Влад Талтош. Том 3. Орка. Дракон. Иссола - Стивен Браст

и сам не уверен, что все понимаю, – ответил Влад. – Но так он видит мир. Картина по-прежнему остается неясной, и нам приходится строить слишком много предположений. Кроме того, он получил сильный удар по голове.

– И что в результате?

– Она полагает, что Савн частично потерял память, из-за чего и находится в таком плачевном состоянии.

– Все лучше и лучше.

– Да, – вздохнул Влад.

– Что теперь?

– Не знаю. Старуха считает, что нам нужно найти способ связаться с ним, но не знает как.

– Он понимает, когда мы к нему обращаемся? Видит нас?

– О, конечно. Но мы для него – порождения сна, поэтому то, что мы говорим или делаем, не имеет значения.

– А что имеет значение? Она ведь его сканировала, не так ли? Что с ним происходит?

Влад пожал плечами.

– Он пытается не подпустить меня или Лораана к сестре.

– Непрекращающийся кошмар.

– Именно.

– Ужасно.

– Да.

– И мы ничего не можем сделать.

– Во всяком случае, я не в силах ничего изменить.

– Если бы ты мог войти туда сам, я имею в виду его сознание…

– Конечно, я бы так и поступил. Без колебаний.

Я кивнула.

– Тогда мне остается только рассказать тебе о том, что удалось выяснить сегодня.

– Давай.

– Не хочешь вернуться в дом?

– Нет.

– Хорошо.

Он надел рубашку, и я подробно выложила ему всю полученную мной информацию.

Он умел слушать. Пока я говорила, Влад стоял совершенно неподвижно, прислонившись к дереву, и лишь изредка коротко кивал. Время от времени он задавал вопросы, чтобы уточнить какую-нибудь деталь. Лойош устроился у него на левом плече. Мне показалось, что джарег тоже внимает каждому сказанному мной слову. Всегда приятно, когда твой рассказ вызывает такой интерес.

Когда я закончила, Влад сказал:

– Любопытно. Кое-что явилось для меня неожиданностью.

– То, что в эту историю вовлечена Организация?

– Нет-нет. Совсем другое.

– Тогда что?

Он покачал головой и погрузился в размышления – казалось, я сообщила ему гораздо больше, чем он ожидал (а ведь такой вариант, судя по всему, нельзя было исключать). Поэтому я немного подождала, а потом спросила снова:

– О чем ты?

– Нет, получается какая-то бессмыслица, – наконец заявил Влад.

– Почему?

– Насколько хорошо ты знаешь Булыжника?

– Очень неплохо.

– Он может тебя обманывать?

– Конечно.

– Ну, тогда все понятно. В любом случае кто-то лжет.

– Что ты имеешь в виду?

– Дай мне немного подумать, ладно? Кое-что я должен проверить сам. А завтра мы все с тобой обсудим.

Я пожала плечами. Когда на Влада накатывает такое настроение, спорить с ним бесполезно.

– Хорошо, – кивнула я. – Я вернусь завтра утром.

– Договорились. – Потом, после едва заметной паузы: – Киера?

– Да?

– Спасибо.

– Пожалуйста.

* * *

На следующее утро я проснулась поздно – ничто не мешало мне как следует выспаться. Я добралась до дома на окраине около полудня, но там меня встретила только собака. Сначала она держалась настороже и опасалась подходить ко мне близко. Но потом я с ней подружилась и даже немного поговорила. Многие владельцы кошек беседуют со своими питомцами, ну а с собаками разговаривают едва ли не все хозяева; уж не знаю, почему так получается.

Примерно час спустя собака встрепенулась, вскочила и выбежала из дома навстречу хозяйке. Вскоре она вернулась вместе с Гудфрьяанси и Савном.

– Добрый день, Мать, – сказала я. – Надеюсь, вас не огорчило, что я вошла в дом без приглашения. Я сварила кляву.

Она кивнула. Мальчик уселся на пол, а она затворила ставни. Только тут я сообразила, что днем окна в доме всегда плотно закрыты. Я принесла старухе чашку клявы, которую она выпила без сахара.

– Что вам удалось выяснить, Мать?

– Совсем не так много, как хотелось бы, – ответила она. Я ждала. Гудфрьяанси добавила: – Я пришла к выводу, что у нас две серьезные проблемы: удар по голове и сестра.

– А разве он до сих пор не оправился после удара?

– Внешне все в порядке. Но мозг Савна поврежден.

– Нет, я спрашиваю о другом – разве нельзя попытаться вылечить травму? Я знаю волшебников…

– Пока еще нет. До тех пор, пока я не буду уверена, что смогу его исцелить, я не стану воздействовать на мозг.

– Мне кажется, я вас поняла. А что с сестрой?

– Мальчик чувствует себя виноватым в том, что ей пришлось столько пережить. Здесь и заключена главная проблема. Мне кажется, он использует свою вину, чтобы отгородиться от реальности. Савн создает фантазии, в которых пытается ее спасти. Но всякий раз в последний момент что-то вынуждает его отступить перед опасностью. После чего он теряет контроль над своими фантазиями, и те превращаются в кошмары. К тому же он был учеником лекаря, и то, что он сделал, мучает его гораздо сильнее, чем любого другого крестьянского мальчишку.

Я кивнула. Во время разговора Гудфрьяанси неуловимо изменилась. Передо мной стояла уже не просто старуха из маленького домика, наполненного уродливыми резными фигурками, – я беседовала с волшебницей и умелой целительницей разума. Мне больше не казалось странным, что местные жители часто обращаются к ней со своими проблемами.

– У вас есть план?

– Нет. Я еще слишком многого не знаю. Если я начну действовать вслепую, то могу погубить мальчика – и себя.

– Понимаю. – Немного подумав, я спросила: – А зачем вы ходите на прогулки?

– Мне кажется, он привык много ходить. Когда ему приходится долго сидеть без движения, он начинает испытывать беспокойство.

– А почему вы закрываете ставни? Из-за него или вы всегда так делаете?

– Из-за него. Он слишком много пережил, чересчур многое видел и слышал – поэтому я хочу ограничить его восприятие.

– Ограничить? Но если мальчик оказался в плену своих фантазий, разве не лучше для него от них отвлечься?

– Возможно, ты права. Но в большинстве случаев лучше отсечь все внешние воздействия. Получается, что он пытается выйти из-под давления, а новые впечатления только увеличивают нагрузку. Если бы я была полностью уверена в собственной правоте, то создала бы вокруг него поле, которое полностью отрежет его от внешнего мира. Не исключено, что так и будет.

– Вам уже встречались аналогичные случаи?

– Ты спрашиваешь, лечила ли я людей, которые так глубоко ушли в себя, что потеряли связь с окружающей действительностью? Да, нескольких. Некоторые были даже в худшем состоянии, чем Савн.

– Вам удалось им помочь?

– Двоих я сумела вылечить. Троих – нет, – ее голос оставался невозмутимым.

Получалось, что шансов на благоприятный исход совсем немного. С другой стороны, можно надеяться, что как раз сейчас она, вопреки прежним неудачам, сумеет добиться успеха. Впрочем, меня продолжали мучить сомнения. Поэтому я спросила:

– А как вы действуете