Ошибка доктора Свиндебарна - Андрей Арсланович Мансуров

выгодно! Назовите меня параноидальным безумцем, я считаю — это дело рук американских банкиров! Они там, у себя, что-то такое разработали, или наняли того, кто разработал… А производственная база у них есть. Даром, что ли, на новые и перспективные военные разработки уходит почти половина военного бюджета. (Уж мы-то в Отделе знаем!) И вот теперь, когда значительная часть золотовалютных активов Франции и Швейцарии уничтожена, почти весь мировой золотой запас — в их ла… э-э… руках. И у их банков почти нет конкуренции! Ещё бы: у себя на континенте они такого небось не применят! Развалить они намерены нашу экономику!

Так что затем смогут диктовать… Хм. Да — диктовать!..

— Отлично. Благодарю за интересный подход. Кто ещё придерживается мнения, что здесь замешаны интересы Большого Капитала? — подняли руки трое. — Благодарю. Прошу вас, — взгляд и лёгкая улыбка в сторону поднявших руки, — и вас, мосье Морис, пройти в Приёмную господина директора. Что делать дальше, вам объяснит мой помощник, инспектор Люка Санд. Пока вы поступаете в его распоряжение.

Благодарю еще раз.

А мы, с вашего разрешения продолжим.

Правда, комиссар и не подумал «продолжить», пока за вышедшей четвёркой не закрылась дверь:

— Прошу теперь вас, мадемуазель… Или — мадам? — вопросительно приподнятая бровь.

— Мадемуазель. Жюстина Февершем. — несмотря на то, что тоненькая сеточка морщин уже окружала несколько печальные глаза, комиссар безошибочно определил, что Жюстина ещё не побывала замужем. Уж слишком изысканно одета — замужней даме, да ещё обременённой семейными заботами, такое излишество, как педантично наложенный грим и бодрый вид, да еще после полуночи, недоступно.

— Итак, мадемуазель Жюстина… Повторяю — не стесняйтесь! Выскажите, пусть даже гениально глупую — но оригинальную, вашу, версию произошедшего!

— Да, мосье комиссар, я поняла. Мне здесь видится вовсе не финансовая выгода… — тонко выщипанные чёрные брови почти сошлись на переносице, когда их обладательница нахмурилась в ответ на вопросительно-приглашающую улыбку мосье Бланша. — Скорее, это месть. Так мог бы отомстить обиженный мальчишка, которого не приняло высшее Общество, не признали коллеги-учёные, и осмеяла пресса. А, главное, — не дали субсидий на разработку Гениального Открытия Века чертовы Финансовые Бонзы!

Словом, закомплексованный, и не повзрослевший фанатик, живущий только одним желанием — доказать всем этим… Не оценившим его гениального Открытия. Короче, я считаю, это — работа какого-то учёного-одиночки, что-то этакое… м-м… Изобретшего, и сейчас отыгрывающегося, если можно так сказать, на своих обидчиках! И не принимающего в расчёт ужасные жертвы. Скорее, даже не думающего о них.

— Благодарю за интересную версию, — видя, что продолжения не последует, комиссар прервал затянувшуюся паузу, — Прошу поднять руки тех, кто считает, что это — дело маньяка-учёного, осмеянного и непонятого одиночки!

Поднялось ещё три руки.

Надо же! Договорились они, что ли?! И в этой группе будет трое аналитиков и одна начальница.

Комиссар повторил своё предложение пройти в приёмную и записаться у его помощника и другого бессменного заместителя — Поля Готье. Однако во взглядах, обращённых на него, читалось ожидание продолжения. Ладно, цветочки кончились. Сейчас пойдут ягодки.

— Вот вы, мосье. — на жест комиссара поднялся высокий чуть сутулый мужчина средних лет, с начавшими седеть густыми волосами, длиной почти до плеч. Явно иностранец… Натурализованный. И точно, — Кнут Якобссон? Очень приятно. Что думаете вы?

