Дело чести - Максим Шторм

лица Шатнера после этого крайне неосторожного жеста со стороны мальчика, но голос его стал ещё более холоден. Дворецкий ледяным тоном потребовал, чтобы «маленький надоедливый бродяга убирался к чёртовой матери, пока у него ещё есть время».

Странный настойчивый мальчик оказался понятливым. Не говоря более ни слова, он развернулся и бегом скрылся в тумане. Дворецкий же молча захлопнул дверь и на этом ночное неожиданное представление закончилось.

Рассказ Тома вызвал в Элен смешанные чувства. Тревога, удивление, волнение и непонимание происходящего сплелись в тесный пульсирующий клубок. Элен почти сразу догадалась, что настырный мальчишка, одетый в поношенную бедную одёжку и щеголяющий лётной фуражкой, ни кто иной, как её новый знакомец Джек Спунер. Вот только зачем она ему понадобилась, да ещё так срочно, что он прибежал к особняку Гиллроев и даже не побоялся вступить в словесную потасовку с Шатнером? Что же такого важного он хотел ей сообщить? И ещё Элен встревожил тот факт, что сам дворецкий ни словом не обмолвился о ночном визите Спунера. Но будет ещё более странно и неприятно, если и хозяева ничего не скажут Элен об этом событии. Наверняка же Шатнер обо всём доложил Катрин. Значит, миссис Гиллрой по любому должна быть в курсе…

Элен внимательно осмотрела на двойнят и спросила:

— Кроме меня, вы кому-нибудь рассказывали об этом?

Умытые, расчёсанные и переодетые детишки, два дьяволёнка в ангельском обличии, дружно замотали головами.

— Нет, мы никому не рассказывали, кроме тебя, — сказал Том и застенчиво посмотрел на Элен. — Я подумал, что ты захочешь, чтобы мы сохранили эту историю в тайне. Ведь она же касается тебя…

— А ты знаешь этого мальчика? — робко спросила Сью. — Как его зовут? Мне он показался красивым!

Слова девочки вызвали у Элен вымученную улыбку, а у брата негодующее фырканье.

— Знаю, знаю, сорванцы… Его зовут Джек. Я попрошу вас и впредь никому об этом не говорить. Пусть это будет нашей общей тайной. Договорились?

Девушка заговорщицки подмигнула. Двойнята восторженно закивали. Предложение хранить собственную важную тайну показалось им донельзя привлекательным.

— Ну а теперь марш на кухню завтракать!

Следуя за спускающимися по лестнице детьми, Элен напряжённо размышляла. Она пыталась выглядеть спокойной и невозмутимой, но внутри неё всё так и клокотало. От приподнятого утреннего настроения не осталось и следа. Как же ей выяснить, что хотел от неё Джек? С её работой в ближайшее время нечего и думать, чтобы отыскать мальчишку в гуще огромного людского муравейника, населяющего столицу. Кто ей позволит тратить рабочее время на поиски безродного беспризорника? Смешно даже обращаться к хозяевам с такой просьбой! Да и где его искать? Элен сильно сомневалась, что Спунер относится к завсегдатаям приютов или работных домов. Он вольная пташка.

И ещё момент, о котором ни в коем случае нельзя забывать. Ей пока не сообщали о Джеке. И от Элен потребуется немалое актёрское мастерство, чтобы ничем не выдать, что ей известно о том, что он разыскивал её. А блефовать с никчёмным раскладом перед пронзительным взглядом Катрин Гиллрой дело архисложное.

На кухне было как всегда очень тепло и светло. Шатнер, просыпаясь, всегда первым делом включал на кухне свет и разжигал камин. Поэтому Элен кухня всегда казалась самой уютной комнатой во всём огромном особняке. Усаживая двойнят за стол и вполуха слушая их непрекращающийся щебет, Элен мельком посмотрела на кухонные настенные часы — огромный циферблат в обрамление переплетённых оленьих рогов. Начало восьмого. Насколько она успела изучить расписание хозяев, через пятнадцать минут Шатнер отнесёт поднос с завтраком в гостиную мистеру Гиллрою. Джеймс всегда завтракал именно там, успевая быстро пробежать заголовки свежих утренних газет. А ещё спустя пять минут на кухню заглянет безупречно одетая, с превосходно уложенными волосами Катрин, холодно обменяется с Элен дежурным приветствием, вскользь поцелует детей и удалится решать собственные проблемы. И вот именно в течении эти нескольких минут Элен придётся переиграть её.

Девушка и не заметила, как на кухню бесшумной тенью прокрался Стефан. Сумасшедший паренёк, ступая босыми ногами по холодной мраморной плитке, обошёл Элен со спины и когда она отвернулась от плиты, он уже сидел за столом, глядя на неё тусклыми ничего не выражающими глазами.

Элен вздрогнула, едва не уронив кастрюльку с разогретой овсянкой. Стефан остался невозмутим. Двойнята же, не проронившие ни слова, довольно захихикали, наслаждаясь произведённым старшим братом эффектом.

Поставив овсянку на стол, Элен как можно строже сдвинула брови и сказала:

— Маленькие свинтусы, могли бы и предупредить. Привет, Стефан. Ты сегодня рано нашёлся. Будешь завтракать?

— Стефан завтракать, — дал согласие юноша, продолжая смотреть куда-то мимо Элен. Наверняка и он рад меня видеть, решила та, просто никак не может этого показать. У душевнобольного не так уж и много инструментов для выражения чувств и эмоций.

Сью, вяло ковыряясь в тарелке с кашей, жалобно протянула:

— В овсянке мало сахара… Я не буду её есть!

Том презрительно фыркнул и попытался незаметно от няни метнуть в сестру кусочек белого хлеба. Однако Элен была начеку. Ставя перед пускающим слюни Стефаном тарелку, она отвесила Тому знатного щелбана и сказала, обращаясь уже к раскапризничавшейся девочке:

— Сью, много сахара есть вредно. Ты разве не знала об этом? Всего должно быть в меру, иначе растолстеешь и будешь жирной как хрюшка.

Том обиженно потёр лоб, собираясь было надуться, но после слов Элен прямо закудахтал от смеха. Сью, с немалым сомнением покосившись на овсянку, всё же взялась за ложку. Стефан, ни капли не задумываясь о подобных вещах, наворачивал так, что аж за ушами трещало, забрызгивая кашей пижамную куртку. Молча пожурив себя за невнимательность, Элен заткнула ему за ворот салфетку. Прикоснувшись пальцами к поросшей тонкими жёсткими волосами шее Стефана, она задержала на нём взгляд несколько дольше, чем того позволяли приличия. Стефан ничуть не изменился за прошедшие выходные. По-прежнему взъерошенный, успевший незнамо чем испачкать новую пижамную пару и зарасти трёхдневной щетиной. Элен знала, что Стефану никто не позволял брать в руки бритву. Обязанности цирюльника в особняке выполнял всё тот же Шатнер. Так что же могло так отвлечь дворецкого, что он забывал брить Стефана? Или же юноша просто настолько успешно прятался всё это время?

В отличие от тихого Стефана, его мать было слышно издалека. Звонко стуча каблуками туфель из самой дорогой белой кожи, на кухню вошла Катрин Гиллрой. Элен встретила хозяйку натужной улыбкой и книксеном. Катрин определённо была настроена на решительные утренние действия. Длинное обтягивающее платье насыщенного синего цвета с глубоким вырезом и стоячим воротничком, безупречная причёска с тщательно уложенными