Отель Перекресток - Андрей Александрович Васильев

такая ждет в конце пути? Есть у меня одно предположение, почти безосновательное, но если я прав, то за такой приз побороться не только можно, но и нужно. Дураком надо быть, чтобы от подобного отказываться.

— Вроде все рассказал как мог, основы вашей новой работы изложил, — развел руки в стороны Анатолий Анатольевич. — Остальное поймете в процессе трудовой деятельности. Впрочем, вру. Есть еще несколько моментов, которые вам надо знать, а именно — что можно и что нельзя.

— Сначала про «нельзя», пожалуйста, — попросила Алиса.

— Первое я упомянул, оно касается отношений внутри коллектива. К нему примыкают ссоры и скандалы, особенно если таковые происходят на глазах у гостей. Желаете выяснить отношения — делайте это так, чтобы эти склоки не вредили делу и не портили репутацию отеля. Нельзя излишне докучать постояльцам, каждая жалоба от них на вас или вашего напарника будет расцениваться как неудовлетворительная работа и караться штрафом. Отдельно замечу, что данный минус будет идти в общий недельный зачет, но после сгорать.

— Справедливо, — заметила Кира, и несколько человек согласно кивнули.

— Нельзя игнорировать поручения старшего персонала, они должны выполняться быстро и добросовестно. Нельзя вести себя с гостями грубо или непочтительно. Нельзя у них вымогать деньги за оказанные услуги или, того хуже, воровать. Если же посетитель что-то в номере забыл, нельзя это присваивать себе, следует сдать находку на ресепшен.

— Это и так ясно, — сказал кто-то.

— Ясно, не ясно — не знаю. Я требование озвучил, дальше думайте сами. Нельзя нарушать тишину в отеле после одиннадцати вечера, когда гости отправляются спать. Что еще? Не очень приветствуются разговоры на тему того, кто кем раньше был и что делал. Ясно, что вы все равно станете это обсуждать, но просто поверьте — ничего путного не выйдет. В прошлом у вас было много различий — социальных, моральных, конфессиональных и не пойми каких еще. Стоит ли их тащить сюда, в «Перекресток», где вы все равны, и тем самым провоцировать возможные конфликты? Тем более что последние могут привести к очень и очень нежелательным последствиям, о которых я говорил до этого.

— А мы равны? — уточнила Кира. — Прямо совсем-совсем?

— Представьте себе, — без тени иронии ответил ей совладелец. — Здесь между вами нет никаких пропастей, права и возможности у каждого уравнены до атома. Со временем, конечно, кто-то вырвется вперед, а кто-то отстанет, но и в этом случае у аутсайдера сохранится право и возможность догнать того, кто его обошел. Было бы желание.

Брюнетка молчала, не желая комментировать услышанное.

— А что можно? — расценив возникшую паузу как окончание рассказа про запреты, спросил напарник Алисы.

— Можно, оказав помощь кому-то из коллег, рассчитывать на ответную любезность, — вместо Сергея Анатольевича продолжил его спутник. — Можно брать чаевые, если вам их предложат, а после их тратить на маленькие радости бытия. Можно раз в месяц устраивать что-то вроде совместных посиделок, если, разумеется, Аристарх Лаврентьевич будет не против. Работа в отеле — трудная работа, ответственная работа. Иногда надо как-то отдыхать, иначе нервишки могут не сдюжить. Можно пробовать подбить клинья к работницам ресепшен, но сразу предупрежу: это у вас, ребята, вряд ли получится. Там будут работать грозные дамы, прошедшие суровую школу, потому вряд ли кому что обломится.

Мы, не сговариваясь, глянули на стойку, за которой никого не было.

Я как-то даже не подумал, что тут еще какой-то персонал кроме нас будет. А ведь так и есть. Помимо указанных дам, можно уверенно сказать, что на кухне никак не обойтись без повара, су-шефа и еще нескольких сотрудников. Да технические службы, да швейцары. Хотя последнее — не факт, на их место могут незадачливых жеребьевщиков поставить.

— Ведите себя умно, не забывайте о приличиях и стремитесь стать лучше — и всё у вас получится, — вновь перехватил инициативу Сергей Анатольевич и глянул на наручные часы. — Вроде закончил. Аристах Лаврентьевич, мы вас покидаем, времени совсем нет. Заканчивайте формальности, раздайте договора, проводите жеребьевку — и за работу. Жду от вас вечером отчет по первому дню.

И эти двое, даже не попрощавшись с нами, покинули здание через входную дверь, которая, как оказалось, была не заперта. Что примечательно — с ними словно ушла некая легкость из атмосферы, ощущение хоть какой-то защищенности. Схожее чувство, помнится, я ощущал, когда классе в третьем родители меня в летний лагерь отправили на три недели. Вроде все радостно сначала было, весело, предвкушения там, мечты детские, а как они, махающие руками вслед, стали удаляться по мере того, как трансферный автобус набирал ход, такая тоска взяла!

А особенно странно то, что я давным-давно уже ни на кого, кроме себя самого, не рассчитываю и ничего такого с тех самых пор и не ощущал. Так из каких глубин души подобная сентиментальщина полезла? Откуда она взялась?

— Что замерли? — процедил управляющий, уперев руки в бока. — Ушли защитники ваши, и стало не по себе?

— Стало, — пискнула Евгения и заморгала глазами.

— И зря. Вы поймите — я против вас ничего не имею, — неожиданно мягко произнес старик. — Но должность моя такова, что я всегда на стороне гостей. Всегда и во всем. А для этого мне надо, чтобы службы отеля работали как единый механизм, без задержек и поломок. Потому да, я стану вас гонять как сидоровых коз. Но понапрасну никого наказывать не буду, и предвзятости от меня можете не ждать.

— Да мы и не думали ничего такого, — подала голос длинноногая платиновая блондинка, до того в разговоры не вступавшая. Звали ее, судя по надписи на бейджике, Аленой.

— Видел я ваши лица, когда озвучили то, что именно у меня будет право решать в спорных ситуациях, кто лучше, кто хуже, — усмехнулся Аристарх Лаврентьевич. — Сразу по ним все ясно стало. Еще раз — я за хорошую и честную работу. Кто живет по этому правилу, тому бояться нечего. Ладно, если вопросы какие-то — задавайте. Если нет — пошли выяснять, кому гостей неделю обслуживать, а кому на подсобных работах куковать.

— Сегодня что, воскресенье? — удивилось сразу несколько человек. У нас тут вообще, похоже, сильно коллективное бессознательное.

— Да, — кивнул управляющий, — воскресенье.

— Надо же, — глянула на меня Инна. — Думала — пятница. Я, помню, накануне сомневалась — ехать в командировку, не