Томас Уилер - Арканум

– Не стой там, мальчик. Иди сюда.

Дойл сглатывает застрявший в горле комок и входит в палату. Дверь с громоподобным шумом закрывается.

Санитар остановился у двери камеры, единственной в блоке, из которой не доносилось ни звука. В остальных безумцы постепенно затихали, были слышны лишь бормотание и плач. Санитар открыл замок. Распахнул дверь. Дойл сделал глубокий вдох и вошел. Дверь за ним с шумом захлопнулась.

Сквозь зарешеченное окно у самого потолка струился слабый свет. Когда глаза привыкли к полумраку, Дойл увидел койку. На ней лежал Лавкрафт, свернувшись. Непонятно, живой или мертвый.

– Говард! – прошептал Дойл.

Лавкрафт не пошевелился.

– Говард, это я, Артур.

По-прежнему никакой реакции. Самое ужасное, размышлял Дойл, если его психика необратимо сломана. Ведь не сойти с ума в таких условиях, наверное, невозможно.

– Говард, я принес вам кое-что. Возможно, вы… – Дойл достал из кармана пиджака новенькие белые перчатки. – Перчатки, Говард. Я знаю, вам очень нравятся такие. – Дойл наклонился и уронил перчатки на неподвижное тело Лавкрафта. – Я подумал, что они… как-то облегчат вам существование.

«Неужели мне придется все делать без помощи Лавкрафта?» – подумал Дойл и испугался этой мысли. Мощный интеллект этого человека и практически безграничная эрудиция во всем, что касается оккультизма, могли бы помочь сложить все воедино. А так, без него…

– Спасибо.

Дойл вздрогнул от неожиданности. Он впервые услышал от Лавкрафта слова благодарности.

– Вы очень приветливы сегодня, Говард.

– Только боюсь… – Лавкрафт пошевелился, – что перчатки мне уже не помогут. – Он поднял голову. На нем была смирительная рубашка, сейчас не завязанная, вся запачканная рвотой и остатками пищи. Черные как смоль волосы, обычно всегда аккуратно причесанные, теперь почти закрывали большие, глубоко посаженные глаза. Щеки покрыты красными пятнами. Он качнул головой, присматриваясь к Дойлу. – Артур?

– Как… вы себя чувствуете?

– Чудесно. Не жалуюсь.

Дойл внимательно вгляделся в него. Степень изменения психики Лавкрафта пока обнаружить не удавалось.

– Я пришел помочь вам, Говард. А вы, в свою очередь, должны помочь мне.

– Вот как? – Лавкрафт пристально посмотрел в глаза Дойлу, словно хотел прочитать его мысли.

– Соберитесь с мужеством, Говард. Сейчас я сообщу вам ужасную весть. Умер Дюваль.

Лавкрафт порывисто задышал.

– Вы лжете.

– Очень жаль, но это так.

Отмахиваясь от Дойла, Лавкрафт снова забрался в тень.

– Какого черта вы пришли? Что вам нужно?

– Говард, он погиб под колесами автомобиля. Но я уверен, это не несчастный случай. Из зала реликвий похищена книга. Очень важная книга.

– Я не понимаю, о чем вы говорите.

– Прекрасно понимаете. Ведь вы…

– Уходите отсюда. Уходите. – Лавкрафт закрылся одеялом.

– Дюваля убили из-за нее.

– Я не знаю никакой книги. Охрана! – крикнул Лавкрафт. – Охрана!

Дойл взял его за плечи и встряхнул.

– У Дюваля в кабинете висит карта…

– Не прикасайтесь ко мне! Убирайтесь вон!

Дойл встряхнул Лавкрафта сильнее.

– Говард, что означает тайна Еноха?

Лавкрафт пронзительно взвизгнул. Вырвался, ударил плечом в дверь. Затем развернулся и уставился на Дойла.

