Ласло Леринц - Подземная пирамида

– С помощью скарабея?

– А как же? И чтоб недолго канителиться, думайте сразу же о том, о чем следует. Мол, ох как было бы хорошо, чтобы эта дверь открылась! Ну же, давайте! Джиральдини уже наступает нам на пятки!

И тут, как будто случаю было угодно придать моим словам вес, откуда-то издали до нас донесся тихий щелчок или хлопок, и несколько мгновений спустя наших лиц коснулся легкий поток воздуха. Впервые с тех пор как мы спустились под землю.

– Что это было? – вскинулся Силади.

– Пожалуй, моя мина… Если только…

– Если только?

– Если только они не проделали себе взрывом проход в каком-то другом месте. Что весьма маловероятно. Давайте, Ренни! За дело!

Молодой человек послушно опустил руку в карман, извлек скарабея, потом закрыл глаза и вытянул руку в сторону двери. На его ладони покоился священный жук, на лбу от напряжения заблестели капли пота.

– Вперед, Ренни! Ради всех святых, вперед! Давай, сдвинь же ее!, Этот крик, конечно, раздавался только у меня в глубине души, и я с трудом сдерживался, чтобы не подбежать к двери и не помочь Ренни сдвинуть ее с места.

Лицо Ренни заливал пот, и я почувствовал, что постепенно и сам становлюсь мокрым от пота.

– Вперед! Давай! – выкрикнул я теперь вслух.

И, словно подчиняясь моей команде, дверь двинулась и с плаксивым скрежетом уползла в противоположную стену. На нас посыпались песок и клубы пыли, свод над головой задрожал, и вдали снова послышались хлопки.

Ренни обессиленно оперся о стену и, тяжело дыша, хватал ртом воздух.

– Больше не могу… Открывать двери… это… это высасывает… из меня… все силы.

Я просунул ему руки под мышки и помог пройти сквозь облако пыли там, где только что стояла дверь. Посветив вперед фонариком, я громко закричал:

– Есть! Идите скорее! Кажется, мы пришли!

Перед нами был большой зал: намного больше усыпальницы Иму, и его белые стены так и сияли в свете фонарей. Напротив нас были еще два входа, не имевшие однако дверей. От проема первого входа куда-то уходили ступеньки, как те, по которым мы спустились, и нигде не было и следа двери, преграждающей путь.

Силади вытянул руку и указал на этот проем.

– Там! Там другой вход! Через него входили в древности…

Йеттмар схватил меня за руку.

– Посмотрите под крышу!

Мы все подняли головы, но не увидели на белом потолке помещения ничего, кроме нескольких черных пятен.

– Я ничего не вижу, – прошептала доктор Хубер.

– Вы не видите пятен?

– Вы имеете в виду вон то черное?

– Копоть от факелов! – воскликнул Йеттмар. – Мы явно попали, куда нужно. Кто-то из них, сдается, писал, что они зажигали не масляные фитили, а факелы. И это на стене – тоже гарь и копоть от них.

Силади и я тем временем уже обследовали один из углов помещения, где лежали грудой по меньшей мере штук двадцать разной величины сосудов из камня и мрамора. Я вопросительно взглянул на Силади и был немало удивлен тем, как возбужденно горели его глаза.

– Это, пожалуй, канопы.

– В каком-то из источников речь была также и о золотых сокровищах.

– Не исключено, что и они здесь есть. Посмотрите только, как красива эта резная чаша. Если я не ошибаюсь…

Я схватил его за руку и потащил за собой ко второму дверному проему.

– На это у нас сейчас нет времени! Когда все будет позади, вы сможете изучать их, сколько вам заблагорассудится!

Перед дверным проемом я выпустил его руку и повернулся к остальным, припустившим вслед за нами.

– Послушайте меня! Вероятно, у нас больше не будет возможности поговорить друг с другом. У нас нет времени, чтобы обследовать все помещения. Что бы ни случилось, если придется уносить ноги, бегите через этот выход.

– А если… – выдавил Миддлтон. – Если… А кто откроет нам двери?

– Вряд ли в этом будет надобность. Субесипу и другие посетители не обнаружили дверей, тем не менее, они спустились до пирамиды. А теперь вперед!

Я утер лоб и прислонился к стене. Боже мой) Источник, который светит непрерывно три с половиной тысячи лет!

Позади меня царило гробовое молчание, хотя все стояли тут же, в каких-то нескольких сантиметрах от меня. А звезда мягко светила, словно приветствуя нас.

– Красное Солнце! – прошептал Ренни.

– Посмотрите-ка на линии, – буркнул Осима.

– Какие линии?

– Вы не видите? Некоторые звезды связаны между собой голубыми линиями.

– Вижу. И что тут особенного?

– Это созвездия. Они точно так же, как и мы, видят на небе созвездия.

– Меня больше смущает вот та красная звезда. Как вы думаете, они оттуда прилетели?

– Совершенно точно. Боже мой! И с тех пор она без перерыва светит!

– Чудо и только… А что может быть тем неиссякаемым источником, который выполняет свою функцию до скончания времени? – прошептал пораженный Хальворссон.

– Ну а дверь? А скарабей?

Ренни неверным шагом вышел на середину зала и в суеверном страхе уставился на раскинувшуюся у него над головой звездную карту, во много раз превышающую человеческий рост.

– Боже мой! Значит, это правда! Все это правда! Спасибо тебе, отец!

– Карабинас… Ты смог бы сказать, какая это звездная система?

Грек еще раз оглядел стену, потом покачал головой.

– Я не совсем уверен, действительно ли это Орион. Есть определенное сходство, но…

– Но?

– Если это и он, то всего лишь одна его часть, увеличенная до колоссальных размеров. Во всяком случае, это созвездие настолько далеко от нас, что до таких размеров его не может увеличить ни один телескоп.

– А Красное Солнце?

– Не могу опознать. Может быть, кто-то из радиоастрономов…

– Дальше! Идем дальше! – подстегнул я их и первым проскочил через проем, чтобы попасть в следующее помещение. Но не успел я еще покинуть зал со звездной картой, как меня остановил возглас Ренни:

– Посмотрите-ка сюда! Мистер Нельсон! Я обернулся, стоя уже у порога.

– В чем дело?

Он, вытянув руку, показывал что-то, но головы остальных мешали мне разглядеть как следует, что у него в руке.

С первого взгляда я понял, что этот предмет был изготовлен тысячелетия тому назад. Он представлял собой указательный палец, самый обыкновенный человеческий палец, полый внутри, как палец перчатки. Его сделали из какого-то блестящего хрупкого материала, и Ренни, держа его в руке, указывал красным ногтем этого пальца как раз на проем двери, ведущей в другой зал.

Я кончиком пальца дотронулся до этого предмета: он был прохладный и жесткий, как пластмасса.

– Где вы его нашли?

– Здесь, возле карты. Он лежал на полу.

– Это, вероятно, принадлежность к карте, – сказал Хальворссон.

– Вроде бы… пожалуй… его непременно нужно надеть на палец, – пробормотал Силади. – Может быть…