Джим Батчер - Холодные деньки

— Лошадь! — крикнула Кэррин. — Стреляй в лошадь!

Я стиснул зубы. Мне не хотелось этого делать. Насколько мне было известно, это была не настоящая лошадь, а всего лишь маска — под этой призрачной оболочкой вполне мог скрываться ещё один человек.

Всадник снова издал крик, который показался мне странно знакомым и внушал ужас. Снова и снова он пикировал на нас, а я отгонял его винтовкой, в то время как мы гнали на безумной скорости в этой дождливой ночи, обменивая каждую пулю на ещё одну кроху времени.

— Туда! — внезапно прокричал я, указывая налево. — Гони туда! Промзона!

Наконец, мы достигли территории старого металлургического завода.

Кэррин вдавила газ и покатила Харлей на открытую местность, бешено гоня к единственной оставшейся постройке — три бетонных стены около тридцати или сорока футов в длину, идущие параллельно по крайней мере четверть мили — всё, что осталось от металлургического завода США.

Когда копыта лошади ударили по земле, каждое из них высекло множество сердитых серебряных искорок. Чёрный скакун взвизгнул в агонии, а я издал рёв, полный вызова — после века работ на металлургическом заводе, в земле, где приземлился всадник, должно было остаться неимоверное количество следов стали и железа — какая бы сила ни поддерживала Дикую Охоту, она любила всё это ничуть не больше, чем все остальные создания в Феерии.

— Гони между стен! — крикнул я Кэррин. — Ну же, ну же!

— Это безумие! — криком ответила она мне.

— Я знаю!

Она вела Харлей через груды щебня и гнала в непроглядную темень между стенами, а всадник в это время был прямо за нами.

— Ближе! — крикнул я. — Прижми его к стене!

— Зачем?!

Четверть мили — несерьёзное расстояние для рычащего Харлея, а единственное, что ждало нас в конце этого пути — холодные воды озера Мичиган.

— Поторопись! — завопил я.

— Арргх! — прорычала Кэррин и резко замедлила Харлей, срезав вправо.

Через мгновение всадник оказался вплотную к нам, и хотя через окружающую его тьму нельзя было различить выражения его лица, язык его тела выдавал, что наш манёвр стал для него полной неожиданностью.

«Теперь опасная часть плана», — подумал я, и это заставило меня истерично захихикать. Только теперь вся эта затея становилась опасной.

Прежде чем всадник смог изменить скорость или набрать высоту, и пока Харлей был наклонен к нему, я поставил ногу на сиденье и прыгнул на него, сжимая в руке разряженный Винчестер.

Я врезался в всадника, но кем бы он ни был, он был силён. В моём распоряжении была мощь мантии Зимнего Рыцаря, но в сравнении со всадником я был беспомощным ребёнком. Он толкнул меня своей могучей лапищей в грудь, и этот толчок чуть не послал меня в полёт. Но я вцепился ему в рукав, и, когда он накренился, повис на нём. Это меняло дело. Это уже не было проблемой противостояния силы против силы. Всё превратилось в состязание массы и принципа рычага с мускулами, и мускулы проиграли. Я стащил всадника с седла, и мы вместе рухнули на землю на большой скорости.

От удара наши руки расцепились. Ещё я помню, как пытался защитить голову руками. Винтовка при падении тоже куда-то отлетела. Я видел, как всадника так же крутило при падении, серебряный огонь горел на его теневом покрове. Моё падение остановилось на несколько ярдов дальше, и я стремительно вскочил на шатающиеся ноги. Я заметил, что винтовка лежала в нескольких ярдах от меня и подскочил к ней.

Я схватил ружьё, но прежде чем успел его зарядить, услышал шаги позади и обернулся, поднимая винтовку над головой параллельно земле. И вовремя: я почувствовал поражающую силу чудовищного удара, когда меч со звоном ударил по стали восьмиугольного ствола винтовки.

Крингл быстро пришел в себя после моего блока. Клочки теневой маски с него спали, но он всё ещё носил броню, кроваво-красный плащ и обшитый белым мехом капюшон. Его меч отливал серебром, на нём отсутствовали какие-либо украшения. Этим мечом он провел серию быстрых атак. Я парировал удары меча винтовкой так быстро, как мог, но я достаточно знал о сражениях, чтобы понимать, каким профаном я был против своего противника. Я не сомневался, что он проткнёт меня этим мечом через пару секунд.

Поэтому я увернулся, отскочил от удара наискось и поднял винтовку к плечу, будто приготовившись выстрелить.

Это его остановило, заставив крутануться в сторону, чтобы избежать попадания теоретической пули. Когда он это сделал, я ударил копьём воли, сотворённым из всей магии, что у меня оставалась:

— Forzare!

Крингл скользнул в сторону, что выглядело невероятно ловко для человека его размеров, и я его даже не задел.

Зато я попал аккурат в основание разрушенной стены позади Крингла.

То, что раньше было парой тонн старого бетона, обрушилось c оглушительным грохотом. Крингл был быстр и искусен, но всё же не совершенен. Он сумел увернуться и не дал стене обрушиться прямо на него, но несколько больших булыжников подкосили его ноги, заставив зашататься.

Я издал первобытный крик и ринулся на него. Я ударил его по плечам, а он был слишком выведен из равновесия, чтобы пустить в ход меч. Мы оба рухнули на землю, но я оказался сверху, стоя перед ним на коленях, сжимая ствол ружья обеими руками на манер дубины.

Крингл замер, уставившись на меня, и я внезапно понял, что вокруг воцарилась необычная тишина. Я взглянул по сторонам. Дикая Охота обступила место нашей схватки, их лошади остановились, а всадники сосредоточенно наблюдали за нами. Гончие нервно суетились возле ног скакунов, но не приближались. Тут был и Эрлкинг, его теневой покров был весь изодран, зеленоватая кровь размазана по видимой части доспехов. Правая рука его безвольно повисла. Я повернулся обратно к Кринглу.

— Присоединяйся, прячься или умри, — прорычал я. — Вот и весь выбор, когда по твою душу является Дикая Охота.

Крингл прищурился:

— Всем известно, что это так.

— Теперь уже нет, — издал я ещё один рык. Я медленно поднялся на ноги и так же медленно опустил ружьё. Затем я протянул руку Кринглу:

— Сегодня Охота присоединяется ко мне.

Я взглянул на сборище вокруг и влил в свой взгляд всю твёрдость и решимость, на какую был способен.

— Я отправил на скамейку запасных Эрлкинга и уложил на лопатки долбаного Санта-Клауса, — сказал я. — Теперь скажите мне — кто следующий? Кто окончит существование Зимнего Рыцаря, лорда Зимнего Двора, избранного лично Мэб? Кто из вас находится на вершине пищевой цепочки? Потому что сегодня Хэллоуин, а я чертовски преуспел в том, чтобы побороть свой страх в отношении любого из вас.