Погоня за судьбой. Часть III - Dee Wild

Оказался в кабине, Чеддер хлопнул дверью. Тут же из-за бархана вырвалась плотная серая стена и захлестнула покачнувшийся вездеход валом пыли и песка. Сразу же стало темно, по металлу мелко застучала кварцевая пыль, а я стянула с головы защитные очки, бросила их на приборную панель и шумно выдохнула. Смуглая Софи Толедо изящным движением распустила каштановые волосы с разноцветной прядью, расстегнула разгрузочный жилет и закинула ноги в армейских ботинках на торпеду. Ловко коснулась сенсора на панели.

Из колонок зарокотал гром, и под аккомпанемент шума дождя заиграла старинная рок-музыка. После адской жары шелест воды в динамиках нёс облегчение — нужно было лишь закрыть глаза и дать волю воображению. Мужской голос под ненавязчивый ритм отрешённо запел:

… Оседлавшие шторм…

Мы в этом доме рождены,

Мы в этот мир водворены,

Как дворняга, у которой отобрали кость,

Словно лицедей, живущий взаймы;

Оседлавшие шторм…

Душегуб голосует на обочине,

Его разум извивается, точно змея;

Позволь себе отдохнуть в пути подольше,

Пусть твои дети играют.

Если ты остановишься и подвезёшь его,

Родные люди погибнут.

Убийца голосует на обочине…

Нейропереводчик превращал иностранный напев в русскую речь, выделял едва заметный тихий шёпот самого музыканта поверх мелодии, и от этого голоса по коже бежали мурашки. Это было странное ощущение — когда автоматический перевод причудливо открывал человеку, которому чужд язык оригинала, смысл, более не таившийся за мелодией. А снаружи, в противоположность спокойной музыке, в наш маленький островок спокойствия рвалась настоящая буря.

— А ведь Riders on the Storm — это последняя песня Моррисона. — Софи закинула ноги на торпеду. — Через несколько недель он свалил во Францию и там накрылся медным тазом. «Клуб двадцати семи», будь он неладен… А ведь сколько ещё он мог написать…

— Раз уж выдалась свободная минутка, никто не хочет ячменного? — Ричи заёрзал на месте, и в его руке появилась невесть откуда взявшаяся жестяная банка.

— Ого, наш собственный бармен, — иронично заметила Софи. — И сколько у тебя этого сокровища?

— Хватит, чтобы пересидеть бурю, — самодовольно ухмыльнулся тот, достал из-под сиденья вторую и протянул её Софи.

Девушка взяла банку, взвесила в руке. Запотевшая, только из холодильника, она поблёскивала в полутьме.

— Будешь, командир? — обратился ко мне Ричард.

Я отрицательно покачала головой.

— Нет уж, меня и так растрясло, полдня теперь буду внутренности по местам раскладывать… Софи, ты лучше включи ультразвук, а то мало ли что.

— Точно. Всё время забываю об этих штуках. — Она щёлкнула переключателем, и я почувствовала неслышное давление на барабанные перепонки. — Но я тебя уверяю — в этой машине нам сам дьявол не страшен.

Цыкнув открытыми банками, Ричард с Софи чокнулись. Чеддер отхлебнул и повернулся ко мне:

— Лиз, а долго нам здесь сидеть?

— Мне почём знать? Когда закончится шторм, поедем дальше.

— Ну, ты же вроде как жила тут раньше. Наверное, знаешь всё об этих местах? Сколько длятся такие бури, и всё такое…

Я глядела вперёд, где за казавшимся теперь таким тонким и хрупким лобовым стеклом бешено крутилась серо-коричневая завеса.

— Я никогда тут не бывала, а на севере, где я жила, всё совсем по-другому, — сказала я. — Ты же сам три дня назад всё видел. Или ваша с Софи любознательность распространяется только на кабаки Ла Кахеты? Никто в здравом уме и по собственной воле не сунется за сороковую параллель.

— Ну, может быть, кочевники какие.

— Я что, похожа на кочевника? — фыркнула я.

— Ну хорошо, тогда любители сафари на пустынных клопов…

— Вот только не надо сейчас об этом, — подал голос доселе молчавший Оливер, поёжился и судорожно сглотнул. — У меня от одних разговоров о них спина холодеет.

— Тоже мне, храбрец, — усмехнулась Софи. — Небось, дома от тараканов в шкаф прячешься?

— Пока ты валялась в номере на кушетке, острячка, я провёл эти два дня с пользой и побывал в зоомузее, — раздражённо парировал Оливер. — Посмотрел, что это такое. Два метра в длину, два в ширину. Челюсти — во! Он тебя перекусит пополам и даже не заметит.

— Сходил в музей и заработал себе фобию, — покивала головой Толедо. — Так держать.

— Оливер, ты точно не спутал его с каким-нибудь джангалийским мегаящером? — скептически спросила я. — И детёныш, и взрослая особь мирметеры намного меньше. К тому же, они избегают людей. Иначе как объяснить то, что за пределами пустыни их никто никогда не видел?

— Может быть, я немного преувеличил, но суть от этого не меняется, — упрямился Оливер, выглядывая сквозь стекло в бушующую хмарь. — Почему их нет на севере? Может, им не подходит грунт, и они любят песок. Но я уверен — если они достаточно проголодаются, то пойдут на север, и уж там они себе точно найдут пропитание. Что они здесь жрут? Я уже целые сутки никакой живности не видел.

— Клопы едят молохов, ящериц, пустынных крокодилов — в основном, — заметила я. — Если повезёт, могут и кочевого аддакса поймать. А на десерт они предпочитают слегка забродившую человечину, — ткнула я пальцем в Софию Толедо.

— У меня на случай встречи есть железный аргумент. — Из-за сиденья девушка вытянула за ремень автоматический карабин и со стуком положила на широкую приборную панель. — Пускай приходят, а потом посмотрим, кто кого съест на десерт…

* * *

Уже порядком поднабравшись в духоте и развалившись на втором ряду сидений, Ричард допивал третью банку и заплетающимся языком бормотал:

… — Да-да, я знаю. Первое правило космонавта — никому не болтать, что Земля плоская и не вертится. Но вы представляете, что начнётся, когда все узнают правду?

Из коммуникатора сквозь помехи раздался голос Криса из второго вездехода:

— У тебя одни теории заговора на уме, Рич. Эта байка про голограмму ходит по сети годами. А я тебе скажу, что будет, когда все «узнают правду» — ровным счётом ничего. Всем плевать, кто у руля Конфедерации. Корабли летают, заводы работают, люди живут своей жизнью — и всё это вертится само собой. Живём как жили. Это и называется цивилизацией.

— Ты знаешь, что такое безвластие? — наклоняясь поближе к микрофону, нарочито зловеще произнёс Ричард. — Когда центральной власти нет, все начинают тянуть одеяло на себя. Сперва Конфедерация расколется на отдельные планеты, и ты будешь оформлять визу, чтобы пройти через Врата. Потом государства начнут возводить границы, у кого-то обязательно возникнут претензии на территорию или активов. А там и до войны — рукой подать. Ты сам подумай — зачем нас отправили в эту задницу мира именно сейчас? Они там чувствуют, что центральная власть слаба как