Габриэль Зевин - Право на рождение. Дилогия (ЛП)

— Я так беспокоилась о тебе все эти месяцы. Где ты была?

Так я и сказала.

— Тут и там, — мой запасной ответ.

— Ишь ты, хитрая! Итак, что собираешься делать в следующем году?

Возможно, навещу некоторых моих родственников, подумала я, а вслух сказала:

— Останусь здесь.

— Это круто. Я уже поступила в Нью-Йоркский институт, поэтому тоже останусь в городе! Нам нужно где-нибудь поболтать.

Нью-Йоркский университет? Моя мама училась в Нью-Йоркском университете. И мысль о глупой Чай Пинтер, которая будет учиться в Нью-Йоркском университете, была полна необъяснимого отвращения. Я знала, что мне нужно быть счастливой за нее. Почему я не была рада? Чай Пинтер сплетница, но она достаточно симпатичная девушка, трудоголик и…

— Постараешься закончить школу? — спросила меня Чай.

— У меня есть наставник. Я учусь для получения полного среднего образования.

— Молодец! Ты, возможно успешно, справишься. Ты всегда была такой умной.

Я сказала Чай, что хотела бы выпить. Я пробралась через комнату и практически сразу же ко мне подошла Элисон Уиллер.

— Анни. Я полагаю, ты знаешь, что я не была девушкой для отдыха.

На Элисон Уиллер было обтягивающее черное платье и желтые шпильки. Новый образ.

Я рассмеялась.

— Вы двое меня обманули.

Она наклонилась к моему уху.

— Я имела в виду, мне нравится Вин, но он на самом деле не мой тип. Ты ему гораздо больше подходишь.

— О!

— Преимущественно, да. Конкретно, мне нравится твоя подруга Скарлет. Но Троица такая скучная и католическая. Жду не дождусь колледжа. В любом случае, я просто пыталась помочь кампании Чарльза Делакруа. Эта Берта Синклер монстр.

По-крайней мере, я не коротаю деньки в Свободе.

— Она такая, Анни. Она собирается ограничить воду, а все крупные компании в ее кармане, и она позволяет им загрязнять окружающую среду и не платить налоги. Она абсолютно коррумпирована. Чарльз Делакруа не идеален, но… он хороший. — Она указала на другой конец комнаты, где Вин беседовал с пожилой женщиной. — Он это принял, да?

— Я полагаю.

Элисон заговорила о колледже, потому как ни о чем другом в мире говорить нельзя. Она подала заявление в Йель и планирует изучать политологию и экологическую инженерию. Я ощутила, как во мне поднялась жгучая ревность как к Чейн — да, что было, то было. У меня снова есть оправдание.

Я устала слушать планы моих одноклассников на следующий год и уже подумывала сходить полежать в комнате Вина, но придя туда, обнаружила ее занятой. То же самое с комнатой родителей — как вульгарно. Я сошла вниз по лестнице. Знала, что в офисе отца Вина находиться запрещено. Но а еще я знала, что Чарльза Делакруа не будет целую ночь, поэтому решилась войти. Я сняла с ручки двери золотой шнур и ввалилась внутрь.

Там я села на один из кожаных диванов. Потом сняла обувь, легла и почти уже задремала, как кто-то вошел.

— Аня Баланчина, — сказал Чарльз Делакруа. — Мы встретились снова.

Я боролась изо всех сил, чтобы приподняться.

— Сэр.

Он был одет в красный фланелевый халат и вправду оброс бородой. Такое сочетание делало его похожим на бомжа. Я решила, что он вышвырнет меня, но он не стал этого делать.

— Моя жена настояла на проведении этой проклятущей вечеринки, — сказал Чарльз Делакруа. — Теперь, когда я безработный, мое мнение весит меньше, чем мне хотелось бы. Надеюсь, это инфернальное событие продлится недолго.

— Вы смешны. Это вечеринка по поводу дня рождения. Она только на одну ночь.

— И правда. В эти дни мелочи давят на меня больше, — признался Чарльз Делакруа. — Посмотри, в какой замечательный момент ты объявилась.

— Мне нравится ваш сын таким, какой он есть.

— По этой причине ты ворвалась в мой офис?

— Снятие шнура — не проникновение!

— Можно и так посмотреть. Ты всегда — как бы это сказать? — гибко относилась к закону. — Я совершенно уверена, что Чарльз Делакруа дразнил меня.

Я сказала ему правду — что я устала выслушивать планы моих одноклассников.

— Как видите, я без плана, мистер Делакруа. И вам следует признать, что не без вашего участия.

Чарльз Делакруа пожал плечами.

— Такая находчивая девушка как ты? Держу пари, у тебя в рукаве один-два козыря. Месть за смерть брата. Прием бразды правления шоколадной империей от заправляющих сейчас бездарей.

Я ничего не сказала.

— Проехали. Разве я ударил по больному вопросу?

— Вы задолжали мне извинения, мистер Делакруа.

— Полагаю, да. На тебе эти месяцы сказались хуже, чем на мне. Но ты молода и оправишься. Я стар, ну или по крайней мере, среднего возраста, в такое время к людям веяния неудач цепляются надолго. И несмотря на мои происки — заметь, никогда против тебя — ты и Вин до сих пор вместе. Ты выиграла, Аня, я проиграл. Поздравляю.

Ответ прозвучал горько и безнадежно, что я ему и заявила.

— А каким же мне быть? Ты знакома с моей преемницей. Это твой рейтинг пополз вниз? Это ты была обязана смазывать колеса или из-за тебя она получила удовольствие от твоего последнего унижения?

Я признала, что колеса были смазаны хорошо.

— Вы знаете, что она о вас говорит? — поинтересовалась я.

— Только ужасные вещи, я полагаю.

— Нет. Она говорит, что ее кампания продолжала давить на историю о нас с Вином, поскольку она набила вам оскомину. Она считает, избирателей это волновало гораздо меньше вас.

Чарльз Делакруа некоторое время молчал. Он нахмурил брови, а затем вдруг рассмеялся.

— Возможно. Хороший урок поздно доходит. И все равно, где ты пропадала все эти месяцы? Как я вижу, там тебе было хорошо.

Я объяснила, что не могу сказать.

— Однажды вы это против меня используете.

— Аня Баланчина, мы с тобой всегда были откровенны друг с другом. Разве ты не знаешь, что я никто, а сейчас — когти тигра?

— Сейчас — наверное. Но у тигра помимо когтей есть и зубы, которых я не могу счесть.

— Это любезно с твоей стороны, — ответил он. — Разве ты не разозлилась на возвращение в Свободу? Или просто похоронила гнев глубоко в недрах твоего нелепого девичьего сердца, но однажды я пойду в постель, а там очутится лошадиная голова?

— Мне слишком сильно нравятся ваши жена и сын, — произнесла я. — А лист недругов у меня слишком длинный, мистер Делакруа.

Вы, конечно же, там есть, но отнюдь не на верхней строчке. Я помолчала.

— Вы знаете все: а что можете сообщить о Софии Биттер?

Чарльз Делакруа нахмурился.

— Новая жена твоего кузена Микки. — Он потряс головой. — Я думаю, немка?

— И мексиканка. — Я спросила, есть ли шанс, что она в листе подозреваемых по делу об отравлении фретоксином.

— Нет. Мы подозревали, что это произошло на уровне производства, где-то за пределами Соединенных Штатов, но я был не в состоянии выделить ресурсы для исследований за пределами Нью-Йорка, не говоря уж о загранице. К тому же твой кузен так удобно сознался, — Чарльз Делакруа закатил глаза.