Янтарная гавань - Виолетта Орлова

тем фактом, что инициатива действовать исходит от самого пассивного члена их команды.

– Наши спутники напились так, что будут спать до позднего вечера. Кроме капитана и Клока, который следит за каждым моим шагом. Даже сейчас у меня ощущение, что он подслушивает! – заметила Диана и поежилась, с опаской оглядываясь по сторонам. Но ее волнения были напрасны, ибо раторбержцы, утомленные путешествием и одуревшие от свежего морского воздуха, разбавленного устричной настойкой (причем, надо отметить, влияние настойки было в разы сильнее лечебного эффекта от соленого воздуха), спали, беспорядочно развалившись на тех местах, где их застала вчерашняя попойка. – Я попробую, Кирим, развязать путы. – С этими словами храбрая девушка присела возле пленников и продолжила ту работу, за которой ее прошлым вечером уличил Киль. Кстати, последний не появлялся на глаза; вероятно, он забился куда-нибудь в самый темный угол лодки и приходил в себя после жестоких побоев короля.

Хоть узлы были слишком крепкими для слабых и изящных пальцев Дианы, ей все-таки удалось развязать армуту руки. Веревка поддалась еще и потому, что девушка не так давно истончила ее острым когтем. Кирим, оказавшись на свободе, тут же принялся развязывать руки друзьям. Немного повозившись с этим делом, они, наконец, освободились. Бедные пленники, не привыкшие к подобному жестокому обращению, растирали затекшие руки. Тод, скривившись от боли, трогал огромную шишку на лбу.

– И что теперь? – ворчливо проговорил Тин, снедаемый ужасными муками голода.

– Я пройдусь по палубе, посмотрю, все ли спят, – тихо сказала Диана. – У раторбержцев оружие. Мы не можем просто так напасть на них, надо выждать удобный момент.

Высказавшись таким образом, Диана медленным прогулочным шагом пошла вперед, с опаской оглядываясь по сторонам. К своему большому огорчению, она увидела, что Грызун, равно как и остальные члены команды стали просыпаться. Неужели опять их плану не суждено сбыться? Предводитель раторбержцев явно пребывал в плохом настроении. Его квадратное лицо, и без того суровое и хмурое, сейчас выражало то самое беспредельное страдание, какое безжалостно поражает всякого, кто целую ночь не выпускал из рук бутыль с горячительным напитком. Тяжелым мутным взглядом темных глаз он окинул Диану с ног до головы, словно окуная ее в черную трясину, из которой не выбраться. Предводитель резко шагнул по направлению к подруге, а та невольно скривила губы от отвращения, забыв надеть на себя маску игривой и ласковой девушки.

– Плохо спала, принцесса? Не хочешь упасть ниц передо мной за то, что я еще не утопил твоих дружков? – тихо пророкотал мышиный король. Страшный запах спирта и рыбы, исходивший из его глотки, мог бы и вправду повергнуть любого наземь, но Диана предусмотрительно задержала дыхание и даже постаралась улыбнуться.

– Отчего король такой невеселый этим погожим утром? – игриво проговорила она, еще раз деланно улыбнувшись.

Грызун с волнением покачал головой.

– Посмотри вокруг, моя хорошая. Тревожные веяния.

Диана с удивлением огляделась. Море было черным, густым и гладким, а на его глянцевой поверхности отражалось солнце и слепило так сильно, что хотелось закрыть глаза. Но вот, спустя секунду, набежала темная туча, чье присутствие моментально изменило весь пейзаж – стало темно, тревожно, страшно! Откуда-то подул свежий ветер, темные воды слегка взволновались, словно предчувствуя надвигающуюся грозу.

– Ус, что там впереди? – гаркнул Грызун, обращаясь к капитану. Тот, задумчиво прокручивая возле носа воображаемый ус (видимо для того, чтобы оправдать в полной мере свою кличку), важно кашлянул. – Идем по курсу, Ваше Мышайшество.

Грызун опять с неудовольствием покачал головой. По-кошачьи прыгнув в сторону капитана, мышиный король одним движением отнял у того подзорную трубу и, встав на нос корабля, стал с крайне хмурым видом всматриваться вдаль. Несколько раз он, не сдерживаясь, гневно фыркнул.

– Что-то не так, Ваше Мышайшество? – елейным голосом поинтересовался Ус, который в настоящий момент занимался тем, что беспечно вращал колесо у штурвала, без особого, как казалось, понимания цели своих действий.

– Почему на палубе так грязно? – обвиняющим голосом выкрикнул Грызун, не прекращая всматриваться вдаль. Короля вдруг ужасно взбесил беспорядок, царивший на «Когте», хоть он обычно никогда не обращал внимания на подобные пустяки. Всего за один день раторбержцы умудрились навести на судне такой кавардак, что негде было ступить без того, чтобы ненароком не поскользнуться на какой-нибудь ненужной вещице, которую бравые матросы достали из трюма. В беспорядке разбросанные медные кубки, совершенно грязные и жирные, заржавевшие сабли и короткие армутские ножи, ковры, проеденные молью, зеленоватые заплесневелые бутыли с устричной настойкой, рыбные головы и кости, оставшиеся после вчерашнего пиршества, грязное белье, которое никогда не знало стирки, – словом, все это добро, находившееся в отчаянном положении, обещало в ближайшем будущем вытеснить с палубы самих матросов. Грызун впервые за свою жизнь задумался о пользе порядка, и немалую роль в этом, несомненно, полезном размышлении сыграла Диана. Королю ужасно хотелось понравиться прекрасной чужачке – в этом было все дело.

Тощий капитан, в свою очередь, желал нравиться королю, так как от этого напрямую зависело его собственное благополучие, поэтому он послушно поддакнул, пробормотав что-то вроде «никчемных грязнуль», намекая, разумеется, на всех, кроме себя самого.

– Мне нужен Киль! – отдал приказ король. Удивительное дело, но юнга, который все это время успешно скрывал свое присутствие, по первому же зову хозяина вынырнул из мусора, доверху заполнявшего судно. Киль выглядел весьма плачевно: острое лицо его почернело от синяков, рот опух и увеличился в несколько раз, глаза злобно смотрели из-под нависших бровей. Но при всем при этом, на губах его играла услужливая улыбка, словно не понимая вполне, насколько сильно досталось ее хозяину.

– Мои глаза недовольны тем, что они видят! – образно выразился Грызун, указав рукой перед собой. Затем он с насмешкой взглянул на своего слугу. – Ох и славно же я тебя поколотил!

Услышав последнюю реплику, Киль вздрогнул от едва сдерживаемой неприязни, но тут же овладел собой, показывая пример отличной выдержки.

– Что конкретно не понравилось вашим глазам, повелитель? – приторным тоном поинтересовался юнга.

– Вдали я вижу скалистый берег. Но мы ведь еще далеко от материка?

– Скалы? – вдруг живо воскликнул Киль, начисто забыв про все обиды.

– Высокие, каменистые уступы… Они частоколом преграждают нам путь!

Киль всплеснул руками и, подбежав к королю, бесцеремонно выхватил у него из рук подзорную трубу. Когда он принялся смотреть в нее, то с таким усердием вытянулся вперед, словно вознамерился стать продолжением этого оптического прибора. По мере того, как он наставлял увеличительное стекло то вправо, то влево, лицо его приобретало белый оттенок.

– Это вовсе не скалы, – простонал он сквозь зубы. – Вернее, это одна подводная скала. А на ней