Тильда. Маяк на краю света - Кейт Андерсенн

западе полощутся на ненадолго темном небе цветные отголоски солнечного ветра, будто насмешка.

Айда оттолкнула Фарра задними лапами, вырвалась из шара и погребла к нам. Фаррел выпал из шара, но Аврора не бросилась следом. Потеряла сознание?..

Вайд исчез на фоне мешанины белого льда и темной воды… Я всхлипнула, привставая на носочки. Чак заметил… Вайд взмахнул руками из пучины… Их руки соприкоснулись… Он с Кастеллетом… Но шар Ро лежит на воде недвижим…

— Айда! Сюда! — воскликнул мой партнер, замахал руками, и медведица, узрев хозяина, заметно успокоилась, направляясь к нашему островку.

— Есть веревка? — резко обернулась я к ШурИку, шаря по карманам серапе, в которых не было ничего, кроме путевых заметок «Как я покинула Стольный»…

Подпрыгивая, фрилансер хлопал себя по плечам, пытаясь согреться, с его длинной шубы стекали потоки воды. Я же и не забыла замечать, что мокрая, и что холодно — тоже.

— Зачем она тебе? — не понял мой партнер.

— Мы должны добраться до них и вытащить.

— Снова соваться туда⁈. Да ни за что!

ШурИк был категорически не согласен. Но, вероятно, что-то в моем взгляде заставило парня в мокрой шубе изменить характер ответа — не подозревала, что умею смотреть, как Фарр:

— Ладно, спрошу у смотрителя. Я сейчас!

Уже на бегу я услышала ШурИково довольное, почти мальчишеское: «вот он удивится-то!». И он скрылся за поворотом башни, свет с которой все еще постепенно тускнеющей звездой светился бесконечно высоко надо мной.

Айда толкнула шар короля и ребят, те коснулись берега, и купол «лопнул», едва ларипетра потеряла контакт с морем. Я подала Фриде руку и вытянула ее на звездный белый песок. Рядом упали измученные Бимсу и король. Айда выскочила следом, энергично отряхиваясь.

— Это и есть звездная пыль? — уронила Фрида челюсть, пересыпая в пальцах песок.

Я рассеянно кивнула.

Бимсу поднялся на локтях:

— Звездная пыль, солнечный ветер… — он тоже ткнул в растворяющееся в западное небо. — Вы, госпожа Сваль — привязка, а у зари и господина Джарлета в желудках зелье морской соли, да?

Я посмотрела в раскрасневшееся мокрое, обветренное лицо нашего последнего юнги. Он прав, сирена меня сожри… Набрала в карманы песка, сколько могла. Посыпала на волосы. Обернулась: ШурИк почти вскарабкался на склон. Навстречу ему шел человек в такой же шубе до колен. Смотритель… Из-за его спины сверкал свет встающего солнца.

Обернулась к исчезающей ночи: голубые шары. Покачивающийся безуспешно и лежащий без движения. И шагнула обратно.

— Госпожа Сваль! — удержала меня Фрида за руку.

С другой стороны — король Тириан.

— Тильда, не делай глупостей!

— Мы должны вызвать скорую помощь, — пожала я плечами и показала на свой браслет с ларипетрой.

А для привязки не обязательно все должно закончиваться хорошо. Иглы снова впились в тело прежде, чем ларипетра сработала. И я побежала вперед; легко, без преград и сомнений.

Вокруг шара Авроры намерзла совсем тонкая корка льда, а заря лежала на покатом полу с закрытыми глазами. Я толкнула ее шар своим. Заорала, отсоединяя кристалл от серебра, надеясь на невероятное, что она услышит меня, просто потому, что нельзя иначе:

— Ро! Аврорик!

И она… открыла глаза! Я даже засмеялась, уходя в ледяную воду. Аврора с трудом повернула голову. Увидела меня, шевельнула рукой… повернулась на бок с трудом, дотянулась… и ее горячие пальцы коснулись моих, втягивая внутрь.

Шар даже не слишком покатился — ледяные осколки помогали удержать равновесие. Ро вновь закрыла глаза и характерно обмякла в моих руках. Я держала ее ладонь в своей, стояла на коленях, пытаясь приподнять запрокинутую пылающую жаром златовласую голову…

— Аврора Бореалис… Не смей даже бросать меня, слышишь⁈

А она бледнела, растворялась в воздухе, как полярное сияние в утре. Я подняла лицо в западу и сквозь пелену нахлынувших слез… увидела его.

Удивленное лицо дяди. Он стоял совсем рядом — не на крошенном льду, а твердой земле. За его спиной шумели зеленые деревья, ярко по-летнему светило солнце. И… странные высокие скалы за спиной — узкие, правильной формы, будто взрывающие небо.

— Дядя? — прошептала я, сжимая все еще горячую руку уходящую руку.

У меня тоже бред?..

Дядя Барр что-то ответил за пределами моего шара, лишь по губам я могла прочесть пораженное «Гусенок⁈».

И вдруг он исчез. Со смутно знакомым мне «чпоком». Я оказалась в ледяной воде, а Аврора и исчезла. Бессознательно пытаясь ухватиться за крошащийся острый лед, я обернулась к востоку. Утро. Утро съедает зарю…

Или я только что видела другой мир⁈.

Меня выдернули из парализующей пучины за руку. Я шлепнулась… Чаку на грудь.

— Трусишка! — он ошеломленно, с убийственной нежностью прижал меня к себе.

— Тиль, что ты творишь⁈

Это уже голос братца, неловко перекатывающегося по полу.

— Вы видели⁈.. — воскликнула я, отчаянно цепляясь в серапе Чака, как в лед только что.

— Умереть захотела?

— Куда делась Аврора?..

Я сглотнула, по-прежнему тяжело дыша. Ткнула в стремительно ускользающий запад:

— Солнечный ветер. Звездная пыль… — погрузила руки в карманы, в которых после моих купаний еще остались крохи сияющего песка… Я всхлипнула. — Зелье морской соли… — целенаправленно повалилась на Джарлета, который был так же неподвижен, как Аврора — только что. — И я.

Устремила взор на запад. И снова увидела зеленые деревья, и странные горы, и почему-то не то пургу, не то пух, летящий в теплом — я уверена — ветерке и дядю Барра, склонившегося над нашей Ро. Я не могла сдержать улыбки: он снова назвал меня «гусенком»… Я будто вернулась в безмятежное детство на миг, когда мы были в Бубильоне, когда ничего еще не случилось… Когда мы еще умели быть настолько безоблачно счастливыми…

Стоя на одном колене над зарей, дядя вытащил из кармана блестящую дощечку, потянулся к ней пальцем и… вновь узрел меня.

— Я должна с ним поговорить! — воскликнула я, простирая руку вперед.

Но увидела только становящихся прозрачными бездыханного Джарлета — да и морской медведь с ним — и… моих лучших в мире мужчин. Фаррел Вайд не отрывал пораженного взгляда от Авроры и оглянулся на свою непутевую среднюю сестру лишь в последний миг перед тем, как испариться насовсем. А Чарличек… смотрел на меня со всепоглощающей тоской и нежностью, успел невесомо коснуться моих губ своими, ласково погладить оба шрама и прошептать:

— Я люблю тебя, Тиль. На сей раз никаких