову... Не может быть, чтобы этот «Саваоф» был такой дурак. Я тут остыла и спокойно обо всем подумала. По-моему, он очень логичен. Даже до примитивного. Наш с Микисом разговор о земле, с его, компьютерной, точки зрения, вполне предсказуем. Весь вечер я говорила только о деньгах, было видно, что это главная моя боль. Так почему бы мужу не откликнуться на мои просьбы и не предложить продать землю?

— Но ведь он решил продать ее не из-за тебя.

— Ну и что! «Саваофу» вовсе не обязательно это знать. Он может рассуждать так: у жены истерика по поводу денег, а где их еще взять? Я сама надиктовала для разработчиков основные данные про меня и Микиса. Там было сказано: работает в контрольном управлении, зарплата такая-то, но есть возможное наследство. «Саваоф» пришел к выводам о земле по кратчайшему пути, а мы пришли по длиннейшему, но, скорее, нелогичны были мы, а не он. Ведь Микис так раскипятился потому, что знал: разговор о земле состоялся из-за любовницы. Разумеется, ему казалось невероятным, что компьютер мог узнать это. Но Микис забыл, что и жен иногда любят! Нет, все логично.

— Пусть так, но какое это имеет отношение к случаю Елены и Антона? Здесь-то где логика?

— Логика может быть где угодно. Во-первых, они действительно могли ругаться, но скрывают это.

— Или действительно могли покончить с собой, но тоже это скрывают.

— Упражняешься в остроумии? Ну-ну... У меня нет объяснений только тому, что «Саваоф» знал о проблемах Антона. Управление Микиса наткнулось на главную схему увода денег буквально позавчера вечером. Мне он об этом сказал перед тем, как мы пошли к вам, то есть вчера, ты узнала перед просмотром, а Алехан и вовсе после просмотра. Откуда об этом узнал «Саваоф»? Может, прокалькулировал все их имущество и пришел к выводу, что честным образом такого не заработаешь? Ха-ха-ха! Его надо предложить налоговому управлению. Нет, если серьезно, откуда «Саваоф» мог это узнать?

— Точнее, разработчики «Саваофа»... А ты уверена, что финансовые проблемы у Антона есть?

— Микис похож на шутника?

— Нет, — сказала я.

— Так вот, они действительно могли ругаться, причем очень сильно, и тогда версию «Саваофа» можно назвать преувеличенной, но все-таки логичной. Может женщина, всю жизнь прожившая в роскоши, покончить с собой под угрозой разорения и даже тюрьмы? Да. Может мужчина, у которого рухнуло все: бизнес, любовь, честное имя — убить себя? По-моему, запросто. Помнишь, как он сказал: «Все одно к одному», то есть самоубийство жены — это только одно из звеньев в цепи его неудач.

— Но ведь на самом деле он жив, Марианна!

— Вот в том-то и дело!.. Перехожу к главному. В чем смысл программы «Саваоф», ты мне не напомнишь?

— Ты прекрасно знаешь!

— Нет, ты скажи.

— Люди меняют обстоятельства в какой-нибудь истории и смотрят, какие будут последствия.

— Вот! — сказала Марианна.

— Что вот? — спросила я и вдруг почувствовала, как похолодело у меня за шиворотом.

— Ведь ситуация с Еленой и Антоном — это была уже игра!

— Не понимаю, — сказала я.

— Не ври! — торжественно произнесла она. — Елена утверждала, что одну фразу в фильме поменяли! Причем, поменяли кардинально, фактически перевернули ее с ног на голову. То, что было ложью, стало правдой! Ничего себе изменение! Это роковое изменение, ты не находишь? И поскольку фраза касалась только Елены — она сама в этом призналась — то и последствия затронули только ее. Разве это не логично?

— Ой, как интересно! — закричала я в трубку. — Теперь она не отвертится! Я должна, просто должна выяснить правду! Не пойду на работу, поеду к ней. Иначе я лопну, Марианна! Нет, ну какая ты умная!

— Ну, — уклончиво, но удовлетворенно сказала она. — Елены дома нет, я звонила. В клуб, наверное, поехала.

— А который час?

Из комнаты ответили часы.

— Ба! — воскликнула я. — Мне надо бежать!

— Говорила, не пойдешь на работу.

— Что ты, какое там! Я пошутила. До вечера?

— До вечера. Кстати, вот тебе еще одно соображение: жизнь тоже переиграла ситуацию.

— В каком смысле?

— Ну, истина, которую кто-то скрывал в настоящем разговоре, теперь открыта.

— Но ведь открыта только для тех, ненастоящих, — растерянно произнесла я. Уже говоря эти слова, я поняла, что говорю ерунду.

Разумеется, и мы, настоящие, ее вчера услышали...

Наша корпорация занимает восемь кварталов Москвы — почти в центре, в Рублеве. Еще издалека вы видите нестерпимый блеск за домами, в самом конце широкого проспекта. Но это когда солнечный день.

Огромные стеклянные корпуса выстроились полукругом, как древняя крепость. Кажется, что они держат оборону. И это похоже на правду. В стеклянных корпусах работают сто тысяч второстепенных служащих. Никто из них не имеет ни малейшего представления, чем же корпорация занимается. Пятьсот восемьдесят отделов обслуживают фактически лишь бесперебойную поставку материалов и отходы производства. И то и другое — и материалы, и отходы — это люди. Одних ресторанов у нас — двести девяноста. Про туалеты и лифты лучше промолчу. Это что касается обслуживания.

Когда я думаю о стеклянных корпусах, мне хочется смеяться. Наша корпорация не производит ничего реального, все, с чем она имеет дело — это некие счета, акции, балансы, контракты. Поскольку бумаги в этих храмах высоких технологий давно нет, в том числе и той, на которой раньше печатались деньги, и вся документация существует только в цифровом виде, то даже для того, чтобы доказать самому себе реальность собственной работы, зацепиться почти не за что!