Павел Багряк - Синие люди. Научно-фантастический роман

Братья были копией друг друга, если не считать того, что у Сержа на губах блуждала постоянная улыбка, и потому его губы были скобкой кверху, а Иржи в течение всего разговора с Гардом держал губы скобкой вниз. Седые и длинные усы, растущие под крупными добрыми носами, делали братьев похожими на моржей. «Морж-пессимист и морж-оптимист, — подумал Гард. — Отличный цирковой номер!»

— Иржик, — мягко произнес Серж, — господин комиссар полиции интересуется нашими куклами.

Не поднимая головы, старший Пуся сказал:

— Ему уже мало живых людей?

— Извините, комиссар, — улыбнулся Серж. — Иржик шутит. Задавайте ему вопросы сами.

Гард почему-то откашлялся, словно ему предстояло петь с Иржи Пусей дуэтом. Потом спросил:

— Что нужно, чтобы сделать куклу?

— Талант! — мгновенно ответил Иржи.

— Я имею в виду: что нужно знать о клиенте?

— Есть ли у него деньги.

— Иржику нужны две фотографии, — вмешался младший брат. — Фас и профиль. Снимки мы делаем камерами, установленными в салоне.

— А волосы? — спросил Гард.

— И волосы, — подтвердил Серж Пуся. — Из волос мой брат делает…

— Матрасы! — перебил Иржи и поднял наконец голову с опущенными вниз уголками губ. — Я набиваю ими матрасы, господин комиссар полиции! Зачем еще мне волосы клиента?

— Иржик шутит, — вновь пояснил Серж, как видно не рассчитывая на то, что комиссар полиции обладает чувством юмора. — Из волос он делает парички. Все данные о клиенте хранятся вот в таком пакетике. Здесь фотографии, адрес и имя.

Гард повертел в руках целлофановый пакет и осторожно положил его на край стола.

— Что происходит после того, как кукла готова?

— Делаю следующую, — сказал Иржи Пуся.

Как это ни странно. Гард не испытывал никакого раздражения. Напротив, ему искренне нравился этот старый морж, который находился в том критическом возрасте, в котором человеку уже никто не страшен: ни комиссар полиции, ни президент, ни сам черт со своими чертенятами. Старик шутил! Но разве не прекрасна старость, украшенная не слезами, а шуткой?

— Я понимаю, — дружески улыбнувшись Иржи, сказал Гард. — Но куда девается готовая кукла?

Иржи открыл было рот, но его опередил Серж:

— В сейф нашего родственника Сайруса. Когда-то мы сами хранили свои шедевры, но теперь… Вы согласны, комиссар, что Иржик делает шедевры?

Надо сказать, старший Пуся ни на секунду не прерывал работу. На глазах у Гарда из ваты, смоченной какой-то жидкостью, кусочка пластмассы, бусинок, клея и резины возникала истинная принцесса с золотыми кудрями, по всей вероятности та самая девочка, которая побывала в салоне в один день с Майклом.

О, это был настоящий шедевр, о чем Гард тут же сказал братьям, хотя его слова ничуть не изменили мрачного вида старшего Пуси: сатир был верен себе до конца! Но служба тоже была службой, и потому комиссар спросил:

— Как долго делается этот шедевр?

— Всю жизнь, — ответил Иржи, — и еще четыре часа.

— В таком случае, почему эта девочка не была сделана сутки назад?

Иржи второй раз за весь разговор поднял голову и, кажется, впервые ответил серьезно:

— Не было вдохновения.

Или он вновь шутил?

«Как трудно работать с людьми, имеющими чистую совесть!» — подумал Гард, выходя из волшебной мастерской старого Иржи Пуси.

Серж проводил его до выхода, где с видом человека, случайно остановившегося перед завлекательной витриной детского салона, торчал Таратура.

Прощаясь, Гард произнес:

— Уж извините меня: работа! Кроме того, прошу выполнить одну мою просьбу: этот визит должен остаться между нами.

Серж клятвенно сложил руки на груди.

— А знаете, — не удержался Гард, — много лет назад я был у вас…

— Знаю, молодой человек, — мягко сказал Серж Пуся. — У вас две макушки.

— То есть как две?!

— Есть люди, у которых даже три, — сказал старик. — Право, не знаю, как это отражается на их умственных способностях… Дайте-ка вашу руку. Вот одна… А вот и вторая… Чувствуете?

Гард пощупал свой череп в местах, указанных Сержем, и у него мелькнула мысль, не наваждение ли это? Но старик улыбнулся ему такой реальной и ясной улыбкой, которая тут же успокоила комиссара и еще долго стояла перед его глазами, хотя Гард уже ехал в машине, думая об игротеке Тура Сайруса.

Но двух полицейских из группы Мердока, переодетых в гражданскую форму, Гард все же оставил напротив парикмахерской — у витрины, где крокодил жевал пирожное.

— Шеф, вы действительно уверены, что старики ни при чем? — спросил Таратура, когда «Ягуар-110» выехал из лабиринта улочек на магистраль, ведущую к парку Сента-Клосс.

Гард не ответил, погруженный в раздумье. Потом сказал словно бы сам себе:

— Это прекрасно, что мы оказываемся сильными в глазах лишь тех людей, у которых есть основания нас бояться. Что вы спросили, Таратура?

— Про стариков.

— Отличные моржи! Я даже выделил им охрану.

— От кого?! Они нужны лишь тому свету!

— Не шутите так грубо. Они нужны тем, кто ими пользуется. Неужели вы не понимаете, что у них происходит утечка информации? Пусть не по их вине, пусть даже вопреки их воле, но кто-то пользуется данными о детях!

— Кто же?

— Наберитесь терпения. Думаю, Тур Сайрус поможет нам ответить на этот вопрос…

Перед Гардом, сидящим за рулем, на приборной доске зажглась синяя лампочка. Таратура надел наушники и взял в руки маленький микрофончик.

— Алло, алло! Вас слушает Таратура! Хьюс? Что передать шефу? Так… Так… Так… Минуту! Он говорит; шеф, что вы дали ему слишком неопределенную задачу: скорость «пумы» неизвестна, маршрут тоже…

— Чего он хочет? — прервал Гард.

— Хьюс, шеф спрашивает, чего вы хотите? Совета?.. Он просит вашего совета, шеф.

— Приблизьте ко мне микрофон, — сказал комиссар. — Хьюс, вы меня слышите? Прекрасно. Средняя скорость «пумы» вам известна? Известна. Превысить ее они могли? Не могли, иначе привлекли бы к себе лишнее внимание. Сколько шоссейных дорог выходит из города Нью? Отлично. Сколько в вашем распоряжении людей? Пятьдесят восемь человек. Что вам еще нужно? Вы понимаете, что мы не имеем права упускать даже паутиновые нити, ведущие к преступникам!

И Таратура погасил свою лампочку.

— Самый лучший совет, который я мог бы ему дать, так это быть умнее, — сказал Гард, направляя машину к той части огромного парка Сента-Клосс, где были Продолговатые пруды.

Игротека «Крути, малыш!» находилась именно там.

Играла музыка, крутилась карусель, трещали хлопушки, взлетали ракеты, ползли танки, стреляя на ходу водяными залпами, визжали и смеялись дети — все это свидетельствовало о том, что фирма «Крути, малыш!» отнюдь не загнивала даже в период летних каникул. Два огромных резиновых слона отвесили полицейским низкие поклоны, как только Гард с Таратурой бросили в кормушки по десять леммов, и развели в стороны хоботы-шлагбаумы, пропуская гостей на территорию игротеки.