– Кто ты? Черт возьми, почему ты используешь это лицо? Покажись! – Лавкрафт вжал голову в плечи. – Почему ты не убиваешь меня? Убей, и дело с концом.

– Говард, успокойтесь. Я Артур Конан Дойл.

– Нет. Нет. – Лавкрафт шарил глазами по камере в поисках спасения.

Дойл наконец понял. Он подбежал к несчастному, прижал к себе. Лавкрафт застонал.

– Послушайте меня, Говард. – Дойл начал гладить его голову. – Последними словами Дюваля были: «Он проник ко мне в сознание». Говард, нам с вами предстоит ответить на множество вопросов. Вот самые главные. Кто ополчился против нас? Кто сделал так, чтобы вас обвинили в убийствах и упрятали сюда? Кто украл книгу?

Лавкрафт неожиданно посмотрел на Дойла, будто впервые увидел. Дойл кивнул:

– Все в порядке. Вы Говард Лавкрафт, а я Артур Конан Дойл. Больше здесь никого нет.

– Он проник ко мне в сознание. – Лавкрафт вздохнул чуть ли не с облегчением. По его щекам потекли слезы. – Вы правы, Артур, он проник ко мне в сознание. Прошу вас, помогите!

– Непременно. Я непременно вам помогу, – успокоил его Дойл. – А пока напрягитесь и не поддавайтесь. Повторяйте каждые несколько секунд: я – Говард Филлипс Лавкрафт, и все будет в порядке. Ведь мы противостояли более мощным силам, чем эта.

– Арканум, – еле слышно проговорил Лавкрафт.

Дойл кивнул:

– Да, Арканум.

Лавкрафт вздрогнул, а затем снова взвизгнул:

– Нет! Нет!

Дойл сильно ударил его ладонью по лицу, так что остался розовый след. Голова Лавкрафта дернулась, и глаза снова стали нормальными.

– Артур.

– Да, Говард.

Лавкрафт заплакал. Дойл его погладил.

– Меня все покинули. Абсолютно все.

– Мне жаль, что так получилось.

Да, подумал Дойл, после прекращения деятельности Арканума, каждый зажил своей жизнью. Все, кроме Лавкрафта, ведь у него не было семьи и вообще никого из близких.

– Вы опоздали. – Плечи Лавкрафта перестали трястись. – Они меня здесь убьют.

– Кто они? – спросил Дойл.

– Те, с кем нам еще не приходилось сражаться. – Лавкрафт поднял на Дойла заплаканные глаза. – Я знаю, что происходит. Знаю, почему я здесь.

Санитар постучал в дверь дубинкой.

– Десять минут прошли.

Лавкрафт запаниковал.

– Нет! Вы не можете уйти. Они скоро появятся.

Дверь камеры скрипнула.

– Ваше время истекло.

Дойл взял обе руки Лавкрафта в свои.

– Эти убийства как-то связаны? С Дювалем? С книгой?

Глаза Лавкрафта расширились.

– Это длинная история, Артур. Две тысячи лет назад в…

– Выходите! – рявкнул санитар.

Дойл внимательно посмотрел на него и повернулся к Лавкрафту:

– И что?

– Разыщите всех наших, Артур.

Санитар подергал Дойла за пиджак:

– Хватит…

Дойл стряхнул его руку:

– Осторожнее, приятель. Осторожнее, – и шагнул в коридор.

Лавкрафт метнулся за ним.

– Назад, ты, псих, – прохрипел санитар.

– Теперь они меня наверняка убьют. Они следят за всеми нами.

– Клянусь вам, Говард, я вернусь.

Санитар запер дверь камеры и повел Дойла к выходу. А тот продолжал слышать голос Говарда Лавкрафта:

– … Вы пришли слишком поздно, Артур… разыщите остальных… Артур… Артур!..

Десятилетний Дойл сидит на краю папиной койки в палате психбольницы. Наблюдает, как папа трясущейся рукой делает набросок рисунка.