— Я полагаю, мосье комиссар, что технология и сами устройства, осуществившие это… Эту катастрофу, явно слишком превосходят наши, ну, в-смысле, земные, возможности. Так что моё мнение — это чудовищный эксперимент каких-то инопланетян. Не гуманоидов. А, скорее, инсектоидов, или им подобных…

Так, понятно. Эта версия, конечно, напрашивалась… Злобные и беспринципные ксеноморфы. Пришельцы. Мечтающие завладеть цветущей планетой.

— Кто ещё считает, что мы стали объектами атаки из космоса? Инопланетянами?

Подняли руки почти все оставшиеся — пятнадцать из семнадцати… Хм. С ними было бы особенно тяжко — предубеждение заставило бы их работать лишь в направлении подтверждения своих тезисов. Поэтому…

— Благодарю за ваше терпение, готовность сотрудничать, и… Не смею больше задерживать! Да, — комиссар кивнул, — на сегодня вы все свободны. Я имею в виду те, кто сейчас поднял руки. — тяжёлым взором комиссар заставил опуститься на места тех двоих, что не подняли рук. И пока остальные выходили, буравил их уличающим взором.

— Ну, теперь можете смело высказывать то, что предлагаете в качестве объяснения вы, — комиссар подошёл вплотную к жавшимся друг к дружке, словно в поисках моральной поддержки, совсем молодым ещё парням — один с серёжкой в ноздре, у другого серьга торчала из края нижней губы. Не иначе, «семья». Ну, то есть, голубые. Плевать — лишь бы мыслили нестандартно. И — по возможности трезво.

— Итак, мосье?..

— Огюст Реми… и Себастиан Галуччи. Мосье комиссар. Мы… — комиссар, слегка приподняв кончики губ, чуть кивнул, чтобы показать, что он внимательно слушает, — мы считаем, что такую жестокость мог проявить только какой-нибудь эмигрант. То есть, не — коренной житель Франции или Швейцарии. И вообще — Европы. Мы даже целую «легенду» сочинили, — комиссар заметил, как Огюст взял под столом узкую ладонь кивавшего Себастиана, коротко глянув тому в глаза, — Это — почти наверняка эмигрант из бывшего Советского Союза.

Лет тридцать назад оттуда бежали все, кто только мог. Конечно, и учёные, не нашедшие финансирования своим разработкам, и «непризнанные гении» тоже… А учёный, о котором мы думаем, мог работать в сфере климатического… или тектонического оружия. А тогда это направление в «оборонке» вообще не финансировалось — вот такой учёный и мог бежать на Запад, и предложить свои идеи богатым… Спонсорам.

И мы считаем, что ему отказали!

Поэтому он зол на них, проклятых «богатых буржуев», как им там вбила их пропаганда, и мстит им своим оружием, которое всё-таки построил!

— Очень интересная проработка… Отталкивается, скорее, от личности предполагаемого преступника. Вы прослушали курс психологии и мотивации у профессора Кробата?

— Я. Я прослушал. А Себастиан указал на «утечку мозгов» из СССР…

— Отлично. Прошу вас также записаться у моего ассистента. Затем вас отвезут домой. Завтра в девять жду вас обоих здесь. В корпусе Ф. В аппаратной на нулевом уровне. Допуск мы оформим.

— Так мы… Мы можем считать себя прошедшими отбор?

— Да, чёрт возьми, можете. Более того, господа: если нам с вами удастся найти и нейтрализовать виновного… Или — виновных — мешок денег и Орден Почётного Легиона за заслуги перед Отечеством я вам гарантирую! — комиссар внутренне содрогнулся. Но — что делать! Похоже, эти двое, хоть и нетрадиционной ориентации, но и правда — мыслят вполне… нестандартно. И — что главное! — трезво!

Утро застало комиссара, так и не прилёгшего ни на минуту, в аппаратной нулевого уровня. А если быть более точным — на глубине восьмидесяти метров под ничем не примечательным двухэтажным корпусом