Нахаловка#2 - lanpirot

кафе, растворился в ближайших зарослях дикого кустарника.

Катерина поправила слегка сбившийся передник и зашла на кухню сквозь черный ход. Ей нужно было постараться как можно дольше удерживать за столом заезжих гастролеров, чтобы её парни успели, как следует подготовиться. Да и в собственном муже она нисколько не сомневалась — в критических ситуациях он никогда не косячил. По крайней мере, сильно. Старый Махмуд, прекрасно зная, кто на самом деле рулит бригадой отпетых лесорубов, посвятил и её в свой план. Проанализировав его, хозяйка лесного бизнеса не нашла в нем слабых мест, за исключением одного — своевременного опознания прибывших по следам Бурята бандитов. Но этот скользкий момент решился сам собой — они остановились пожрать именно в её кафе, а Борис ловко сыграл этакого недотепу и с легкостью выведал их планы. Она даже и не думала, что он настолько артистично сделает эту братву. Какой же он у нее все-таки молодец! Еще бы бухал с корешами пореже, и цены бы ему вообще не было.

При воспоминании о крепки мозолистых Борькиных руках, у нее что-то сладко отдалось внизу живота, но Катерина волевым усилием подавила это не ко времени возникшее желание. Вот сделаем дело — тогда и оторвемся по полной!

[1] Ложкарь — повар (уголовный жаргон).

[2] Лаврушник — уроженец Грузии или Кавказа (уголовный жаргон).

[3] Лакшовка — проститутка (уголовный жаргон).

[4] Чушкарь — грязный, опустившийся, презираемый всеми осуждённый (уголовный жаргон).

[5] Ряженка — водка (уголовный жаргон)

Глава 6

— Ух, ты, какой роскошный агрегат! — Восторженно произнес Борис, пристроив жилистую задницу на дорогом кожаном кресле рядом с водителем. — И подогрев сидушек есть? И бортовой компьютер? — Лесоруб с горящими глазами рассматривал светящуюся панель. — Вот, сука же — чудо враждебной техники![1]'

— Только граблями своими грязными здесь ничего не трогай! — строго прикрикнул на него Стас, вальяжно усаживаясь на водительское место. — Хрен после тебя отмоешь — химчистку салона заказывать придется!

— Ой, да ладно! — Но все-таки одернул руки от панели управления Борис. — Ничего ему не будет — это ж немцы склепали!

— Вот то-то и оно, что немцы! — «через губу» произнес уголовник. — Ты хоть представляешь, сколько такая тачила капусты стоит?

— Сколько? — «наивно» спросил лесоруб, который был прекрасно осведомлен, сколько стоит все это богатство — у них с Катькой в гараже стоял агрегат не хуже — в город за покупками гонять. Но знать об этом залетному фраерку явно не стоило. А то еще заподозрит своими куцыми мозгами, что всё вокруг совсем не то, чем кажется.

— Ты о таком лавэ даже не слышал, — презрительно фыркнул Колыванов, запуская двигатель кнопкой.

— Ух, ты! — Театрально выпучил глаза Борис. — Она еще и без ключа заводится? Прям как гоночный болид из Формулы-1?

— Мля, ну точно дерёвня… — с тяжелым вздохом произнес Стас. — Да, такая же, как в Формуле-1. Куда рулить? Где твой родственник с Бурятом калдырит?

— Давай, рули прямо, — показал пальцем лесоруб, — до Нахаловки докатимся — дальше покажу.

— Ну, давай, раз по-другому не умеешь… — покачал головой Колыванов, утапливая педаль газа.

Мерин бодро рванул со стоянки и выскочил на трассу, ведущую к рабочему поселку.

— Зверь! — вновь восторженно заявил Борис, высовываясь в распахнутое окно.

После принятие небольшой дозы спиртного, благотворно сказавшейся на «восстановлении» похмельного организма, свежий порыв ветра тоже основательно проветрил его одурманенные мозги. Голова практически совсем перестала болеть, а физическое состояние лесоруба пришло в норму. Он мог бы прямо сейчас легко вырубить этого гребаного городского утырка, но делать это в летящей на полном ходу машине, да еще и не на самой лучшей трассе, усеянной ямами и колдобинами, было бы верхом глупости. Ну, это фигня, успеет еще вырубить этого бычка.

А бычок-то явно «племенной», раскачанный, с толстой шеей, бугристыми мышцами спортсмена и сломанными ушами бывшего борца. Но по сравнению с крепким, но жилистым лесорубом, руки которого «привыкли к топорам», бывший спортсмен казался большим, но каким-то рыхлым. Видно, что чрезмерное возлияние и обжираловка, явно не пошли ему на пользу. А по сравнению с глыбоподобным Бурятом, он, вообще, не шел ни в какое сравнение.

Настроение стремительно улучшалось. Мандраж прошел, и Борис даже начал напевать еле слышно себе под нос старенькую, еще советскую песенку Эдуарда Хиля:

— Лесорубы —

Наша родина тайга,

Дед Морозу

Мы соседи.

Нас боятся

И февральская пурга,

И лохматые

Медведи!

Эге-гей!

Привыкли руки к топорам,

Только сердце

Непослушно докторам,

Если иволга

Поёт по вечерам,

Если иволга

Поёт по вечерам.

— Ты чего там бурчишь, чепушила деревенская? — недовольно произнес Стас, которого неадекватная реакция местного креста слегка нервировала: все пацаны сейчас там хавают-выпивают, а он вынужден катится хрен проссышь куда, словно распоследний лошара.

— Да так, — глупо улыбнулся лесоруб, — настроение хорошее!

— А-а-а, — по-своему понял его Колыванов, — торкнуло, наконец, по старым дрожжам?

— Ага! — шмыгнув носом для придания еще большего деревенского колорита, еще шире улыбнулся Борька. — Чердак отпустило! Жизнь прекрасна! — заорал он, высунувшись в открытое окно по пояс. — Эге-гей!!!

— Твою, сука, мать! — выругался в голос Колыван. — Хайло завали, урод! И обратно засунься!

Как же ему хотелось дать в зубы этому деревенскому алику, который его совсем достал своим тупыми ужимками. Может быть, он так и поступит, только позже, когда найдет Бурята. А сейчас ему нужно завалить на все свои хотелки, и показать Ржавому, что он еще может приносить пользу всему «честному обществу». А там, глядишь, если все пойдет как надо, Хорек с Бульдозером подключатся, и Стасу удастся соскочить с мокрухи, за которую он сейчас в Федеральном розыске.

— Да ладно тебе, чувак, — примирительно произнес Борис, — че такой напряженный? Сейчас до Бурята доедем, и вернешься к своим бродягам! Не боись, без тебя все не выпьют и не сожрут! У Катьки этого добра — десяток таких бригад напоить-накормить хватит! Да и недалеко уже — чай, Нахаловка не город какой. Вон туда рули! — И Борис ткнул пальцем в очередной поворот.

Колыванов послушно свернул в указанный проулок, ведущей к окраине поселка, где располагалась усадьба Махмуда. Главное, думал он, чтобы старый таджик дома оказался, или Валек с Иванычем, кто в курсе замеса с Бурятом. Хуже, если из них никого