Фагим Лукманов - Пленники подземного тайника

— Среди них есть научные книги, авторы которых — виднейшие спелеологи. В одной из тетрадей Ишкильдина есть такая деталь, — Галин открыл тетрадь на странице, где была начерчена какая-то схема. — Это план окрестностей реки Белой, выполненный по памяти. А вот эти знаки соответствуют пещерам, известным в том районе. Пещера Карякэ начерчена с особым старанием.

— Так… Расскажите, пожалуйста, зачем вы начали разыскивать их попутчиков.

— Попутчики выгрузились в таком далеком от населенных пунктов месте, что это вызвало подозрение.

— Так, так… — Захаров снял телефонную трубку. — Алло!.. Салимов прибыл?.. Пусть войдет!

Вошел шофер, доставивший на берег Белой ребят и их странных попутчиков. Захаров протянул ему фотографию.

— Не узнаете ли кого-нибудь здесь, товарищ Салимов?

Это была одна из площадей Москвы. Человек пятнадцать стоят полукругом и слушают девушку-гида. Позади автобус, на котором написано «Интурист».

«Иностранцы, — подумал Салимов. — Какие у меня могут быть знакомые?»

Но тут его взгляд остановился на одном человеке.

— Во! — вскрикнул он. — Этот ехал со мной!

— Кажется, Максимычем называл его попутчик.

— Посмотрите повнимательнее! Он ли?

— Он! Он! Когда со мной разговаривал, тоже стоял этим же боком ко мне. Только одежда… Здесь он хорошо одет. А ехал со мной в очень простой, рабочей одежде…

— Ну, — сказал Захаров с улыбкой. — В дальнейшем будьте осторожны с такими. До свидания, товарищ Салимов!

— До свидания, товарищи! — Салимов бесшумно закрыл за собой дверь.

— Что скажете, капитан?

Не думал, что в этой истории замешан иностранец.

— Спасибо вам, товарищ Галин, вы нам здорово помогли. Мы тут из-за одного болтуна-автоинспектора потеряли несколько дней. Видел он этих самых попутчиков. Посадит их на машину. Но перепутал номер машины и день. Ввел нас в заблуждение. Хвастун несчастный.

Когда мы, наконец, установили номер машины, вы уже были с Салимовым в пути. Ну, ближе к делу. Познакомьтесь-ка с этой бумагой.

Это было донесение, напечатанное на машинке, в котором сообщалось, что на одной из станций Южно-Уральской железной дороги найден брошенный рюкзак. Он продырявлен дробью из охотничьего ружья и окровавлен. В рюкзаке оказались испорченные продукты, нож, веревки, несколько коробок спичек и книга. На титульном листке книги написано: «Ишкильдин Махмут».

— Кровь на рюкзаке уже проверили и сравнили с показателями крови Махмута и Шарифа, записанными в их медицинских карточках по месту жительства. Анализ показал, что рюкзак мог быть залит кровью Шарифа.

Галин недоумевал.

— Много версий можно придумывать по этому поводу, — сказал он. — Самая простая версия, которая приходит в голову, такая: мальчики между собой не поладили, дело дошло до ружья… У них же оно было… Можно подумать и так: ружье выстрелило нечаянно. И в том, и в другом случае один был убит, а другой, боясь наказания, убежал… Но я не могу этому поверить. Каким образом рюкзак очутился на Южно-Уральской железной дороге?

Не потому ли, чтобы отвлечь наше внимание от реки Белой?

— Ну, это, я думаю, им не удастся, — сказал Захаров, — но мне ясно, товарищ Галин, что мы имеем дело с опытными и умными преступниками.

Галин рассказал о старике-охотнике, которого привез вчера в Энск. Рассказал не столько потому, что сам поверил его словам, но больше потому, чтобы у Захарова составилось полное представление о том крае, где потерялись мальчики и подозрительные взрослые.

— О медведе — это еще ничего, — сказал

— Галин, — такое может сочинить любой охотник.

— Но он рассказал другое: почти на том же месте, говорит, где был убит медведь, он видел упавший самолет. А люди, которые на нем летели, разобрали самолет на куски и спрятали в воду. Богатая фантазия у старика? Когда это было?

— Пять с лишним лет назад.

Захаров помолчал.

— В середине тридцатых годов, товарищ

Галин, транспортные самолеты неизвестной марки стали нарушать нашу государственную границу. Перелетали они границу каждый раз поздно вечером и направлялись в глубокий тыл. И каждый раз летело только по одному самолету. Два из них были перехвачены нашими истребителями, но в обоих случаях самолеты взорвались и ничего от них не осталось. Третий самолет был поврежден зенитчиками. Но и он взорвался, не доходя до земли.

Таким образом, не удавалось узнать, что это были за самолеты и зачем летели. Но установлено, что пять других самолетов, пользуясь темнотой и плохой погодой, проникли до Южного Урала и там исчезли…

— Может быть, старик не фантазировал? — пожал плечами Галин.

— Бывают случаи, товарищ Галин, когда вот такие «фантазии» помогают раскрыть преступление спустя много лет.

Захаров разложил на столе карту.

— Я хочу теперь вас познакомить с планом дальнейших действий. Смотрите, капитан…

ХИЩНИКИ

Прошло немало времени с того дня, когда Шариф и Махмут стали подземными пленниками. Но люди, живущие здесь, остались для них такими же таинственными, как и в первый день.

Обычно, кроме Петра Михайловича, никто с мальчиками не разговаривал. Он почему-то упорно не хотел, чтобы Шариф и Махмут с кем-нибудь встречались. О численности людей они могли догадываться только по количеству посуды и ложек, мыть которые приходилось им: не менее двадцати человек.

В общий коридор ребят не пускали. Поэтому, кроме огорода, они успели ознакомиться только со столовой и кухней. В кухне имелись электрические плиты разной величины, краны с водой, приспособления для мытья и сушки посуды, большой холодильник из блестящего металла.

Столы были собраны из такого же металла. Красивые горчичницы и перечницы, солонки, вазы на столах, нежные цветы у стен, лампы дневного света, хорошее мыло у рукомойников, зеркала — все это говорило о каком-то стремлении этих людей к роскоши. В то же время вместо полотенец они пользовались старыми тряпками. Этим людям явно не хватало домашнего уюта.

Внутри столовой имелись еще четыре двери. Одна из них открывалась в комнату, где жил Петр Михайлович или, как они прозвали его — Огородное Пугало. Вторая вела в большую холодильную камеру. Огородное Пугало выносит оттуда замороженные продукты для приготовления еды. А куда ведут остальные двери — об этом ребята не знали. Через одну из них, по-видимому, люди приходят сюда есть.

Люди эти заняты каким-то напряженным трудом. Иногда они лежат под кварцевыми лучами. Издалека ребята видят их мозолистые руки и крепкие от постоянной физической работы мускулы. Они почти никогда не разговаривают.