Питер Чейни - Воздастся каждому

Дарки кивнул

— Второе дело: я собираюсь встретиться с одним субъектом в районе Челси в 16.00. Имя этого типа — Беллами Мероултон. Итак, в 16.15 ты должен позвонить туда — номер найдешь в телефонной книге. Когда он подойдет к телефону, постарайся задержать его, забивая баки чем угодно. Скажи, что ты из телефонной компании, проверяешь линию, или что ты санитарный инспектор и интересуешься состоянием водопровода. Говори все, что вздумается, но удержи его у телефона четыре или пять минут. Уловил?

— Я понял, — кивнул Дарки и опустил глаза. — Слим, — начал он почти застенчиво. — Ты бы не встревал в игру, из которой не сможешь выйти! Знаю я тебя. Если в дело замешана женщина, ты ведешь себя как спятивший раненный зверь, и в тоже время, как застенчивый школьник.

Кэллаген покосился на него.

— Становишься сентиментальным? Еще немножко — и ты заставишь меня рыдать. Ну ладно, пока. Не забудь про Рибенхолла ( или как там его ) и не забудь позвонить точно в 16.15. Увидимся.

Он выпил кофе, встал и вышел. По Шафтсбери Авеню дошел до Лонг Акр, там пересек улицу и попал на Стренд. На Стренде нашел шляпный магазин, примерил несколько шляп разных цветов. Так уж случилось, что купил он голубовато-серый «хомбург» с лентой в тон, размера 7.25.

Теперь он зашагал в сторону Чаринг Кросс. По пути зашел в аптеку и купил лезвие безопасной бритвы и кусок лейкопластыря. На Чаринг Кросс Кэллаген засел в чайной, в глубокой задумчивости выпил две чашки чая. Выходя из чайной, он заглянул в мужской туалет. Там никого не было. Кэллаген вынул новую шляпу из коробки, бросил упаковку в мусорный ящик, а сам намочил руки и тер кожаный ободок, пока тот не залоснился. Теперь он развернул лезвие и чиркнул по левому указательному пальцу. Когда потекла кровь, он окропил ей передний край полей шляпы и посадил несколько пятен на кожаный ободок.

Довольный сделанным, Кэллаген промыл порезанный палец, заклеил его пластырем и затолкнул шляпу во внутренний карман пальто.

Остановив такси, он велел ехать в конец Эмбанкмент Стрит, поближе к Пойнтер Мьюс в Челси. Потом откинулся на сидении, расслабился и улыбнулся. Казалось, он очень доволен собой.

4. ПОРТРЕТ ОТЪЯВЛЕННОГО ЛЖЕЦА

Кэллаген стоял перед парадной дверью дома 12 на Пойнтер Мьюс ( роскошные отдельные квартиры для благородной публики ), упорно продолжая нажимать кнопку звонка; «хомбург» он незаметно придерживал локтем.

Когда дверь распахнулась, в проеме появилась фигура слуги, встретившего посетителя с нескрываемой враждебностью:

— Мистера Мероултона нет дома, — заявил он. — Во всяком случае, он никого не хочет видеть!

Кэллаген улыбнулся, и в улыбке этой таился целый мир сомнения.

— Ты сам этому не веришь! — спокойно возразил он. — И прекрати хамить. Иначе схлопочешь по своему тупому рылу. Теперь беги и поскорее доложи мистеру Беллами Мероултону, что Слим Кэллаген из «Сыскного агентства Кэллагена» желает несколько минут с ним переговорить; можешь добавить, что если он не захочет меня принять, идея похитить завещание — его, а не моя. Теперь пошел!

Слуга поколебался, но все же удалился. Кэллаген, не дожидаясь приглашения, последовал за ним в прихожую.

Вернувшись, слуга предложил последовать за ним.

Кэллаген пересек холл и вошел в комнату. Перед камином, в густой тени, можно было различить фигуру, удобно устроившуюся в кресле. Человек внимательно рассматривал пришельца.

