Сергей Гомонов - Пари с будущим

— Хорошо, давай подумаем, ведь наверняка есть у этих карт другие названия? — я снял сенсорник и переместился на ту сторону, с которой сидела Савитри.

— Агни, я не имею ни малейшего представления о Таро.

— О Небесном Таро… — вдруг вспомнилось мне.

— Что?

— Ничего-ничего. Это такой шар из тысяч пазлов, в них намешаны всевозможные символы, составляющие бесконечное число комбинаций. Мне это привиделось, когда вы с Шивой выводили меня из анабиоза…

— Может быть, не привиделось?

— Может быть. Я уже не могу быть уверен ни в чем. Ладно, так мы ничего не добьемся. Пойду поспрашиваю наших картежников — вдруг они посоветуют что-нибудь вразумительное… Идешь со мной?

— Нет, пожалуй. Знаешь, лучше быть, чем слыть.

Я понял ее. Да, наша так называемая пьянка — зрелище не для впечатлительных натур. Бедная Савитри до сих пор не могла прийти в себя. И наверняка страшно переживала за отца.

Шива и говорить не стал со мной насчет карт: он в них смыслил ровно столько же, сколько мы с доком. Указал на наших картежников, которые продолжали резаться в преферанс колодой Таро. Я подглядел в веер одного из них, но логики этой чудовищной новой игры так и не понял.

— Слушай, — пристал я к координатору двенадцатой группы, и он искоса поглядел на меня, отворачивая на всякий случай карты.

— Чего тебе? — буркнул вайшва: наверное, проигрывал и был не в духе.

— Вот названия четырех карт, — я показал ему бумажку с почерком Савитри, где она аккуратно записала четыре пиктограммы. — Есть у какой-нибудь из них альтернативные?

— Ну да. Еще «Колесо Судьбы» иногда говорят. Луна — Сумерки. А у Шута их вообще куча: и Дурень, и Безумец, но официальное — Дух Эфира.

— Как? — я почувствовал, как сердце затрепетало; сам ничего еще не понял, но что-то внутри меня опередило разум и восторжествовало: след взят!

— Дух Эфира.

— Девушки! — повернулся я к прекрасной половине Исполнителей. — Поцелуйте его кто-нибудь! Спасибо тебе!

Я пожал парню руку и хлопнул его по плечу, а девчонки без лишних вопросов окружили картежников. Дальнейшее осталось за спиной — я бегом ринулся в кабинет Савитри.

— Все заново! — на ходу крикнул я ей и запрыгнул в кресло.

— Узнал?

— Надеюсь, да!

На новый запрос, начинавшийся со словосочетания «Дух Эфира» система отреагировала не так, как прежде: символ вспыхнул и высветился в пустом черном пространстве. Следом я получил пакет информации о карте, и в памяти запечатлелась лишь одна характеристика: «Вы идете по дороге, свернуть с которой не удастся. Вас ведет по ней судьба. Во всех других старших арканах речь идет о зависимости вашего настоящего и будущего от вашей же воли, но нулевой аркан Духа Эфира — олицетворение кармической предопределенности». Безумный Шут брел по бревну, перекинутому через пропасть, и я видел его, движущегося из бесконечности в бесконечность. Глаза его были завязаны, а злая собака, тенью бегущая позади, все время кусала за пятки, отсекая путь к отступлению, и несчастный даже не мог указать твари на ее место.

Затем символ Шута погас, и наступило ожидание. Тогда я ввел пиктограмму «Луна» и был презрительно вышвырнут вон.

— Савитри, это какой-то код, пароль! — сказал я доку, которая внимательно следила за происходящим, сидя рядом со мной. — Значит, не Луна, а Сумерки.

— О чем ты?

— Второе название.

Последовательный набор «Дух Эфира» и «Сумерки» выдал уже начало цепочки взаимосвязей: «Аркан Сумерки — это блуждание твоей души без дороги, без понимания того, куда на самом деле бредет человек. Карта также говорит о твоих способностях к постижению тайных знаний». И я видел унылый ночной пейзаж запустения, освещенный луною. Где-то вдалеке выл волк, а там, над пропастью, шагал Шут со своей собакой…

На Суде я споткнулся снова. Карта замерла, словно дожидаясь от меня каких-то действий. Но она и не пропадала. Мне к тому времени уже надоел повтор одной и той же информации по первым двум арканам, и я, поскрипывая зубами, старался не выразиться в присутствии Савитри дурным словом.

— Ты уверен, что Виллар указал тебе именно Суд? — спросила она.

— Да, и…

Тут я отчетливо вспомнил тот миг. Профессор слегка вращал кистью руки!

Дух Эфира — Сумерки — Суд. Карта замирает, и я одним ударом переворачиваю этот пазл в пустоте. Она бешено вращается и повисает рисунком вниз. Тут же вспышка, картинка в виртуалке оживает…

Из могил на погосте полезли тени. Их было множество, их было не остановить. «Перевернутая карта Суд говорит об ухудшении ситуации, а не о возрождении к новой жизни. Она требует решительных шагов. Человек должен прекратить осуждать себя и суметь перевернуть карту обратно!»

Теперь в цепочке было уже три движущихся взаимопроникающих картинки. Все эти манипуляции почему-то так утомили меня, что я едва двигал руками.

Колесо Фортуны пожелало сделаться Колесом Судьбы. Я не возражал.

На вершине вертящегося на одном и том же месте колеса показывал мастерство эквилибристики танцор-Сфинкс. Само колесо вращала бешеная белка с выпученными глазами и растопыренными ушами, бестолково несущаяся в никуда. Изредка с одной стороны на устройство взбегал человек с головой собаки, телосложение и одежда его поразительно напоминали того безумца, что ковылял над пропастью, а голова — ту собаку, что не давала ему житья. И когда кинокефал взбегал к танцующему Сфинксу, от Сфинкса вниз, с другой стороны колеса, в страхе сбегала неведомая тень, черное чудовище-дракон — Тифон. Они никак не могли встретиться, псоглавый и человекоящер. «Аркан указывает на рутину, предвестницу скорых перемен. Он намекает, что если ты однажды взлетел, это не означает, что не можешь снова упасть вниз».

Картинки перетасовались, удвоились — каждая обрела свою перевернутую противоположность, отразившись в воде океана. Потом словно магнитом их притянуло друг к другу. Они обрели форму жезлов и, с лязгом столкнувшись над водной поверхностью, вспыхнули огненным шаром. И вот внутри шара я различил жертвенную жаровню на постаменте, в которую летели восемь пламенных жезлов[19]. Это была единственная карта, каким-то чудом образовавшаяся в результате смешения изученных арканов. Мне почудился в ней скрытый ответ.

— Есть результаты? — прозвучал тихий голос Савитри.

— Да. Тут появилась новая карта, но я не понимаю, что с нею делать… — ответил я из виртуальности.

— А ее можно вертеть?

— Алтарь? — я протянул руку к жаровне, и карта словно подвинулась ближе.

Коснувшись постамента, на котором стоял жертвенник, а осторожно взял его за угол и попытался провернуть слева направо. Алтарь поддался. Еще раз. И вот прямо в центре одной из поверхностей куба-основания стал виден глубоко вдавленный оттиск ладони.