Погоня за судьбой. Часть II - Dee Wild

Подняв створ багажника, он выудил оттуда наполненную продуктами коробку с импровизированной ручкой из изоленты и вручил её мне. Сам взял увесистый ящик с какими-то банками и кивком головы предложил следовать за ним. Затем перегрузил несколько ящиков уже без моей помощи — без второй руки от меня было пользы, как от козла молока, — и сдал меня старичку, который тут же увлёк меня за дом, к дровнице и попросил наколоть дров. По счастью, там стоял такой же механический дровокол, что и у Фёдора, и я вполне могла орудовать одной рукой, подсовывая поленья под лезвие и орудуя рычагом.

Переколов львиную долю имевшихся поленьев, я перевела дух, вернулась к машине и помогла Фёдору закатить в дом увесистый газовый баллон. Закончив на этом дела, мы отправились в дальнейший путь.

Лес остался позади, мы снова вышли в поле, и заехали ещё в несколько домов. В одном из них жил одинокий одноногий инвалид, прошедший через какую-то военную мясорубку — очередную из множества. В другом нас встретила пожилая пара — старенькая женщина бок о бок жила со своим парализованным мужем, помогая ему буквально во всём…

Наша машина постепенно легчала, кузов пустел, а я удивлялась тому, как много вокруг тихих и незаметных людей, которые нуждаются в обычной человеческой помощи. Они словно испарялись, таяли в потоке времени, забытые, рассыпанные по этим глухим окраинам. Сколько их таких, пропавших без вести?

— Фёдор, скажи, им некому помочь, кроме тебя?

— Ну как это некому? Конечно есть, кому, — ответил Фёдор, выпуская в окно клуб дыма. — Вот сегодня я, а после праздников Сёма поедет. Потом Колян. Нас тут по округе целая община, помогаем друг другу, поддерживаем, потому что не на кого нам больше надеяться, кроме самих себя.

— А дети? У них что, нет сыновей, дочерей?

— А, ты про детей… Нравы нынче такие, плотоядные, — вздохнул Фёдор. — Дети уходят из дома и не возвращаются, их другой образ жизни сызмальства затягивает — городская зыбучая трясина с её бешеным темпом, тусовками до рассвета, шумом и уличными огнями. А старики остаются в одиночестве, пока дети гоняются за химерами. Ну, а кое-кто в этой погоне спотыкается и больше уже встать не может…

Мы приближались к последней точке маршрута — аккуратному одноэтажному дому на углу довольно обширного участка, огороженного приземистым, но крепко сбитым забором. Рядом с домом возвышался амбар, ворота были распахнуты, а возле входной двери беспокойно метался сгорбленный женский силуэт.

Как только Фёдор остановил машину, старушка подбежала к нам и взволнованно затараторила:

— Фёдор Иваныч, я уж не знаю, что делать… Ветеринар приехать не может! Наших никого не дозвонишься, а у меня Зойка телиться собралась! Батюшки, ну как же я одна-то справлюсь? Ну идёмте, идёмте скорее!

Переглянувшись, мы с Фёдором выскочили наружу и последовали за женщиной, устремившейся к амбару. Оттуда, из едва освещённого нутра, раздавалось жалобное мычание. Створ со скрипом отворился, и мы увидели лежащую на боку крупную бурёнку с белыми пятнами на вспухшем животе, едва укрытую холщовой попоной.

— Вот те раз… А я никогда роды у коровы не принимал, — пробормотал Фёдор и почесал затылок. — Что делать-то будем? Лизавета, ты в этом что-нибудь смыслишь?

Я лихорадочно соображала, пытаясь вспомнить подробности трёхлетней давности, когда мне довелось присутствовать на отёле коровки дяди Алехандро. В тот раз родовспоможением занимались двое здоровенных мужиков, процесс шёл тяжело, и телёнка спасти не удалось — он умер сразу после родов.

Я несколько раз глубоко вдохнула, стараясь унять дрожь в теле, и сказала:

— Надо постелить соломы, и побольше. А сверху накрыть какой-нибудь мешковиной. Чистая есть? — Я повернулась в сторону старушки.

— Есть, найдём! — ответила она и скрылась за воротами.

— И раствор марганцовки несите! — крикнула я вдогонку.

Корова повернула голову, оглянувшись на живот, и замычала особенно жалобно, а Фёдор воскликнул:

— Это мы вовремя приехали, ничего не скажешь!

— Вовремя — не то слово. Вот и воды отходят, — заметила я. — Надеюсь, всё пойдёт как надо… Ладно, по ходу дела разберёмся.

Вскоре вернулась хозяйка, мы обработали корову марганцовкой и подготовили место для телёнка, и как раз ко времени — началась самая ответственная часть работы. Я тщательно замотала мягкой тканью острый обрубок мехапротеза, и мы с Фёдором принялись внимательно следить за бурёнкой, готовясь оказать необходимую помощь. Время, казалось застыло, минуты текли, отсчитывая мгновения мучительного появления новой жизни. В какой-то момент я почувствовала, что нужно вмешаться, и мы аккуратно помогли животному освободиться из тесной материнской утробы. Пупочный канатик был аккуратно перерезан и обработан йодом…

Сидя на подстилке, я держала на коленях голову новорождённого и вытирала его мордочку чистой тряпкой, очищая уши и рот от слизи. Животное пыхтело, стонало и елозило, близоруко вылупив на меня непонимающие чёрные глазёнки, и неожиданно меня просто прорвало, распёрло изнутри. Я заплакала и засмеялась одновременно, нахлынувшие эмоции лавиной сметали всё моё самообладание. Эта маленькая, новая жизнь у меня на руках означала невероятное — оказывается, кроме смерти есть ещё что-то! Оно появилось на свет и живёт, моргает, шевелится! Дышит, кряхтит и живёт несмотря ни на что!

— Лиз, ты чего? — беспокойно поинтересовался Фёдор. — Всё у тебя нормально?

— Всё отлично… Я в порядке, — пролепетала я, утираясь рукавом.

Снаружи послышался рёв двигателя, и через полминуты в амбар вбежал смуглый мужчина.

— А вот и наш ветврач пожаловал! — воскликнул Фёдор. — Азамат, где тебя носит? Мы за тебя всю работу уже сделали!

— Простите, задержали меня, никак не мог вырваться! Совсем задёргали! — сказал Азамат, приближаясь к нам. Сел на корточки рядом со мной и спросил: — Справляетесь, да? Ну, давайте я посмотрю, что тут у нас.

Шмыгнув носом, я сказала:

— Минут через двадцать помойте вымя мамке, а потом можно и телёнка покормить.

Аккуратно уложила голову детёныша на солому, натянула повыше покрывальце и поднялась. Выбравшись на улицу, на хрустящий снег, я прислонилась к стенке амбара и глубоко вдохнула. Уже совсем стемнело, ночные звёзды поблёскивали в ясном небе, оттеняясь желтоватым заревом далёкого города. Рядом появился Фёдор.

— Ты меня, конечно, удивила сегодня. Где так навострилась?

— Одно время работала в подсобном хозяйстве у хорошего человека. Один раз видела, как это делается… Сама от себя не ожидала… Спасибо вам, Фёдор. Кажется, я наконец увидела свет в конце туннеля.

— Это, пожалуй, тебе спасибо. — Щёлкнула зажигалка, запахло табаком. — Если б не ты, мне б тут только руками разводить оставалось.

Прикрыв глаза, я стояла и слушала, как за