Беллами выглядел старше своих лет — абсолютно лысый, с бегающими блекло-голубыми глазками. Нос отливал лиловым в синеву. Кэллаген это сразу же отметил. Итак, Беллами Мероултон — наркоман, и, разумеется, ему присущи и все прочие пороки, связанные и не связанные с наркоманией. Синеватый оттенок ноздрей указывал на привычку к кокаину.

Когда Беллами заговорил, сразу бросилась в глаза манера его речи — грубой, отрывистой, циничной. Каждое слово взрывалось, словно пистолетный выстрел.

— Что вам угодно? Кто такой Кэллаген, позвольте вас спросить, и почему я должен иметь дело с его агентством? И вообще, что это за контора?

Он повернулся в кресле; полы шелкового переливчатого халата голубовато — перламутрового цвета отразили всполохи огня в камине.

Кэллаген был невозмутим. Он бросил шляпу на подвернувшийся под руку столик, развалился в кресле напротив Беллами, вытащил пачку «плейерс» и неспешно закурил. Все это время он жестко и неотрывно смотрел на Беллами в упор.

— Послушайте, мистер Беллами, я уверен, вы ничего не будете иметь против моего визита. Я просто собираюсь отделить вас от остального квартета. Не хочу всех смешивать…для вашего же блага…Это понятно?

Кэллаген глубоко затянулся, отметив, что его визави часто и нервно задышал.

— Фактическое существо вопроса в следующем, — продолжал Кэллаген, тонкой струей выпуская дым через ноздрю. — Я оказался в некотором затруднении. А всегда, когда я оказываюсь в такой ситуации, я пытаюсь действовать четко и делать правильные вещи, прямые и честные.

Кэллаген сделал паузу. Когда он лгал, все его существо концентрировалось том, чтобы ложь, особо важная для данного момента, прошла без сучка и задоринки. Сцена и мировое кино в лице мистера Кэллагена потеряли великого актера.

Беллами явно заинтересовался и изогнулся в кресле, подавшись вперед, с трудом преодолевая противодействие большого брюха.

— Возможно, мой рассказ не слишком вас интересует, — продолжал Кэллаген, — А может быть наоборот. Но я собираюсь использовать свой шанс. Если вы полагаете, что я пришел сюда ради того, чтобы терпеть хамство от вас или кого-нибудь еще, то лучше вам как следует подумать.

На лице Беллами вспыхнула улыбка, которой тот и сам не ожидал. Совершенно неожиданно для Кэллагена, без особых на то причин, в его сознании возник образ американской мокасиновой змеи — монстра с огромной пастью, укус которой вызывает медленную мучительную смерть.

— Очень сожалею, мистер Кэллаген, если я вам показался грубым. Я угнетен и обеспокоен. Это вполне понятно.

Хозяин встал, прошел к буфету и налил себе выпить, потом взглянул на Кэллагена и вопросительно кивнул на графин. Кэллаген отрицательно покачал головой.

— Нет, благодарю вас. Для моей миссии нужна свежая голова. Понимаете, мистер Беллами, меня мучает мысль, что вы оказались в очень сложном положении и, может быть, в опасности. Весь день я размышлял, в чем состоит мой долг, и пришел к выводу, что самое правильное — явиться сюда и выложить карты на стол.

Беллами вернулся в кресло, не сказав ни слова.

Кэллаген продолжал:

— Как вы знаете, прошлой ночью убили Августа Мероултона. Кто-то застрелил его на Линкольн Инн Филдс. Мне довелось узнать кое-что об этом деле, и я составил свое собственное мнение. Мое правило: что бы клиент мне ни рассказал — это секрет. «Сыскное агентство Кэллагена» ни при каких обстоятельствах не выдает своих клиентов. Но, в тоже время, я не такого сорта человек, чтобы стоять в стороне и наблюдать, как невинного человека считают замешанным в убийства, хотя он совершенно не при чем.