Таис Сотер - Простые вещи

Чувства других людей всегда были для меня загадкой, но в своих я научилась немного разбираться. И правда была в том, что я уже совсем не против стать ближе к господину Ше… Мартину. Я вполне могла позволить называть менталиста по имени не только для того, чтобы смягчить его сердце.

Мне понадобился месяц, чтобы наконец решиться и сходить не к целителю, а к обычному врачу, который мог продать мне необходимые таблетки. Обращаться к магам я постыдилась, опасаясь, что кто-то может меня узнать и проболтаться общим знакомым. Ну уж нет! Личная жизнь на то и личная, чтобы держать ее подальше от досужих сплетен.

Следующий шаг сделать было гораздо труднее. Не буду же я и в самом деле намекать Мартину о постели или набрасываться на него с развратными ласками? Он меня высмеет в своей излюбленной манере. Или опять будет говорить о необходимости пожениться как можно скорее, а я пока была не готова к большим переменам в своей жизни.

С тетушкой Адель я не могла говорить по той же самой причине – больно уж она хотела женить своего племянника. Подруг, с которыми можно было посекретничать или посоветоваться, у меня не было, а Кати, воспитывавшая меня почти как свою дочь, едва ли смогла бы понять мои проблемы. Богатый и знатный жених, не урод и не старик к тому же. Хорошо ко мне относящийся и терпящий мои причуды. Мартин Шефнер был практически идеальной партией для меня, учитывая, что все шансы стать баронессой я потеряла, позволив увести Петера у себя из-под носа. Так, по крайней мере, все выглядело в глазах Кати.

Единственным человеком, который хорошо знал не только меня, но и Шефнера, мог подсказать, как вести себя с Мартином, и посмотреть независимым взглядом со стороны, был Корбин Рихтер. Тем более он сам не раз мне говорил, чтобы со всеми своими проблемами я приходила именно к нему. Но будь алхимик мне хоть трижды наставником, не пойду же я к нему с вопросом, как соблазнить Мартина Шефнера? Представляю, что Рихтер обо мне подумает и что посоветует…

Думаю, все мои страдания читались более чем явственно, поэтому после рабочего дня в полицейском департаменте Рихтер задержал меня и устроил допрос, пытаясь понять, что же меня так мучает. То, что происходило это за чаем с плюшками, должно было, видимо, создать атмосферу доверительности. Портила все полицейская дотошность алхимика, вцепившегося в меня бульдожьей хваткой. Когда у меня истощились все запасы вежливости, я не выдержала и возмущенно взорвалась, выдав себя с головой.

– Послушайте, мастер! Вас мои личные проблемы не касаются!

– Как это – не касаются? У меня от твоего кислого вида аппетит портится! Да и на работе твоя рассеянность сказывается. Ты сегодня чуть рабочий артефакт не сломала, витая в облаках. Так что, Софи, расскажи дяде Корбину, кто тебя обидел, – тоном завзятого извращенца попросил алхимик, склоняясь вперед. – Петер, да? Что-то давно я не видел вас вместе.

– У него свадьба на носу, ему сейчас не до меня, – отмахнулась я.

– И тебя это не задевает? Он же повсюду постоянно за тобой таскался.

– Почему это должно меня задевать? Я рада, что у моего друга все хорошо.

Если и ревновала Петера к Марте, то совсем чуть-чуть.

– Тогда, должно быть, Мартин. Все дело в нем, да? Так что этот ужасный человек сделал с моей ученицей? Он… Эй, ты покраснела?

– Вам кажется.

Рихтер потер переносицу, задумчиво меня разглядывая.

– Я тебя смутил, прости. В тот день, во дворце… я перешел границу дозволенного. Признаюсь, я нарочно злил Мартина, уведя тебя у него из-под носа. Мне казалось забавным, что он так ревнует. Дразнить его приятно, но на самом деле я не хотел мешать вашим отношениям. И сейчас я не могу не беспокоиться, глядя на тебя. Ты не выглядишь счастливой, Софи. Если Шефнер дурно с тобой поступает, ты должна сказать мне. Я смогу защитить тебя даже от него.

– Это не то, о чем вы подумали, – только и сумела пробормотать я, желая провалиться сквозь землю. Неужели он догадался, что произошло между мной и менталистом после его ухода?

Рихтер вскинул брови.

– О чем я подумал? О, парочка неприличных мыслей появилась в моей голове, но я более чем уверен, что Шефнер относится к тебе со всей серьезностью и уважением и не сделает ничего, что может испортить твою репутацию или нанести физический вред. Но я знаю и то, как он умеет играть на чувствах других людей, используя их слабости себе на пользу. И это не менее опасно. Мартин – менталист и с некоторых пор связан с тобой, но его взор затуманен желанием получить тебя. Поэтому он может действовать весьма нечестно, манипулируя тобой. Скажи, тот стыд и вина, что ты чувствуешь, они действительно твои? Или тебе их навязали, вынуждая принять решение, к которому ты не готова?

– Навязали?.. – растерянно повторила. Меня поразило, как верно Рихтер смог определить, что именно меня мучило в последнее время. – Но я действительно виновата. Все, что я делаю, – постоянно отталкиваю людей, не будучи способна принять их чувства.

– Каждый отвечает только за свои чувства, – возразил мужчина. – Если ты не любишь Мартина…

– Я люблю его!

Мне показалось, что Рихтеру что-то не понравилось в моем ответе. Он отвел глаза, выстукивая пальцами по столу ритм, вторящий биению моего взволнованного сердца.

– Тогда почему ты так неспокойна? Сомневаешься в его искренности?

Я покачала головой.

– Нет, не сомневаюсь. Но я знаю, что господин Шефнер разочарован во мне, и боюсь его потерять. Я всегда убегала, но теперь мне хочется стать ближе к нему, а я не знаю, как это сделать. Что сказать и как себя вести.

Рихтер цинично улыбнулся.

– Вот видишь – это то, о чем я говорил. Привязать к себе всеми мыслимыми и немыслимыми средствами, а затем оттолкнуть, чтобы сделать эту связь еще крепче, – это так похоже на Мартина. Не теряй голову, девочка, не ведись на игру.

– Вы несправедливы к своему другу! И мне не стоило обсуждать с вами наши отношения.

Я чувствовала досаду. Все же в глубине души я считала, что Рихтер поймет меня, но он как будто пытался рассорить меня с Мартином.

Когда я резко встала, алхимик потянулся ко мне через стол, желая остановить. Задетая рукой чашка опрокинулась, заливая бумаги на столе. Забыв о возникшем между нами напряжении, мы попытались спасти документы. Точнее, я попыталась. Рихтер довольно быстро сдался, отодвинув пострадавшую кипу бумаг в сторону.

– Да ладно, не суетись так. Ничего серьезного на столе не было. Все отчеты я уже успел сдать в канцелярию.

– Пятна будут… А это что? – Я стряхнула с желтоватого листа дешевой бумаги капли чая. – Печать университета. Зачем вы делали официальный запрос в университет, мастер?

Рихтер заколебался, будто не зная, стоит ли рассказывать, но под моим пристальным взглядом сдался.