Погасни свет, долой навек - Дарья Алексеевна Иорданская

К тому же она до дрожи напоминала мать, а Катриону Гамильтон Грегори до сих пор в глубине души страшился.

– Как вам будет угодно, мистер Гамильтон, – проговорила экономка весьма снисходительным тоном.

Где-то за спиной хмыкнул Дамиан.

– Нас навещает мой брат, миссис Симпсон. Приготовьте для него белую гостевую комнату.

– Камин, – подал голос Дамиан. – И две комнаты.

– Две комнаты, – не стал спорить Грегори. – И растопите камин.

– Шторы.

Грегори обернулся через плечо. Дамиан изучал газету с фальшиво сосредоточенным видом, а сам то и дело косил глазом на экономку. Та не удостаивала его ответным взглядом.

– Да, миссис Симпсон, шторы. Мой брат страдает с детства от проблем со зрением, ему противопоказан яркий свет, и потому все шторы в доме должны быть задернуты с самого утра.

Дамиан снова хмыкнул, вытащил из жилетного кармана темные очки и нацепил их на нос. Сразу же захотелось отчитать его за неуместную клоунаду.

– И мне хотелось бы поговорить со слугами, миссис Симпсон, – проговорил он, откладывая газету в сторону.

Экономка наконец-то обратила на Дамиана внимание, и от ее взгляда должно было сделаться не по себе.

– О чем, сэр?

– О деле, миссис Симпсон, – обворожительно улыбнулся Дамиан.

На экономку его обаяние ничуть не подействовало. Переведя взгляд на Грегори, разом утратив к младшему брату какой-либо интерес, она с достоинством кивнула.

– Все будет сделано, мистер Гамильтон.

– И подайте мне кофе, – добавил Дамиан, возвращаясь к газете.

– Выполняйте, миссис Симпсон, – кивнул Грегори. – И если меня будут разыскивать… Я вернусь через час или два, так что пусть проситель оставит свою визитку.

– Как вам будет угодно, мистер Гамильтон, – кивнула экономка.

Грегори досадливо поморщился. Собственные слова, то и дело срывающиеся с губ, раздражали его. От надежды, что Лаура по своему обыкновению уехала на воды или в гости к кому-то из своих подруг – Грегори полагал, что хоть одна-то у нее должна быть, – не осталось и следа.

* * *

В доме Грегори оказался, по мнению Дамиана, непомерно раздутый штат слуг, и даже удивительно было, как это за истекшее время они еще ни разу не показались на глаза. Экономка, самодовольная и надменная, держалась так, словно особняк принадлежит ей и это Гамильтоны у нее в услужении. На Дамиана она смотрела с презрением, он не вписывался, очевидно, в ту стройную картину мира, которую миссис Симпсон держала в голове. К этому, впрочем, Дамиан давно привык. Он постоянно сталкивался с осуждением, презрением, недоверием и откровенно предвзятым суждением о себе. В подчинении у этой «генеральши» находилась настоящая армия: кухарка с тремя помощницами и конопатой девчонкой-посудомойкой; девять горничных и еще две девицы, совмещающие работу горничной и няньки. Еще были кучер, истопник, четверо лакеев, мальчишка для различных мелких поручений и, конечно, гувернантка. Дамиан подозревал, что Грегори не знает, сколько в действительности людей на него работает и чем они все занимаются.

Беседа проходила во все той же гостиной. Грегори перед уходом предлагал свой кабинет, но Дамиан был не в том состоянии, чтобы бегать, вернее – ползать вверх-вниз по лестницам. Устроившись в кресле с чашкой кофе в руке, он разглядывал приходящих слуг. Все они ему казались странными: то угрюмо молчали, а то вдруг начинали болтать без умолку обо всяких незначительных глупостях. Впрочем, возможно, все дело было в том, что своих слуг Дамиан с детства не держал, скитаясь от гостиницы к гостинице, а его съемную квартирку в Париже обслуживала в высшей степени суровая, молчаливая и аскетичная квартирная хозяйка, у которой чашки, слова и даже пылинки занимали строго свое место. Такими бывают только бывшие артистки варьете.

Как-то сразу захотелось оказаться там, выпить чашечку клубничного пунша, заесть блинчиками и устроиться в кресле у окна, из которого весь Париж как на ладони: редкое преимущество дешевых мансардных. Дамиан тряхнул головой. Сейчас у него есть дело, этот дом – вызывающий неприязнь своими размерами, темными закоулками и тенетами по углам – и слуги, которых следует тщательнейшим образом допросить.

Вопросы задавать приходилось аккуратно, с особым старанием подбирая каждый, взвешивая каждое сказанное слово. Отчасти потому, что не хотелось распускать ненужные слухи, а отчасти – из желания узнать, какой информацией об исчезновении Лауры они все располагают в действительности.

Миссис Симпсон единственная держала молчание и тем немного напоминала незабвенную мадам Бланфлёр. Но ей явно недоставало обаяния и глубоко скрытой под броней приветливости парижанки. Стоило спросить экономку Грегори о чем-то, пусть даже вопрос был самый невинный, и она, поджав презрительно губы, изрекала: «Я не обсуждаю своих хозяев, сэр». Звучало это как мудрость, достойная царя Соломона. Несомненно, миссис Симпсон было что сказать, но она молчала, зато остальные слуги в самом деле болтали без умолку.

И без толку. За пару часов на Дамиана вывалили мешанину сплетен, суеверных рассказов, баек, святочных страшилок, снова сплетен, из которых можно было заключить, что хозяева странные, гувернантка самодовольная особа, да еще и с приветом, мальчонка избалованный, хозяйка сумасшедшая, хозяин – дурак, но щедрый, за печкой живет сверчок, в трубе кто-то воет, протекает крыша, воруют из кладовой муку, а из сарая уголь, и вообще, кабы не платили тут хорошие деньги, никто бы, будучи в здравом уме, не стал служить в этом доме.

* * *

Наймом прислуги всегда занималась Лаура, и Грегори обнаружил, что это не слишком приятный опыт. Особенно когда ты пытаешься расспросить чопорную – с изрядным налетом фальши – хозяйку агентства о молодой незамужней женщине, находящейся у тебя в услужении. В разговоре с братом Грегори сполна осознал тот неприятный факт, что совершенно ничего не знает о своих слугах. Кто они и откуда? Каково их прошлое и нет ли в нем темных страниц, которые следует избегать, опасаться и прятать? Мисс Гудвилл, хозяйка респектабельного до зубной боли агентства по найму, виделась ему пособницей.

– У мисс Кармайкл какие-то проблемы? – спросила она, поджимая тонкие сухие губы. Весь вид этой женщины, словно сошедшей со страниц нравоучительных романов (или же книг ужасов), говорил о ее глубочайшем неодобрении всего.

– Мисс Кармайкл…

Врать Грегори не любил. Не то чтобы ему это претило. Но во лжи слишком легко было запутаться, и это приводило к ужасным последствиям. Однако сейчас был определенно не тот случай, когда следует говорить правду. Да и какова она была, эта правда? Сейчас верным могло оказаться все что угодно.

– Мисс Кармайкл в полнейшем порядке, мисс Гудвилл, и я полностью удовлетворен ее услугами. Но, видите ли, дело в том… что мы с супругой… собираемся предпринять небольшой вояж на